Незнакомый Чехов. Как художник Кравченко писал портрет русского классика
Прижизненных портретов Антона Павловича Чехова немного. Писатель не любил позировать и был крайне щепетилен в отношении своих живописных изображений. Тем более редким является его портрет из собрания Института русской литературы (Пушкинский Дом), созданный малоизвестным петербургским художником Николаем Ивановичем Кравченко. На нем перед нами предстает почти незнакомый Чехов.
Из фондов Института русской литературы
История создания полотна весьма примечательна. Зимой 1895 года, дней за десять до поездки в столицу, писатель, отвечая на настойчивые просьбы медиамагната Алексея Суворина, хозяина газеты «Новое время», приехать в город на Неве, вопрошал: «Хорошо, я приеду в Петербург, но будет ли у меня комната, где я мог бы спрятаться? Это вопрос весьма важный, ибо весь февраль я должен буду писать, чтобы заработать на свое путешествие» (речь шла о предполагаемой поездке куда-нибудь «в Австралию или в устье Енисея». – Л. С.).
И такая комната нашлась. Гостю предоставили просторный кабинет самого Суворина в Эртелевом переулке (ныне ул. Чехова, 6). Казалось бы, там можно было уединиться и заниматься литературным творчеством, но не тут-то было! Чехов подоспел в столицу аккурат к Масленице (иными словами, к поре кутежей и гуляний), и все благие намерения писателя полетели в тартарары...
Первые дня два он еще пытался работать: редактировал новый рассказ, отправлял почту. Успел также навестить семейство давно обосновавшегося в столице брата Александра Чехова, совершил прогулку по Невскому. Но потом писателя закружила череда встреч с собратьями по перу, посиделки за пиршеским столом, новые знакомства...
Такими оказались обстоятельства, которые сыграли известную роль в том, что писатель поддался искушению увидеть себя изображенным на холсте.
Скорее всего, литератор пересекся с автором будущего портрета, молодым художником Николаем Ивановичем Кравченко, в кулуарах Мариинского театра во время благотворительного маскарада, организованного 8 февраля 1895 года Обществом для пособия нуждающимся сценическим деятелям.
Кравченко, уроженец Севастополя, после окончания Одесского художественного училища поступил сразу на второй курс петербургской Академии художеств в батальный класс, но, перессорившись с архаично настроенной профессурой, не окончив обучения, уехал стажироваться в Париж. Там в один из своих визитов во Францию его заприметил Суворин и «завербовал» в ряды сотрудников «Нового времени»...
Чехов позировал художнику все в той же квартире Сувориных в Эртелевом переулке. Через день педагог, создатель частного Литературного музея Фридрих Фридрихович (Федор Федорович) Фидлер, пришедший к Чехову, чтобы позвать его на посиделки столичных литераторов, записал: «Вчера (то есть 10 февраля. – Л. С.) в час дня... собрались мы у Чехова, он живет в кабинете Суворина... В тот момент, когда я пришел, его писал какой-то молодой художник. Отправились к Палкину и заняли отдельный кабинет».
Многие хотели повидать в те дни Чехова. Известный в столице доктор и гипнотизер Осип Фельдман не преминул обратиться к Антону Павловичу с просьбой оставить в его заветном альбоме знаменитостей свой автограф. Возвращая его с посыльным спустя два дня, Чехов в сопроводительной записке написал: «Хотел сам привезти альбом, но нельзя: меня пишет художник».
Судя по всему, на создание наброска портрета писателя у Кравченко ушло не больше трех-четырех дней. Больше времени уделить живописцу Чехов не мог, а 16 февраля уже покинул Петербург...
Какая между ними пробежала кошка – непонятно. Антон Павлович добросовестно высидел положенное время, необходимое художнику, но в следующие свои приезды в Петербург с Николаем Кравченко больше не встречался. Имя живописца не встречается ни в переписке Чехова, ни в мемуарах его современников.
Неизвестно и воспоминаний Кравченко, посвященных Чехову. Возможно, их просто не было, а может быть, они погибли в годы Великой Отечественной войны в результате попадания бомбы в дом в Пушкине, где жила дочь художника и где хранился его архив...
В начале ХХ века после поездок на Дальний Восток художник организовал выставку своих фронтовых картин и рисунков пером, созданных по следам командировок в Маньчжурию в 1902 году по местам сражений малоизвестной у нас победоносной Русско-китайской войны, а затем и на театр Русско-японской войны 1904 – 1905 годов. На выставке были представлены не только батальные полотна, но и портрет А. П. Чехова.
В изданном в 1906 году каталоге к вернисажу против графы «Портрет писателя Чехова» значилось, что он «неоконченный» и оценен в 300 рублей. В то время как масштабные батальные полотна художника можно было приобрести в четыре-пять раз дороже (часть этих работ ныне находится в коллекции Центрального военно-морского музея). Возможно, в дальнейшем автор доработал портрет, поскольку сегодня он выглядит вполне завершенным...
Творческая карьера Николая Кравченко сложилась очень удачно. До революции ему нередко поступали заказы от самого государя императора, а практически сразу после Октября он уже работал на советское правительство: в 1918 году создал плакат «Защита революции». Его кисти принадлежали полотна «Народный комиссар А. В. Луначарский» и «Ленин на балконе Кшесинской». Многие годы Николай Кравченко активно сотрудничал с газетой «Известия» – официальным органом Верховного Совета СССР. Художник умер в блокадном Ленинграде 22 ноября 1941 года.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 222 (6820) от 04.12.2020 под заголовком ««Меня пишет художник»».
Комментарии