Молочница из Токсова

В моей памяти запечатлелось три довоенных периода: до карточек, с карточками и после их отмены. Помню изобилие продуктов в магазинах и на рынках в самом начале 1930-х годов, когда еще были свежи воспоминания о временах нэпа. Но уже начали закрываться частные магазины, в которых постоянные покупатели пользовались доверием продавцов и мать могла брать продукты в долг до получки. Как тогда говорили – на книжку.

Иллюстрация BluOltreMare/shutterstock.com

Продавец записывал данные должника и сумму долга в свою тетрадь. Мы с мамой переходили из магазина в магазин, в которых она знала всех продавцов по именам и ее все знали. Отказа мы нигде не встречали и возвращались домой с полной сумкой продуктов. После получки переходили из магазина в магазин, раздавая долги.

В 1931 году ввели карточки на хлеб, мясо, масло, крупу, кондитерские изделия и сахар. Отец приносил красные, желтые и зеленые бумажки – карточки с номерками. У отца была рабочая карточка, у матери – иждивенческая, и три детских. Без них ничего не продавали. Раньше найдешь гривенник – и бежишь в магазин за конфетами. Теперь не так...

Особенно памятны походы в магазины перед праздниками. В ту пору вместе с родственниками и друзьями мы отмечали самые разные праздники, и я любил их все: революционные, с громом оркестров, с песнями и плясками, с гуляньями и фейерверками, с красными флагами и кораблями на Неве; тихие церковные, патриархальные, с колокольным звоном, церковными богослужениями, крестным ходом вокруг церкви, с горящими лампадками под иконами, с куличами, пасхой, крашеными яйцами и гостями...

Гости усаживались за накрытый стол, а нам мать накрывала стол в другой комнате, чтобы мы не мешали. Нам и самим было неинтересно сидеть за столом вместе со взрослыми. На столе нас интересовали лишь сладкие пироги.

Какие закуски тогда были в ходу, я не помню. Но наше детское повседневное меню не забыл. На всю жизнь запомнились молочные каши и молоко. Утром манная или пшенная каша и стакан молока. В полдник гоголь-моголь, тертая морковь или стакан толокна, все с сахаром. Мы любили булку, намазанную сливочным маслом и посыпанную сахарным песком. Любили и ржаной хлеб, который макали в блюдечко с подсоленным подсолнечным маслом. В обед суп или щи, на второе картофельное пюре с рыбой или овощное рагу с котлетой, на третье кисель или компот. Щи и каша – пища наша!

После того как ввели карточки и начались трудности с продуктами, традиция собираться всем родным на Пасху, Новый год, 1 мая и 7 ноября не прервалась. С 1932 года по четвергам ввели рыбный день. С прилавков и в столовых в эти дни исчезало мясо. Овощами, картошкой, молоком, сметаной и творогом выручал рынок и знакомая молочница-финка со станции Токсово. Муки на карточки выдавали мало. Чтобы испечь пироги, мать размачивала макароны, добавляла манную крупу и месила тесто. На карточки получали мизерные порции мяса и рыбы.

Мясными продуктами для студня нас выручал магазин мясокомбината, в котором все продавалось без карточек и можно было купить свиные и коровьи ножки и головы, хвосты, рубец, легкие, сердце, свиные уши. Бывало, что привозили голые кости, из которых мать варила крепкие бульоны. Очередь занимали с вечера. Мать оставалась стоять до утра, а меня отпускала домой...

Карточки отменили с 1 октября 1935 года (на хлеб отменили чуть раньше – с 1 января того же года). Теперь в какой магазин ни зайдешь, везде полно продуктов, на прилавках мяса и рыбы – покупай сколько хочешь. Но денег на все не хватало. В семье пять едоков, а работал один отец.

После отмены карточек много пекли на праздники, да и без праздников. Закрытые огромные пироги размером с духовку с разными начинками: картошкой, капустой, грибами, морковью. Открытые пироги – ватрушки с творогом или яблочным повидлом слоеные булочки. Пирожки-рыбники, начиненные рыбой, рисом или саго, яйцами и жареным луком. Лучшая закуска после стопки водки, да и так вкусно, без водки. На лестнице всегда пахло пирогами...

Помню: взрослые выпьют, закусят – поют старинные русские песни. Пели от души. Какой праздник, какое застолье без песен! Одна сменяла другую. Но нам было скучно сидеть за столом и слушать песни. Перекусив, отправлялись играть в другие комнаты. Играем, а до нас доносятся куплеты песен про Стеньку Разина, про Ермака, про Ваню, которого провожали в солдаты.

Потом из-за шумного стола выходили во двор. Начинались танцы и пляска под гармошку. Благо среди гостей был свой гармонист. Наплясавшись до упаду, возвращались за стол. И до позднего вечера пили, ели и пели песни...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 088 (5705) от 20.05.2016.