Оплот алмазных королей

Этот многоэтажный угловой дом широко известен своим знаменитым жильцом композитором Василием Павловичем Соловьевым-Седым, квартировавшим здесь с 1950 года. Ему посвящена мемориальная доска на фасаде.

Свой нынешний облик здание приобрело в 1914 году благодаря архитектору Александру Лишневскому (из-за истории с барельефом Мефистофеля на Лахтинской улице его имя стало известно не только искусствоведам). Но в основе дома - стены, возведенные еще в 1837 году, в год гибели Пушкина. Сработали тогда на совесть: в 1901 году при обследовании конструкций отмечалось, что «строения каменные прочной постройки».

В 1890-е годы домом владели братья Гетте, унаследовавшие его после смерти матери. Один из них, германский подданный Александр-Вильгельм, был доктором медицины, профессором Страсбургского университета. Другой, Петр Эрнестович, инженер путей сообщения, строил российские железные дороги, в том числе Псков - Рига и Екатеринбург - Тюмень. В 1900 году он в составе экспедиции обследовал возможную трассу железнодорожной магистрали, отправной точкой которой должен был стать Обдорск (ныне Салехард), для чего было пройдено пешком по тундре более трехсот километров и более двухсот - на лодках по Оби. Однако на проведение этой дороги тогда средств не нашлось.

В тот же период в доме квартировал выходец из Чехии Франц Черни, профессор петербургской Консерватории, управлявший также хором Русского музыкального общества. Тогда же здесь снимала жилье дочь профессора Академии художеств Мария Юльевна Клевер. Она пошла по стопам отца-живописца: писала натюрморты, работала театральным художником.

Летом 1913 года участок с домом приобрели в совместное владение братья Марголины - купец Соломон и лекарь Иехиель. Соломон был наследником дела отца петербургского купца первой гильдии Ильи Марголина, долгие годы занимавшегося торговлей драгоценными камнями.

Прочную постройку пушкинских времен в условиях постоянно дорожавших стройматериалов решено было сохранить. Архитектор Лишневский составил проект надстройки дома, которую осуществили очень быстро: в марте 1914 года было получено разрешение на работы, а летом того же года они завершились.

Дом Марголиных, занимающий видное место в панорамах Фонтанки, получился представительным и величественным. Глубокие лоджии верхних этажей придали зданию образ ренессансного дворца, подобного тем, что украшают берега венецианского Гранд-канала. Проектом предполагалось оснастить двухъярусной лоджией и угол дома, но от этой задумки отказались. При этом даже сохранили эркер прежнего здания. Чтобы не терять «золотые» квадратные метры и в то же время с комфортом доставить жильцов к их квартирам, архитектор возвел во дворе специальную пристройку для парадной лестницы.

Среди жильцов дома, заехавших в него после реконструкции, был художник Карл Бренцен. Он окончил Центральное училище технического рисования барона А. Л. Штиглица, затем учился в Париже, где впечатлился витражами средневековых соборов. Вернувшись в Петербург, Бренцен возглавил витражную мастерскую в альма-матер. В 1916 году в доме Марголиных обосновался гражданский инженер Евгений Александрович Кржижановский, построивший в Петербурге несколько доходных домов, а также производственные сооружения для товарищества резиновых изделий «Треугольник».

Кстати, «соседом» дома Марголиных был ажурный металлический Измайловский трамвайный мост через Фонтанку, построенный в 1908 году. Сейчас о существовании этой разобранной в 1958 году переправы напоминают только устои по обоим берегам Фонтанки...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 231 (5848) от 09.12.2016.