Рождение «Катюш». Партизанские рейды времен войны глазами очевидца

Моему давнему другу ветерану-фронтовику, полковнику в отставке Александру Ивановичу Смирнову исполнилось 100 лет. Он прошел всю войну, участвовал в Сталинградской битве, освобождал Украину, Польшу, принимал участие в штурме Берлина. Кавалер шести боевых орденов. Александр Иванович в доброй памяти - другое дело, что не очень разговорчив. Что, впрочем, понятно - работая с военными секретами, он привык к определенной сдержанности. И началось все еще тогда, когда ему, старшему лейтенанту, довелось иметь дело с сверхсекретным в то время оружием - реактивными минометами. Их еще даже не называли «катюшами».

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

- Александр Иванович, как это произошло?

- Стечение обстоятельств! В 1940 году я окончил Военно-артиллерийскую академию в Москве и продолжил учиться в адъюнктуре. В первый же день войны мои товарищи получили мобилизационные предписания и разъехались кто куда, а я остался, причем по весьма прозаической причине: болел. Конечно, очень переживал: все ушли на войну, а я не у дел.

Через неделю я встал на ноги и тут же получил предписание явиться в Алабино, где формировались части реактивных минометов. Вероятно, меня сочли достаточно способным для освоения новой техники. Кроме того, все опытные и обстрелянные офицеры уже были разобраны в обычные артиллерийские части в первую неделю войны. Теперь в ход пошел «второй эшелон».

Было создано три дивизиона по двенадцать машин в каждой. Формировались две недели: тренировались с расчетами, но без учебных стрельб: слишком дорого стоили снаряды, чтобы их тратить на обучение.

Вскоре нас погрузили в эшелон, укрыли боевыми чехлами. До фронта добирались двое суток почти без остановок и 1 августа 1941 года прибыли в расположение Южного фронта. Первый залп - 1296 мин - мы дали в первой половине августа под Ростовом, у города Пролетарска. На немцев он произвел ошеломляющее впечатление...

- А на наших бойцов, которым тогда довелось пережить горечь поражений и отступлений?

- Пехота становилась более стойкой в обороне, если рядом были «катюши».

Через две недели меня направили командовать отдельным дивизионом реактивных минометов. Подчинялись мы непосредственно командованию Южного фронта. От меня требовалось уметь все - обеспечивать дивизион топливом, боеприпасами, связью, данными о противнике, путями отступления. В общем, как говорится, «и жнец, и швец».

Даже в разведку приходилось ходить. Первый раз - в конце сентября 1941 года. Сведений общевойсковой разведки оказалось явно недостаточно, поэтому я решил проверить их сам. Взял себе напарника, переоделись в штатское. Собственно, там сплошной линии фронта не было. Наутро вышли к жилью, связались с местными жителями. Больше всего нам помог 12-летний паренек Сережа: он рассказал о большом скоплении немецких войск за городом, а также о том, что немцы явно собираются увести куда-то орудия.

Через восемь дней, собрав все необходимые сведения, мы благополучно вернулись назад. Залп нашего дивизиона накрыл немецкие войска. Сколько их мы положили, не знаю, но очередное наступление немцев на Таганрог было сорвано... И еще не раз самому приходилось ходить в разведку. От нее зависели 90% успеха нашего дела, точность удара.

Приведу лишь несколько примеров. Под Ростовом 23 и 24 июля 1942 года двумя залпами нашего дивизиона были истреблены триста фашистов. А всего за сентябрь 1942 года наш 272-й дивизион в результате 13 залпов уничтожил 3200 гитлеровцев, 29 танков, 52 автомашины с грузами и 4 зенитно-пулеметные точки. За это дивизион получил орден Красного Знамени. При этом потерь среди личного состава удалось избежать.

Расскажу об одном курьезном случае, когда «катюши» на моих глазах сбили... фашистский самолет. Батарея давала залп, когда немецкий «Мессершмидт» пролетал на малой высоте, и он, что называется, «попал под раздачу». От наших снарядов он развалился буквально на глазах.

- Какова была «технология» вашего участия в боевых действиях?

- Наш дивизион прибывал в конкретное место, отстреливался и тут же покидал его, чтобы не попасть под ответный огонь врага. Мы не танки, брони на нас не было, поэтому действительно единственным спасением являлся своевременный уход. То есть мы действовали почти что по-партизански. В среднем мы наносили удары по противнику трижды в месяц...

Свои боевые машины мы охраняли собственными силами. Личное оружие бойцов дивизиона: у офицеров пистолеты ТТ, у солдат - автоматы и карабины. На стоянках накрывали технику чехлами и сразу маскировали. Постоянно была угроза воздушных налетов, поэтому часовые держали в готовности дежурные пулеметы.

- Не было ли опасности захвата «катюш» немцами?

- На этот случай на машинах были закреплены тротиловые шашки, чтобы в случае чего немедленно подорвать установки. Именно так произошло в сентябре 1941 года, когда нас бросили навстречу прорвавшейся немецкой танковой колонне. Мы успели вырыть аппарели (насыпи для придания нужного угла установки), дали залп. Через три минуты нас уже на огневой позиции не было.

Однако тут случилось непредвиденное: местность болотистая, и головная машина застряла. Чтобы спасти батарею, я принял решение оставить эту машину вместе с расчетом и командиром батареи лейтенантом Николаевым и двигаться дальше. Танки приближались, и Николаев подорвал свою машину. Сам он смог уйти с расчетом. У особистов вопросов к нам не возникло: мы все сделали правильно...

Но не надо думать, что мы были как будто бы заговоренные от смерти. Однажды летом 1942 года на Северном Кавказе мы попали под обстрел немецких танков. Моего шофера ранило в руку и поясницу. Меня в ногу, но, к счастью, легко. Я перетащил шофера на свое сиденье, сел за руль и смог добраться до медсанбата. Шофера отправили в госпиталь, а я не стал ложиться, мне перевязали ногу, и я продолжал командовать.

А временами смерть и вовсе проходила рядом. В сентябре 1942 года под Моздоком в промежутке между боями начальство решило нас порадовать концертом. Приехали две певицы, которым аккомпанировал на баяне шофер. Славно пели, собрались бойцы. А в конце их выступления состоялся иной концерт: налетели немецкие самолеты, стали бомбить. Я чудом остался жив, а рядом со мной лейтенанту попал осколок в голову, он погиб на месте...

- Слышал, что у немцев было оружие, подобное нашим «катюшам»...

- Да, во время войны они тоже разработали свои реактивные минометы. Мы называли их «иван-долбай». Мой покойный друг и соратник ветеран войны Михаил Иванович Фролов рассказывал о своих переживаниях, когда он попал под огонь этих «иванов». Мягко говоря, было весьма неприятно...

Иногда можно услышать: мол, если наши «катюши» были столь эффективны, то почему же мы отступали в 1941 и 1942 годах? Отвечу так: одной чудо-техники недостаточно. Нужны еще люди, которые могут с ней правильно, быстро и компетентно управляться. А с этим у нас были серьезные проблемы. Технический опыт приходилось нарабатывать кровью.

- Среди ваших наград - ордена Отечественной войны I и II степеней. За что вы их получили?

- II степени - за участие в Висло-Одерской операции в январе 1945 года. Тогда я был уже майором, начальником 31-й Гвардейской минометной бригады. Мне было приказано обеспечить наступление 42-го корпуса, а для этого в течение семи часов подготовить залп бригады. Сроки, прямо скажем, сжатые. Нам пришлось выходить на огневую позицию ночью, да еще по забитым дорогам. Не без труда удалось выбраться к огневой позиции вовремя.

Наши приключения, однако, на этом не закончились. Намеченная нами огневая позиция попала под обстрел. Пришлось переждать, а затем срочно оборудовать новую. Справились вовремя, дали залп и ушли. Как оказалось впоследствии, опорный пункт противника с его дотами и дзотами был разнесен в клочья. Впрочем, это был наш общий успех: не я же один совершил этот залп...

Что же касается ордена Отечественной войны I степени, то я был награжден им за участие в Берлинской операции. Перед ними был сильно укрепленный город Шведт. 20 апреля 1945 года мне было приказано за несколько часов обеспечить залп сразу двух дивизионов. Времени было мало, огневая позиция оказалась под обстрелом. Тем не менее удалось вовремя нанести удар и уйти без особых потерь. Тем самым мы дали возможность частям 49-й и 70-й армий переправиться через Одер и взять город...

А уже после взятия Берлина меня назначили старшим на автомашину «Студебеккер» с прицепом для доставки в Москву трофейной ракеты ФАУ-2. Получился настоящий караван. В дорогу нам дали охрану - офицера и трех солдат. Груз был доставлен по назначению и в срок.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 227 (6336) от 05.12.2018 под заголовком «Партизанские рейды «катюш»».