Нарвский «Ковчег»

Имя эмигрантской поэтессы Марии Карамзиной, впитавшей в себя дух Серебряного века, к сожалению, сегодня неизвестно петербуржцам. А ведь родной город постоянно подпитывал ее творчество – воспоминаниями, судьбами близких...

Такой была Мария Карамзина в 1929 году, вскоре после переезда из Чехии в Эстонию. Фото из Эстонского государственного архива

В Петербурге Мария Карамзина, урожденная Максимова, прожила всего восемнадцать лет – годы детства и юности. По материнской линии она была правнучкой Василия Зверкова, городского головы Петербурга в 1836 – 1839 годах. С отцовской стороны ее предками были петербургские купцы первой гильдии Максимовы. До сих пор цел дом на улице Рылеева (тогда – Спасской), который построил ее дед.

Первым адресом Марии Максимовой был знаменитый доходный дом страхового общества «Россия» на Моховой ул., 27 – 29. Здесь она появилась на свет 1 февраля 1900 года. Вскоре, как только был построен южный корпус дома Лидвалей на Каменностровском пр., 1, семья Максимовых переехала туда. Так что будущая поэтесса росла в обеспеченной и образованной среде. Жить бы Марии в Петербурге XIX века – была бы она хозяйкой литературного салона. Писали бы ей в альбом посвящения петербургские знаменитости.

Но наступили другие времена. И оказались многие профессора и гимназисты лишними людьми в своем Отечестве. Для вчерашней гимназистки Маши потекли годы эмиграции: Гельсингфорс, Прага, Тарту...

В эмиграции Мария Максимова вращалась в основном в кругу бывшей столичной интеллигенции. Первым ее мужем стал Иван Гримм – сын ректора Петербургского университета, внук архитектора. В 1928 году из Праги они переехали в Эстонию. Там вторым браком поэтесса вышла замуж за Василия Карамзина – внучатого племянника историографа. Карамзины обосновались в Кивиыли, маленьком городке в 80 километрах от Нарвы. Тогда это было место обитания русских эмигрантов, работавших на шахтах и в цехах местного сланцехимического завода.

Писать стихи Мария Карамзина, тогда еще Максимова, начала рано – еще в гимназическом возрасте. Но опубликоваться на родине не успела, да, может быть, и не считала нужным. Да и кто из гимназистов того времени не баловался рифмами?

В Праге она примкнула к литературному кружку «Далиборка», где встречались русские и чешские авторы. Ко времени приезда в Тарту уже имела некоторый литературный опыт, но стихи копились «в стол». Она посылала рукописи в эмигрантские издания – увы, безуспешно.

Решающим фактором стало знакомство Марии Карамзиной с Иваном Буниным. Они переписывались несколько лет – с 1937-го по 1940 год, лично встретились лишь однажды, в 1938-м, когда Бунин приезжал в Эстонию. Он пребывал тогда в зените славы нобелевского лауреата. Но в письмах к Карамзиной он, скорее, близкий друг, проявлял трогательную заботу, участие, давал дельные советы, напутствовал: «...Как озаглавить сборник? «Стихи» – уж очень сухо. По-моему, «Ковчег» можно... Дорогой друг, от всей души желаю, чтобы эта книга дала радость, выйдя в свет. Сердечно обнимаю вас. Ваш Ив. Бунин». (Переписка была опубликована в 1973 году в томах Бунина в серии «Литературное наследство».)

В 1939-м сборник стихов «Ковчег» увидел свет в Нарве. Это было первое и единственное творение Марии Карамзиной. Дебют удался. Ведущий литературный критик эмиграции Георгий Адамович восхищался: «Стихи такого рода, внутренне содержательные и внешне скромные, как и целомудренные, приходится читать нечасто». Глеб Струве в своей монографии 1956 года «Русская литература в изгнании» приводил Карамзину как пример стихотворного расцвета русской эмиграции в Эстонии в 1930-х годах.

В стихах Карамзиной присутствует и родной Петербург, чаще всего не названный по имени. Один из лучших разделов ее поэтического сборника – цикл «Ушедшим», посвященный родственникам и знакомым, с которыми разлучила революция, война, эмиграция. Разоренный революцией Петроград становится символом безнадежности. «Лишь за себя молитв не слышит: // Его забыли на земле. // Как зверь плененный, тяжко дышит // Родимый город в черной мгле».

«Петербург это совсем особенный город, – писала Мария Карамзина своей тартуской подруге спустя двадцать лет после того, как покинула родной город. – Я в нем родилась и выросла, величественность его, пушкинскую великодержавность его всегда чувствовала... Очень интересно, какой он теперь».

После того как в 1940 году Прибалтика стала частью Советского Союза, судьба поэтессы сложилась трагически. Ее мужа арестовали как бывшего офицера белой армии. Саму Карамзину с детьми перед самым началом войны отправили в ссылку «как членов семьи социально опасного элемента»... Менее чем через год она скончалась. Но ее сыновья выжили. Михаил Карамзин приехал после войны в Ленинград, долгое время работал ведущим специалистом на заводе имени Козицкого...

«Ковчег» был переиздан в Таллине в 2008 году. Знакомство петербуржцев с поэзией Марии Карамзиной еще впереди.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 041 (5658) от 11.03.2016.