Миротворческая миссия

В полной трагизма истории межкняжеских отношений XIV века есть любопытный эпизод, произошедший за полтора десятка лет до Куликовской битвы. Поссорился тогда князь Дмитрий Константинович Суздальский со своим младшим братом Борисом. Последний взял да и захватил «принадлежавший» старшему Нижний Новгород. Тогда Дмитрий Константинович обратился за поддержкой к митрополиту Алексию, и тот послал в Нижний Новгород с «миротворческой миссией» настоятеля небольшого подмосковного монастыря Сергия Радонежского. Ни дремучие леса, ни суровая погода, ни опасность встречи с «лихими людьми», ни свирепствующая в тех краях чума не остановили его... Казалось бы, те далекие события интересны только узким специалистам, но нет: многое из того, что происходило тогда, имеет отклик в сегодняшнем дне. О малоизвестных фактах из биографии преподобного Сергия мы говорим с доктором филологических наук, профессором СПбГУ, главным научным сотрудником Института русской литературы (Пушкинский Дом) Гелианом ПРОХОРОВЫМ и кандидатом исторических наук, доцентом Института истории СПбГУ, сотрудником Отдела рукописей РНБ Михаилом ШИБАЕВЫМ.

Таким запечатлел Сергия Радонежского художник Николай Рерих в 1932 г. (Гос. Третьяковская галерея).
Источник: http://roerih.ru/

М. Ш. – Суздальский князь Дмитрий Константинович был главным соперником Москвы за лидерство в Северо-Восточной Руси. Когда умер московский князь Иван Красный, он воспользовался малолетством его сына Дмитрия и отобрал у Москвы ярлык на великое княжение Владимирское. Тогда митрополит Алексий выступил как защитник московских интересов и вернул владимирский престол малолетнему Дмитрию Ивановичу – будущему Дмитрию Донскому. Так начался период острого противостояния Москвы с целой коалицией князей во главе с Дмитрием Суздальским.

– Почему митрополит в борьбе за великокняжеский престол поддерживал именно московский дом?

М. Ш. – Алексий был выходцем из московского боярского рода. Его назначение митрополитом в 1354 году означало большой успех Москвы не только в политическом, но и в духовном лидерстве в Северо-Восточной Руси. Обычно на митрополию в Константинополе старались назначать греков, чтобы они занимали независимую позицию по отношению к русским князьям. В период малолетства Дмитрия Ивановича митрополит Алексий был фактическим его соправителем.

Вероятно, митрополит, вмешиваясь в конфликт двух братьев, посчитал политически целесообразным поддержать именно Дмитрия Константиновича, надеясь заключить с ним прочный союз. Расчет был на то, что Дмитрий Константинович за оказанную услугу не будет претендовать на великое Владимирское княжение.

– Как же прошла встреча Сергия Радонежского с непокорным Борисом – младшим братом Дмитрия Константиновича Суздальского?

М. Ш. – Достоверных сведений нет. Известно, однако, что Борис в Москву все равно не поехал... Дмитрию пришлось использовать московское войско для принуждения Бориса к миру и отказа от Нижнего Новгорода. Однако план митрополита Алексия превратить соперника Москвы в борьбе за великокняжеский престол в союзника удался. В дальнейшем, как мы знаем, был заключен династический союз: юный московский князь Дмитрий Иванович взял в жены дочь Дмитрия Константиновича Суздальского. Сергий, если он действительно участвовал в этой акции, выступал как представитель митрополита, и его действия вписывались в логику московской политики.

– Если он участвовал? Вы сомневаетесь, что его поход в Нижний Новгород действительно был?

М. Ш. – К сожалению, многие документы, способные пролить свет на обстоятельства похода Сергия, до нас не дошли. В том числе и знаменитая Троицкая летопись. Сохранились только позднейшие ее отражения. Поэтому мы вынуждены судить по довольно обрывочным фактам, часто не выстраивающимся в целостную картину.

Например, в Рогожском летописце, отразившем текст, близкий к сгоревшей Троицкой летописи, в 1363 году упоминаются посланники митрополита Алексия в Нижний Новгород – архимандрит Павел и игумен Герасим, о Сергии сведений нет. В более поздних летописях, восходящих к так называемому Новгородско-Софийскому своду, миссия Сергия относится к 1365 году, при этом упомянут только Сергий.

Г. П. – В Рогожском летописце под 6871 годом указано: «Тое же осени приехаша въ Новгородъ Нижнии отъ митрополита Алексhя архимандритъ Павелъ да игумен Герасимъ, зовучи князя Бориса на Москву, онъ же не поеха, они же церкви затвориша...». А в Софийской 1-й летописи, которая, как я думаю, едва ли не современница текста Рогожского летописца, под 6873 годом написано: «Тогды прииде от великого князя Дмитреи Ивановичь игумень Сергеи, зовучи князя Бориса Костянтивичя на Москву. Он же не поеха».

Как видите, в Рогожском летописце говорится о посланцах митрополита Алексия, а в Софийской 1-й летописи – о посланце московского князя Дмитрия Ивановича. Вероятно, правда и то и то. Затрудняюсь только решить, одновременно ли они прибыли в Нижний Новгород или же Сергий побывал там два года спустя, в 1365 году, после митрополичьих посланцев, что более вероятно.

– Вполне логично предположить, что Сергий был в Нижнем Новгороде в 1365 году. Ведь известно, что двумя годами ранее радонежский игумен находился в Ростове. К слову, тот его визит был связан с попыткой местного князя выступить против малолетнего Дмитрия Ивановича.

М. Ш. – Участие духовных лиц в политической борьбе в средневековый период – явление обычное. Именно они нередко исполняли функцию замирения, целование креста, поручительство при тех или иных политических конфликтах и их разрешениях. Так что Сергий здесь не исключение.

Вообще, не следует забывать, что монастыри в тот период были не только местом духовного уединения, но и форпостами политического влияния и даже военными крепостями. Троицкий монастырь, основанный Сергием Радонежским, располагался на землях московских князей. Как мы знаем, в будущем Сергий станет единомышленником Дмитрия Донского, благословит его на битву с Мамаем. Во всяком случае Сергий всегда ориентировался и поддерживал князей из московского княжеского дома, так что поручение Алексия не противоречило его положению и взглядам.

– Почему митрополит Алексий поручал именно Сергию такие важные миссии?

М. Ш. – Сергий в ту пору был, в общем, малоизвестным настоятелем провинциального монастыря. Слава и авторитет к нему пришли только в 1370-е годы. Однако митрополит и Сергий Радонежский были единомышленниками в деле реформирования русских монастырей – распространения монашеского общежительства.

Общежительный устав предусматривал строгое подчинение настоятелю, отсутствие у монахов какого-либо имущества. Пищу монахи вкушали не каждый в своей келье, а в общей трапезной. Такой тип монастыря гораздо больше соответствовал идее христианской аскезы и общественного служения. Алексий перед своей кончиной даже просил Сергия занять митрополичью кафедру. Однако Сергий был очень скромным человеком и отказался.

– При этом Сергий Радонежский не отказывался участвовать в политических, по своей сути, акциях. Таких, как походы в Ростов и Нижний Новгород.

Г. П. – О вовлеченности церковных людей в политический процесс в то время могу сказать следующее. В XIV веке во всем православном мире происходит рост влияния монашества на общество. Стремясь ослабить это влияние в Византии, выходец из итальянской Калабрии Варлаам обвинил монахов-молитвенников, созерцателей, борцов со страстями, «исихастов» (от греческого «исихия» – покой, безмолвие) в ереси. На состоявшемся в 1341 году в Константинополе соборе их защитником выступил монах-исихаст Григорий Палама, он победил Варлаама.

Благодаря большому общественному вниманию к этим спорам произошло обратное тому, к чему стремился Варлаам: влияние монашества на общество выросло. «Душеполезные сочинения» монахов, научающие различать губительные страсти и бороться с ними, распространились в обществе. В большом количестве переведенные тогда на славянский язык, они разошлись также по Руси. Их активным читателем был и Сергий Радонежский, судя по составу библиотеки его обители.

– Он тоже был исихастом?

Г. П. – Он начинал свою подвижническую жизнь, уйдя из дома не в монастырь, как его старший брат Стефан, а в лес, как типичный для Византии исихаст. И там, как пишет Епифаний Премудрый, он «божественныя радости безмолвия вкусил»...

После гражданской войны в Византии в 1341 – 1347 годах, в которой победил поддерживаемый церковью Иоанн V Кантакузин, во главе церкви в Византии оказались монахи-исихасты. Исихазм из явления келейного сделался сначала общественным, а затем и политическим. Эта эволюция происходила не только в Византии, но во всем православном мире, в том числе и на Руси.

Патриарх Филофей, узнавший о Сергии Радонежском, несомненно, от митрополита Алексия, и приславший ему грамоту о необходимости введения в Троицкой обители общежительного устава, – типичный деятель уже «политического исихазма». Филофей – автор многих молитвенно-поэтических произведений, вдохновляющих христиан на борьбу с врагами. Его канон «За князя и за воя его в сретение ратных», несомненно, звучал при отправлении князя Дмитрия Ивановича на битву с Мамаем.

– Церковь в тот период была активным участником политического процесса?

Г. П. – В то время церковь гораздо больше думала о единстве православных и о защите их от мусульман и католиков, чем светские правители. За три года до Куликовской битвы, в 1377 году, епископ Дионисий Суздальский и Нижегородский, человек того же, что Сергий Радонежский, толка, можно сказать, благословил антитатарскую борьбу русских князей. Он создал в написанной по его благословению Лаврентьевской летописи особую повесть о Батыевом нашествии, в которой русские князья гибнут как герои-защитники «правоверной веры христианской». Через три года Сергий, как известно, прямо благословил князя Дмитрия Ивановича на защиту Руси от татар.

Кирилл Белозерский, современник и собеседник Сергия, был очень озабочен «социальными» вопросами. Это видно по его посланиям сыновьям Дмитрия Донского – Василию и Андрею. Тут та же мысль, что князь обязан «пещися» о врученном ему Богом «христоименитом стаде», ибо даст ответ за него перед Богом. И у Дионисия, и у Кирилла, и у Сергия Радонежского ясно видно осознание того, что их долг – не ограничиваться руководством своей паствой или братией, но напоминать об этом светской власти и наставлять ее, как это делать.

М. Ш. – При этом мне представляется, что участие Сергия в политической жизни все же несколько преувеличено. Величие Сергия не в его политической воле, а в его значении как образца монашеской добродетели, как наставника и духовного учителя, как основателя множества монастырей. Именно благодаря ему и его ученикам тип общежительного монастыря стал активно распространяться на территории Русского государства. Тем самым Сергий способствовал и освоению новых земель, и «умиротворению» раздробленной страны, и укреплению ее единства...

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 003 (5376) от 14.01.2015.