Берлинские приключения пионера. Воспоминания перед Днем Победы

Мне не раз приходилось бывать в ГДР и в объединенной Германии. В основном поездки были связаны с моей профессией инженера-гидротехника.

Берлин взят! Дымятся развалины зданий на Унтер ден Линден, разбиты Бранденбургские ворота. 3 мая 1945 г. ФОТО из архива семьи Радченко

Так, в 2001 году в Дрездене проходило ежегодное собрание международной комиссии по большим плотинам, где я участвовал в качестве заместителя председателя одного из технических комитетов. В один из дней у нас была экскурсионная поездка в Берлин.

В отличие от других участников поездки я ехал с понятным мне волнением. Этот город был знаком мне с ранней юности. Вот только видел я его иным - в руинах, еще не остывшим от войны. И маленьким цейссовским фотоаппаратом, что подарил отец, много раз запечатлел тогда поверженный город.

Остановились у бывшего Рейхстага. То место на его стене, где мы с ребятами написали краской свои имена, было чистым. Но у меня имелось доказательство присутствия здесь наших автографов. Я достал предусмотрительно взятые с собой черно-белые снимки Берлина 1945 - 1948 годов (в том числе и отцовские) и показал их окружающим.

На одном из снимков мы, мальчишки, стояли на куполе Рейхстага. Причем на том самом месте, где 3 мая развевался флаг Победы, который потом тихо исчез из истории. Снимки пошли по рукам. Их стали рассматривать другие экскурсанты и подошедшие к нам жители Берлина. Все, конечно, «разинули рты». Позже руководство нашей международной организации попросило меня передать эти снимки для выставки в ее центральном офисе в Париже. Кстати, все отснятые пленки до сих пор сохранились в нашем семейном архиве.

В послевоенном Берлине я оказался благодаря родителям. Мой отец, Георгий Александрович Радченко, был инженером-гидротехником. До войны ему довелось поработать на строительстве различных ГЭС. В 1937 году после завершения строительства Нижне-Туломской ГЭС под Мурманском наша семья вернулась в Ленинград. Ленинградское проектно-изыскательское управление Главгидростроя готовилось к возведению каскада ГЭС - Боровичской, Ивановской, Чернецкой. Отец должен был его возглавить. Стройку прервала война.

Поскольку отца в первые же дни войны мобилизовали в инженерные войска, мама, Екатерина Васильевна, вольнонаемной поступила в эту же часть. И меня, окончившего 1-й класс, было не на кого оставить. Тогда родители договорились с соседкой по квартире (заведующей детским садом хлебозавода, что находился на Барочной улице) взять меня в эвакуацию вместе с подопечными ей детьми.

В конце июня нас увезли с Московского вокзала в вагоне пригородного сообщения под Старую Руссу, где высадили на каком-то разъезде. Оттуда переправили в расположенную недалеко маленькую деревню. Через несколько дней срочно ночью отвезли на тот же разъезд, чтобы отправить уже в глубь страны, так как немцы приближались к Старой Руссе. При погрузке ночью в вагон меня чуть не забыли в сумерках, но все обошлось. Я успел проснуться и добежать до вагона, к которому уже прицепили паровоз-«кукушку».

Больше месяца мы ехали в Киров, откуда нас отправили в село Верхошижемье. Там наш детский сад разместили на краю села в деревянном здании старой школы, а наша заведующая определила меня во 2-й класс уже нового здания школы, которая была недалеко.

Военно-инженерная часть моих родителей в 1941 - 1942 гг. успешно воевала, оказывая поддержку нашим передовым частям на Северо-Западном фронте, и даже участвовала летом 1943 года в восстановлении разрушенной плотины Верхне-Волжской ГЭС у города Селижарово, что помогло снабжению электричеством, в том числе и Москвы.

В конце 1943 года отца и маму перевели на 1-й Украинский фронт, с которым они прошли путь от Киева, Львова, Кракова и Бреслау до Берлина, где 3 мая 1945 года отец сфотографировал, стоя перед центральным фасадом, флаг Победы на куполе Рейхстага. Уже в здании он сделал много снимков офицеров своей части, других военнослужащих, в том числе сфотографировал и мою маму у флага на одной из башен.

Война для моих родителей окончилась 10 мая 1945 года в Праге. В конце войны и после нее военнослужащие 23-го управления оборонительного строительства 1-го Украинского фронта, где отец был главным инженером, еще более года восстанавливали мосты и другие инженерные сооружения на Висле, Одере и Дунае. Помогали возобновить судоходство на этих реках (но, похоже, «благодарные» наши друзья по бывшему социалистическому лагерю теперь об этом не помнят).

Мог ли тогда отец предполагать, что в начале 1960-х он окажется уже на другом континенте - на берегах Нила? В то время профессор, главный инженер Ленинградского филиала «Гидропроекта», он стал еще и заместителем главного советского эксперта на строительстве Асуанской плотины. Благодаря отцу я тоже смог своими глазами увидеть, как при помощи нашей страны возводилось это грандиозное сооружение.

Но вернемся в годы войны.

Из Кировской области мама сначала перевезла меня в Вышний Волочек, а потом и в Москву, поселив у родственников. Объединилась наша семья в июне 1945 года, когда меня привезли в Вену, где в то время находились родители. И потом, уже в 1947-м, был Берлин, куда направили отца как гражданского специалиста для изучения немецкого опыта гидротехнического строительства.

В Берлине мы жили в его пригороде Карлсхорсте, где находились с семьями и другие специалисты из Союза, приехавшие на помощь восточным немцам. У нас была русская школа, но только для мальчиков. О том, что мы дети из СССР, можно было догадаться с одного взгляда. Мы носили специально сшитую для нас форму, которая копировала военную, но только имела синий цвет. На фуражках были звездочки, на груди красные галстуки. Мы свободно ходили везде, ничего не боялись и чувствовали себя гордо. Мы были дети победителей!

Конечно, больше всего нас интересовал центр Берлина. Хотя город был поделен на четыре зоны, сначала никаких препятствий посещать любую из них не было. Американская зона оказалась мало разрушенной, и по вечерам ее главная улица - Курфюрстендамм сияла огнями и вывесками ресторанов.

Однажды в воскресенье мы с ребятами забрались в пустое здание Рейхстага, где еще не начались восстановительные работы, и вышли на площадку у основания когда-то стеклянного купола. Обойдя его, обнаружили сильно поврежденную металлическую лестницу, которая вела на сам купол. Там тоже была площадка, и мы стали фотографироваться.

Лазили мы и на Бранденбургские ворота, даже заглядывали во внутренний двор и бункер рейхсканцелярии, впоследствии полностью уничтоженной. Наши походы не всегда удавалось скрыть от родителей, за что изрядно попадало.

Иногда отец брал меня с собой в командировки на гидросооружения. Тогда я понял, в чем заключается его работа, заинтересовался ею и продолжил дело отца. Посещали мы и другие предприятия - мне даже удалось побывать на заводе, где делали ракеты ФАУ-2.

Немцы относились к нам на удивление доброжелательно. Не помню ни одного конфликта на улице или еще где-то. Дома у нас постоянно бывали моя учительница немецкого языка фрау Рекс, помощница по дому фрау Трюкса и водитель отца герр Шульце. В то время в Германии действовала карточная система. Мы получали свои карточки, немцы - свои: снабжали их, конечно, хуже, чем нас. Нам полагалось больше продуктов. Оставшееся мама постоянно отдавала нашим немцам...

В 1948 году мы вернулись в Ленинград, и 1 сентября я пошел учиться в свою прежнюю школу - № 222, знаменитую «Петришуле» на Невском проспекте.

Материал был опубликован в газете под № 080 (6189) от 08.05.2018 под заголовком «На куполе разбитого Рейхстага».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 080 (6189) от 08.05.2018.