Письма о недозволенном. Как послание скомпрометировало переводчика

В исторической литературе последних лет, особенно массовой, утвердился достаточно прямолинейный взгляд на императора Александра II как великого реформатора, направившего Россию на путь перехода от аграрного к раннеиндустриальному обществу, установлению гласного и независимого суда, созданию реального сельского и городского самоуправления и так далее. Все это так, но нередко забывается, что государь оставался самодержцем со всеми вытекающими последствиями. Это в полной мере проявилось в его реакции на поступки подданных, которые порой не укладывались в традиционные нормы поведения.

ФОТО pixabay

История, подробности которой сохранились в документах Госархива РФ, началась в апреле 1862 года. Отставной капитан Николай Максимович Жуковский-2-й, проживавший в местечке Целиценок Царства Польского, в течение нескольких недель направил письма по разным адресам –  царю, в Государственный совет, Синод и Министерство внутренних дел. Большие тексты содержали малосвязанные отрывки из Священного Писания, различные изречения и стихи. Автор призывал власти предержащие руководствоваться евангельскими заветами и претворять их в жизнь.

Экспертизу писем провели чиновники Третьего отделения, сделав заключение, что «по несвязности изложенных в нем мыслей, решительно нельзя вывести никакого заключения, и сочинитель сего письма, как надо полагать, страдает расстройством умственных способностей». Ознакомившись с докладом, Александр II распорядился дело «оставить без последствий».

К выводу о психической болезни корреспондента пришли и в Государственной канцелярии, откуда 12 июня отправили начальнику Третьего отделения письмо Жуковского в Государственный совет, добавив, что оно заключает «в себе бессмысленные стихи и разные изречения, свидетельствующие о ненормальном состоянии рассудка писавшего». Казалось, дело можно закрывать окончательно: какой же спрос с психически нездорового человека?..

Ситуация изменилась после того, как в конце июня 1862 года на Петербургском почтамте служба перлюстрации перехватила новое письмо Жуковского, адресованное «Его Высокоблагородию Василию Степановичу Курочкину, переводчику песен Беранже».

Статья по теме:

Письма без ответа. Почему Николай II проигнорировал обращение Льва Толстого

«Родной, милый Василий Степанович! –  писал Жуковский. –  Народ не осиротел, война только начинается... Письмо мое представьте лично, или чрез кого из властей царю... Два года вижу и слышу я обиду добрых людей, несчастных братьев наших... кто виноват, что Царство Польское ищет свободы? Ныне читаю я, что и в Петербурге был пожар, что и там, как в царстве Польском, как в неприятельских городах, учреждена власть военная. Когда же будет конец грабежу и глупости? Дурак, не имея ума, хватается за палку; люди умные и добрые плачут, но не говорят ему, что он глуп. ... передайте письмо мое Царю, пусть он попросит у Бога ума-разума и бросит палку. Стыдно и грешно ему; он, имея добрую душу, слушает злодеев, а не слушает добрых людей, господ своих, народ, который кормит его. Где же рассудок, любовь и справедливость?...

Зачем нам расширение пределов силою, как Царство Польское; не лучше ли нам освободить Царство Польское, а приобрести всю Азию без исключения, в том числе и Ост-Индию и Японию любовью и словом, как приобрели мы Грузию и Приамурский край? Читаю я, что поручик гвардии Обручев за распространение писем поджигателей приговорен на три года в каторжную работу; завидую ему! ... я бунтую, а надо мной смеются –  я страдаю и смерти прошу».

Поскольку в Петербурге как раз тогда случились опустошительные пожары и полиция искала злоумышленников-поджигателей, к письму отнеслись весьма серьезно. С подлинника сняли копию –  видимо, для более внимательного прочтения. Фраза «сам Бог... за мною против врагов любви, свободы и равенства» была в копии отчеркнута сбоку карандашом. Судя по тексту, гнев императора могли вызвать пассажи о Царстве Польском, об угнетении слабых, совет попросить у Господа «ума-разума».

Государь распорядился следующим образом: «Письмо не выдавать, а Жуковского немедленно приказать арестовать и привезти с надежным жандармом сюда. Курочкина полагаю также арестовать или иметь под самым строгим наблюдением». Судя по всему, Василий Курочкин так и не узнал об адресованном ему послании, но само письмо стало дополнительным аргументом в пользу мнения о неблагонадежности поэта.

Жуковского отправили в Петербург в сопровождении прапорщика Варшавского жандармского дивизиона и двух жандармов. Почему потребовалась такая охрана, выяснилось после их прибытия в столицу 12 июля. Оказалось, что Николай Максимович Жуковский –  полный инвалид. Согласно документу, он «разбит параличом, едва может ходить и то с помощью палки, и будучи поддерживаем двумя людьми, решительно страдает умопомешательством на религиозном вопросе; написанные им письма считает призванием свыше, о прочих же предметах говорит здраво».

Встал вопрос: что делать с инвалидом? Начальник штаба Корпуса жандармов А. Л. Потапов попросил военного генерал-губернатора Петербурга поместить Жуковского в больницу Всех скорбящих или во 2-й военно-сухопутный госпиталь. К счастью для отставного офицера-инвалида, в столицу приехала его сестра. Она попросила, чтобы брата отдали на ее попечение. 6 июля Елизавета Жуковская дала подписку с обязательством иметь за братом «неослабный надзор и не дозволять ему писать никаких писем к правительственным лицам». Государь начертал резолюцию: «Можно». И отставного капитана Жуковского повезли в имение сестры –  село Рязаново Зубцовского уезда Тверской губернии.

На этом интерес императора к судьбе капитана иссяк. Но не закончилась переписка вокруг больного Николая Жуковского. Дело в том, что наследники всячески стремились признать его по суду умалишенным, чтобы отобрать принадлежащее ему имение. Жандармы были также не прочь поместить его в психиатрическую лечебницу. Однако в октябре 1867 года тверской губернатор уведомил Третье отделение, что Сенат не признал Жуковского «страдающим умопомешательством». Дальнейшая его судьба неизвестна.

Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.

Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 129 (6967) от 16.07.2021 под заголовком «Письма о недозволенном».