Нищие под запретом. Как в царской России боролись с попрошайничеством

Строительство новой столицы требовало большого количества работного люда. Власти боролись за его «качественный» состав: в Петербург запрещалось присылать из губерний «не годных и не умеющих мастерств», а также «дряхлых и увечных». Еще одной бедой были нищие.

ФОТО ЦГАКФФД СПб

Тяжелые условия труда и быта приводили к тому, что многие «переведенцы» - мастера, переселенные на «вечное житье» в Петербург, спустя несколько лет становились «дряхлыми и старыми» и не могли полноценно работать. Работников и военных освидетельствовали доктора: тех, кто действительно был болен и недееспособен, отпускали по их прошениям на родину, но кто-то оставался в Петербурге.

Интересен случай, описанный датским посланником Юстом Юлем. Проезжая по Петербургу в марте 1711 года, он случайно стал свидетелем того, как Петр I «сам делал сортировку между солдатами и офицерами, устраняя старых и негодных к службе, причем сам обо всем расспрашивал и писал».

Иногда нетрудоспособными людьми оказывались и временные работники, отправленные на строительство столицы. Дело в том, что нередко в пути происходила подмена: тех, кто был призван на трудовую мобилизацию, заменяли их родные - старики и даже дети. В столице с «подмененными» обходились строго: наказывали и отправляли домой.

С основанием Петербурга в него потянулись и нищие, поняв, что там можно прокормиться подаянием. Среди них действительно было много больных и старых людей, но немало и «профессиональных» попрошаек.

Петр жестко относился к «праздно шатающимся». Его формула была предельно проста: тот, кто может, - должен работать! Увечных, больных и престарелых следует определять в богадельни и монастыри. Полиция должна была «всех гулящих и слоняющихся людей», а также нищих «хватать и допрашивать» и «определять в работу» (указ от 25 мая 1718 года).

Статья по теме:

Рабочие орудия царя. Как Петр I занимался «кадровым вопросом»

В другом царском указе, от 20 июня 1718 года, говорилось, что тех нищих, кто не записан в богадельни, надлежит «наказывать и отсылать в прежние их места, а которые молодые, тех отсылать в работу». Неувечных и нестарых нищих, которых, как отмечалось в указе, «паки умножилось», следовало брать под караул и допрашивать «чьи они и откуда, и какой ради причины противно указу по миру бродят».

Петр I неистово воевал с «гулящими», то есть неработающими подданными. Попавшихся в первый раз били батогами и отправляли к прежним владельцам. Причем с помещиков и хозяев, приказчиков и старост брали штраф по 5 рублей «за неусмотрение» за своими людьми. Задержанных во второй и третий раз били на площади кнутом, посылали в каторжную работу, «а баб в шпингаус (прядильные дома), а ребят - на суконный двор и к прочим мануфактурам».

Спустя пять лет, 23 октября 1723 года, появился новый указ: «Слепых, дряхлых, увечных и престарелых, которые ни в чем работать не могут, ни стеречь, а кормятся миром, а чьи они были не помнят; тех отдавать в богадельни...».

Оградить Петербург от тунеядцев, притворяющихся немощными, пыталась и Анна Иоанновна. В указе от 21 июля 1730 года говорилось: «...что в богадельни, вместо помянутых прямых нищих, записывают таких, кои могут работою питаться, а иные и в богадельнях не живут, но одно жалованье получают, и тако не без греха есть, что бедные без призрения страждут, а вместо их тунеядцы хлеб похищают». Анна Иоанновна приказывает «тунеядцов из богаделен выслать, или определить в работу, а прямых (настоящих) нищих в богадельни ввесть, чтоб по улицам и по дорогам не валялись и не бродили, а помещиковых отдать помещикам, посадских в посады для пропитания».

Запрет на жительство в Петербурге в аннинское правление получили «являющие себя якобы юродивые», бродящие по церквам «для милости» (синодский указ от 25 июля 1732 года). У таких подозрительных людей в Санкт-Петербургском духовном правлении должны были устанавливать личность и выяснять «не притворствуют ли они».

28 августа 1736 года Анна Иоанновна издала указ о полном запрете нищенства. В нем говорилось, что от множества нищих «иногда с трудом проезжать возможно, и из тех нищих большая часть молодых, и к употреблению в работу весьма годных, которые так обленились, что ни в какую работу употребить себя не хотят, и никакого доброго плода от них быть не надежно, кроме воровства...».

В указе снова, как и прежде, говорилось об обязательной проверке паспортов на заставах и приводе в полицию «нищих и прочих всяких гулящих и бродящих людей». Завершался текст указа следующим образом: «Чтоб через три месяца таких бродящих нигде не было»...

Указами, безусловно, невозможно было искоренить попрошайничество, но, видимо, меры властей все-таки давали определенный результат. Об этом свидетельствовал датчанин Педер фон Хавен, живший в Петербурге в аннинское время: «В государстве учреждено так, что всех людей, способных что-либо делать, непременно приставляют к работе». Он писал, что мало видел нищих в Петербурге и Москве, в других местах, и не помнит, чтобы у него кто-то из нищих выпрашивал подаяние. Хавен отмечал, что монастыри «являются местами содержания для слишком юных и совсем старых неимущих людей». При этом путешественник подметил, что в Петербурге «на дворах немецкой и шведской церквей видишь целые ряды нищих-иностранцев».

Указы, аналогичные петровским, приходилось повторять и в более позднее время: сенатский указ от 2 ноября 1744 года запрещал высылать на поселение в Петербург дряхлых и увечных людей, которые «ни в какой службе и в работе быть не годны». Елизавета Петровна старалась оградить Петербург от «слепых и дряхлых нищих», запрещая выписку им паспортов для прохода в столицу. Паспорта разрешалось выдавать только «здоровым и неувечным, кои из домов пойдут не для прошения милостыни, но для работ» (указ от 21 января 1748 года).

Как-то весной 1758 года императрица Елизавета Петровна увидела в Петербурге женщину, просящую милостыню, «у коей все лицо в ранах изрыто и смотреть весьма противно, дабы таким увечным и гнусным отнюдь не допускать здесь в резиденции таскаться...». Вскоре, 13 апреля, последовал сенатский указ, который запрещал увечным ходить по Петербургу и просить милостыню. Их надлежало определить в богадельни, которые следовало построить на Васильевском острове: «только не на больших улицах, и в таком месте, где бы знатного проезда не было...».

Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.

Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 109 (6462) от 19.06.2019 под заголовком «Нищие под запретом».