Неоконченный контракт. Что архитектор Леблон оставил после себя в Петербурге

Французский архитектор Жан-Батист Александр Леблон в начале XVIII века был весьма известен на родине. Декоратор интерьеров, прекрасный рисовальщик и мастер садово-парковых сооружений, автор теоретических трактатов и инженер-механик... Слава о нем докатилась до Петра I, решившего пригласить его на российскую службу. Он назначил Леблона главным архитектором Петербурга. Документы РГАДА и РГИА иллюстрируют некоторые подробности жизни Леблона в нашем городе.

Изображение Julia Casado с сайта Pixabay

Осмотр с пристрастием

Взять француза на службу порекомендовал Петру советник коммерции Жан Лефорт. Его восхищенные отзывы о мастере подтвердил торговый агент во Франции Конон Зотов (сын первого учителя царя Никиты Моисеевича Зотова): «Господин Леблон архитект знатной и совершенно знает архитектуру...». Он сообщал о его умениях отделывать интерьеры, делать пристани, каналы, шлюзы, а также о его популярных книгах. Петр поручил Зотову заключить контракты с Леблоном и другими французскими мастерами.

Зотов передал царю требования Леблона. Размер годового жалованья для него и двух подмастерьев - 6500 ефимков. Из этой суммы 3000 ефимков он просил выдать ему еще в Париже. Несколько условий были связаны с жильем: предоставление бесплатного жилья («Ложимент ему дать на три года»), возможности после этого срока строительства дома «из своего кошту», освобождение от постоя.

Требования Леблона были удовлетворены: с ним заключили договор на пять лет, назначив огромное жалованье — 5000 рублей (рубль стоил больше ефимка). При этом Доменико Трезини получал в пять раз меньше.

По дороге в Россию Леблон встретился с Петром I, находившимся в заграничном путешествии, и обсудил с ним планы предстоящих работ в Петербурге. Царь попросил Меншикова принять Леблона «приятно» и извещал, что назначил француза генерал-архитектором - главным над всеми другими зодчими и инженерами Петербурга.

Уже первое заседание, на котором Меншиков представил Леблона местным архитекторам (оно состоялось в начале августа 1716 года), показало, что не все рады его появлению. Особенно Растрелли, прибывший в Петербург на полгода раньше Леблона и не желавший ему подчиняться. Отношения у них не сложились еще в Париже. 10 августа Меншиков пишет Петру, что Растрелли «весьма под ним быть не хочет и просит апшиту (документ на отъезд. - М. К.), однако ж я его уговорил...».

Леблон осмотрел Петербург с пристрастием. Критическая оценка увиденного также не прибавила ему сторонников. Ему не понравилось, что нарушена регулярность городской застройки, о которой так печется государь. От строгого взора француза не укрылось и неэкономное расходование лесов. А вот требование Петра строить дома в «красную линию» («единою фасадою»), наоборот, Леблону было не по душе: он считал, что особняки надо возводить в глубине участка, подальше от городского шума.

Кроме того, Леблон забраковал сделанное Растрелли в Стрельне - проект парка и земляные работы по его устройству (еще один повод для взаимного недовольства). Он остановил строительство «больших палат» в Петергофе, давших трещину, укрепил стены дворца.

Организацию архитектурно-строительной деятельности в Петербурге Леблон счел неэффективной. И, надо сказать, многое делал для ее улучшения, применив свой французский опыт. Он сосредоточил в своей мастерской проектные работы, назначил еженедельный сбор специалистов для обсуждения вопросов строительства, ввел контроль строительных объектов комиссарами.

Французские новации

Работа осложнялась напряженными отношениями с Меншиковым. Из Петербурга в октябре 1716 года Меншиков докладывал царю, что создание многочисленных производственных мастерских, за которое активно взялся генерал-архитект, требует много материалов и людей, больше ста человек разных профессий «как для обучения, так и для работ настоящих в домах ваших и в разных моделях...». Откуда взять «денег число немалое» - справедливо вопрошал Меншиков.

В который раз он информировал царя о сложных отношениях между Леблоном и Растрелли: «произошли превеликие ссоры, которых старался я всячески примирить и насилу сего часу их смирил, ничего и они довольны, и я зело рад ибо когда между ими будет согласие, то способнее будет их к делам приводить».

Несмотря ни на что, Леблон много работал над ансамблями Стрельны и Петергофа: проектировал и переделывал, занимался внутренней отделкой петергофских дворцов, вопросами заготовки строительных материалов, предложениями по планировке парков и фонтанов, литые части к которым заказывает в Париже, где их оплачивал Зотов.

В петровские резиденции Леблон внедрил французские новинки - идеи комфортного жилья: встроенный в стену буфет (кухонный столик-шкаф), нишу для кровати в спальне, удобную мебель (канапе, софу). Его инженерные познания пригодились в устройстве первого в стране локального водопровода (в Летнем дворце и «Монплезире») и позволили проектировать приспособления для подъема затонувшего корабля.

В 1717 году по рекомендации Леблона приехали художники, полировщики, позолотчики, литейщики, слесари, шпалерники, вышивальщики и многие другие, которые могут «привесть в перфекцию» интерьеры и вещи. Он привлек в Россию специалистов, убедив Петра, что имеющихся в наличии мастеров недостаточно. Рекомендуя скульптора-литейщика Франсуа Вассу для литья «разных бронзовых вещей», Леблон гордо сообщал, что тот выполнял заказы короля и великих господ во Франции. Одна из известных работ этого мастера - герб на Петровских воротах в Петропавловской крепости.

Казалось, дело спорилось, однако 27 февраля 1719 года Леблон внезапно скончался. По слухам, Меншиков будто бы пожаловался Петру, что Леблон распорядился вырубить посаженные царем деревья в Петергофе. В яростном гневе государь не сдержался, оскорбил, ударил... Вскоре выяснилась ложность обвинения, но было уже поздно.

Похоронили Леблона на кладбище возле храма Сампсония Странноприимца. Жена архитектора Мария Левек после его смерти частями получила его жалованье с ноября 1718-го по февраль 1719 года, так как сразу всей суммы в наличии не нашлось. Из кабинетных денег царя ей выплатили 500 рублей за три книги «инженерские». Весной 1721 года она подала в Коллегию иностранных дел челобитную о выдаче ей паспорта для возвращения во Францию. В документе сообщалось, что по указу государя «вдова Леблондша» отпускается «во отечество свое».

Что осталось в Петербурге от Леблона? В Петергофе и сейчас можно «почувствовать» почерк мастера. В Большом Петергофском дворце - облик центрального зала, воссозданная Дубовая лестница, Дубовый кабинет Петра I. Воплотились общие художественные идеи Леблона и в интерьерах «Монплезира». Облик Грота, каскада, планировка парка также хранят память о мастере. И даже размеры и глубина Большого канала стали такими, какими их посоветовал царю переделать Леблон. Ему же принадлежит и проект первого в России уличного фонаря.

Кроме того, по заданию царя Жан Леблон разработал градостроительный проект идеального города-крепости («Генеральный чертеж Санкт-Петербургу»), в котором воплотились популярные тогда идеи рациональности и регулярности. Леблоновский план не был утвержден царем, но некоторые его элементы были использованы в Петербурге позднее. Например, наплавные мосты через Неву и ее рукава, которые впоследствии построили практически там же, где их запроектировал Леблон. Была реализована его идея административного деления Петербурга на пять районов (в 1737 году) и принцип ансамблевости городской застройки.

Читайте также о том, что в Петродворце выставлен каминный экран императрицы.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 083 (6436) от 13.05.2019 под заголовком «Неоконченный контракт».