На запань встали добровольцы. Особое задание на реке Паше выполнили девушки
Весна 1942 года. Четыреста тысяч кубометров леса, замерзшего в реке Паше, сдвинувшись, угрожали обрушить железнодорожный мост. Спасли ситуацию девушки — участницы комсомольских бригад, которые прибыли в деревню Рыбежно из блокадного Ленинграда.
Татьяна Лысенко, одна из участниц операции на реке Паше. Фото 1940 г./РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
Их самоотверженному труду посвящена одна из сюжетных линий в романе «Паша — район прифронтовой». Его автор — петербургский писатель Владимир Васильев.
По его словам, прежде об этой истории почти ничего не было известно, он сам узнал о ней достаточно случайно — от местных краеведов и старожилов. В частности, от Михаила Сафронова — бывшего председателя исполкома Пашского сельсовета. Мальчишкой в первые годы войны он работал вместе с девушками из Ленинграда, потом ушел на фронт… А в архивных материалах треста «Ленлес» удалось найти полные списки бригад.
Их было шестьсот человек — девушек из блокады, прибывших в Пашский район. Они добирались по ладожской ледовой трассе, потом по железной дороге, через Войбокало. На станции Паша их встретили представители местных властей и на леспромхозовских грузовиках доставили в деревню Рыбежно.
Вблизи деревни на реке, на протяжении более трех километров, скопилось огромное количество бревен, вмерзших в лед. Лес был заготовлен еще в 1941 году, но тогда в армию взяли почти всех работников, и его просто не успели отправить в Ленинград.
Чтобы лес не ушел в Ладогу, близ Рыбежно поперек реки устроили преграду — запань. Это инженерное сооружение из бревен и деревянных щитов, представляющих собой плавучую заградительную конструкцию. Специалисты рассчитали: общий вес древесины вместе со льдом составляет миллион тонн. Если эта махина, подтаяв, ринется вниз по течению, то снесет не только запань, но и железнодорожный мост через Пашу — в пяти километрах от Рыбежно. А он расположен на стратегически важной магистрали, соединяющей Ленинград с Мурманском.
Когда девушки прибыли в Рыбежно, до вскрытия реки, ледохода оставалось меньше двух месяцев. Директор Пашского леспромхоза Павел Нечесанов предложил поставить на обоих берегах реки по четыре перемычки, разделенных несколькими сотнями метров. Для каждой из них предстояло вкопать глубоко в землю три-четыре бревна, обмотать их тросом — его, нужного диаметра и в нужном количестве, специально поставил Череповецкий металлургический завод — и протянуть его через реку.
— Тревожила мысль: смогут ли девушки, только что пережившие страшную зиму 1941 года, выдалбливать изо льда бревна, протягивать сквозь них тросы, связывать их, если они оборвутся? Смогли! — говорит Васильев.
Перемычки с тросами служили амортизаторами. Главная запань была дополнительно укреплена трехрядными щитами по восемь рядов бревен, скрепленных железными штырями. Чтобы тросы не перерезали бревна, на которых держались перемычки, каждое из них обшили автомобильными шинами.
— Первая подвижка льда заставила организовать ночное дежурство. Тросы перемычек, ближних к верховью реки, где напор древесно-ледяной массы был сильнее, чем возле запани, не выдерживали.
Девушки меняли тугие металлические нити. Главная запань вытягивалась тетивой лука, тросы угрожающе гудели… — рисует картину Владимир Васильев.
Вскоре начались весенние дожди, уровень воды стал подниматься. Чтобы уменьшить нагрузку на перемычки, девушки, если была возможность, вытаскивали бревна на берег. На главную запань, посреди реки, директор леспромхоза поставил самых крепких девушек. Понимал, что рискует их жизнями, поэтому участвовали только добровольцы. Дождь не прекращался несколько суток…
Напор бревен удалось сдержать, мост был спасен. Что же касается девушек из Ленинграда, то они остались в Рыбежно и дальше, до самого конца войны. Занимались лесозаготовками, грузили бревна на баржи. Домой вернулись только в 1945 году, когда их смогли заменить вернувшиеся демобилизованные фронтовики.
За все время, проведенное на реке Паше, никто из ленинградок не погиб. Надо отдать должное местным властям и леспромхозу: девушек берегли, старались хорошо обеспечивать продовольствием. Даже выдавали специальную водку, настоянную на хвое… Одна из комсомолок, Зина Захарова, прозванная Зиной Пуд за свой небольшой рост и полноту, вышла замуж за местного кузнеца и осталась в деревне.
— Я много лет пытался найти хоть кого‑нибудь из тех шестисот девушек, что прибыли из осажденного Ленинграда в Пашский район. Спасибо местному краеведу Людмиле Карповой: она познакомила меня с Татьяной Лысенко — наверное, последней из ныне живущих участниц той эпопеи. По крайней мере в Петербурге, — говорит Васильев. — Сейчас Татьяне Людвиговне сто один год.
Когда началась блокада, она возила почту через Ладожское озеро на катерах, а зимой 1941/42 годов — на машинах по Дороге жизни. По словам Васильева, слушая ее неторопливый рассказ, он будто бы видел двадцатилетнюю Татьяну на сплаве, на лесной делянке с любимым конем Русланом, на погрузке баржи дровами для Ленинграда, с багром по пояс в реке и… лихо отплясывающую на танцах в красных туфельках…
Читайте также:
Автор Вечного огня. «Искорка неугасаемого символа памяти родилась на Кировском заводе»
Литературный образ, придуманный газетчиками, «воевал» вместе с настоящими ополченцами
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 235 (7811) от 11.12.2024 под заголовком «На запань встали добровольцы».
Комментарии