Первый бой, первая победа, и первые пленные. Как защищали Лужский рубеж
Сорок дней и ночей курсанты и командиры Ленинградского Краснознаменного военного училища имени С. М. Кирова защищали Лужский рубеж в районе Большого Сабска. Враг пытался смять нас атаками, сильнейшими артиллерийскими обстрелами и бомбежками, выжечь лесными пожарами, сокрушить нашу оборону массированными танковыми ударами. Не вышло!
Сначала в плен попадали десятки фашистов, а потом они сдавались дивизиями и армиями… Всего же за Великую Отечественную, по советским источникам, в плен были взяты более 2,5 миллиона немецких солдат и офицеров./Фото Виктора ТЕМИНА. Репродукция М. Елисеевой
Сколько атак мы отразили в битвах 1941‑го — никто не считал. Сколько подвигов совершили — об этом некогда было думать. Но каждый помнит свой первый бой. Его забыть невозможно.
10 июля взвод курсантов, которым я командовал, назначили в боевое охранение в 1,5 километра от переднего края обороны училища. Впереди, справа и слева — темно-зеленая гребенка леса. С полей ветерок доносит медовые запахи трав. Где‑то одиноко тарахтит трактор. Над нами проносятся самолеты с крестами на крыльях. Не бомбят. Вероятно, немецких летчиков интересуют другие объекты.
Пришел приказ прибыть в штаб 1‑го батальона. Через час мы в Большом Сабске. Начальник училища полковник Г. В. Мухин говорит, что получены сведения о появлении противника в Осьминском и Лядском районах. В разведку пойдет наша рота. Полковник раскинул на бугорке карту — десятикилометровку. Жестом пригласил подойти поближе. Сказал: «Запоминайте маршрут». Его карандаш медленно двигался по дороге от Большого Сабска на Осьмино и далее на юг. Я при этом повторял про себя незнакомые названия населенных пунктов.
В разведку мы готовились тщательно: проверили исправность оружия, сдали лишние документы, еще раз изучили по карте маршрут, получили боеприпасы. Идти пришлось пешком. Продукты, боеприпасы, пулеметы и винтовки, гранаты и бутылки с горючей жидкостью «КС» затрудняли движение.
Тщательно маскируясь, лесом, тропами и полянами шли навстречу врагу. Усталость, моральная напряженность возрастали с каждым часом. Ночь застала нас у лесного озера. Устроили привал. Выставили сторожевое охранение. Около трех часов ночи отправляюсь проверить посты. Иду, прислушиваюсь. Вдруг окрик: «Стой! Кто идет?». Узнаю по голосу курсанта Виноградова. Называю пароль.
— Товарищ лейтенант, что там гремит? — Виноградов показывает рукой на юго-запад. — Немец или гром?
Действительно, вдалеке слышен какой‑то гул. Гроза, но, может быть, и противник… Еще не один день войны пройдет, прежде чем мы научимся разбираться в ее голосах.
Ранним утром в дымке тумана тронулись дальше. Дорога шла лесом, за которым находилось большое село Старополье. Вдруг раздались выстрелы длинными очередями из автоматов. Командир роты Михаил Дашкевич приказал свернуть с дороги и замаскироваться в лесу. Пулеметный взвод Михаила Осипова и стрелковый лейтенанта Василия Ивойлова «оседлали» дорогу в готовности отразить атаку противника.
— Лейтенант Скобцов, ваш взвод назначаю в головной дозор. Уточните, есть ли в селе противник, его силы и средства и по возможности захватите пленного, — сказал ротный.
Я создал группу захвата и еще одну — огневой поддержки, и мы двинулись к Старополью, до которого было около трех километров. Чем ближе подходили к селу, тем становились осторожнее. Но вот стали слышны выстрелы, работа моторов машин и танков, крики и еще какой‑то шум. В бинокль я увидел магазин и немцев, которые тащили из него продукты и спиртное. Жители села — старики, дети понуро смотрели на этот грабеж.
Идем осторожно, ни у кого под сапогом и веточка не треснет. На взгорке показались крытые тесом крыши, золотистый купол церкви. Бесшумно, прячась за кустами, ползком и перебежками от дома к дому, все ближе и ближе подходим к противнику.
У одного дома увидели трех убитых жителей. Позднее узнали, что они — актив сельсовета, коммунисты. До ограды церкви, где стояли машины и танки, оставалось примерно 150 метров. Нас разделял овраг, заросший кустарником.
— Сержант Бухвалов и наблюдатель Леушев, за мной. Взводу остаться в укрытии, — приказал я. Кустарником, огородом подобрались к большой избе. В ней никого не было, кроме кошки. Она потерлась о мои сапоги и жалобно мяукнула, словно сетуя на свою судьбу.
Замаскировались возле изгороди в зарослях малинника и стали наблюдать. У церковной ограды стояли пять танков и несколько размалеванных желтой и зеленой краской автомашин, пулеметы и минометы. У машин и огневых средств — дежурные наблюдатели. Фашисты ходили в рубашках с закатанными рукавами. Явно чувствовали себя хозяевами положения.
Коротко ставлю задачу: кому куда вести огонь, кто бьет по танкам и машинам, кто захватывает оставшихся в живых немцев. В решительности каждого курсанта не сомневался — три года учебы были вместе. Сигналом к бою должен стать длинный свисток и мои два выстрела из пистолета «ТТ».
Пока я ставил задачу, выбирал исходные позиции, неожиданно приползла туча. Сверкнула молния. Грянул гром. Вокруг стало темно, хлестнули тугие струи дождя. Фашисты попрятались. Нам только этого и надо было.
— Вперед! — махнул я рукой, выскочив первым из укрытия. За мной рванули все 25 человек взвода с тремя ручными пулеметами, винтовками, гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Полукольцом охватили машины врага. Застрочили пулеметы, стали стрелять винтовки. Патронов не жалели. Поливали фашистов свинцом. Горючей смесью подожгли танки и машины. Вверх поднялись столбы черного дыма. Это было так неожиданно для немцев, что они повыскакивали из машин и бросились врассыпную. Прямо под наш пулеметный огонь.
— Взвод, за Родину, за Ленинград в атаку, вперед! — громко подал команду, и мы пошли, ведя огонь на ходу. «Ура» слышалось со всех сторон. Будто не взвод, а целый батальон атаковал гитлеровцев. Они опешили от страха.
Мы взяли в плен четырех танкистов, которые бросили оружие и подняли руки вверх. В этом скоротечном бою мы сожгли пять танков, одну автомашину и уничтожили почти взвод пехоты врага. Когда все собрались, я с радостью убедился, что никто из курсантов не убит и даже не ранен.
Надо было быстро уходить. Я понимал, что фашисты через некоторое время опомнятся. Предчувствие меня не обмануло. Вскоре гитлеровцы открыли огонь из минометов и пулеметный с колокольни церкви. Палили наугад по дороге, а мы уже свернули в лес и были в безопасности.
Отобрали у пленных документы, деньги (советские и немецкие), письма, фотографии и оружие. Здоровенные рыжие фрицы после того, как мы разделили с ними еду и папиросы, заговорили и стали отвечать на вопросы. Вот здесь‑то и пригодилось нашим курсантам знание немецкого языка. Оказалось, что захваченные немцы были из передовых подразделений 18-й армии генерал-полковника Линдемана, которая входила в группу армий «Север».
Обратный путь в пятьдесят километров был значительно тяжелее и опаснее. Мы шли лесом, минуя дороги, по которым параллельно нам продвигались колонны немцев на машинах, танках и бронетранспортерах. Были трудности с пленными. Один из них упорно не желал идти. Пытался бежать. Падал, корчился, кусался. Вынуждены были его успокоить.
Топографическая карта и компас помогли нам выйти к реке Луге. Ее мы преодолели вплавь.
…Из разведки возвращались возбужденные, уставшие, грязные, мокрые, но с хорошим настроением. Начальник оперативного отдела штаба фронта генерал-майор А. В. Гвоздиков, которому сообщили о захвате пленных, высоко оценил действия курсантов. По его словам, это были первые пленные на нашем фронте, которые дали ценные сведения о планах наступающих на Ленинград войск. А для нас это был первый жаркий бой и хотя малая, но первая победа.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 214 (7297) от 15.11.2022 под заголовком «Первый бой, первая победа».
Комментарии