«Ленинградское дело»: поиск истины продолжается
«В историографии до сих пор нет четкого понимания, кого считать пострадавшими по «Ленинградскому делу». Можно ли причислить к ним всех, так или иначе получивших политические обвинения в 1949 – 1950 годах? Неясными остаются и подлинные причины проведения подобной масштабной репрессивной кампании». Таково мнение кандидата исторических наук Кирилла БОЛДОВСКОГО, старшего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории РАН. Оно было высказано в ходе его выступления на одном из научных семинаров. Представляем краткие тезисы его доклада.
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
— До сих пор историкам приходится иметь дело с неполной базой источников. Хотя часть материалов раскрыта, рассекречена, среди документов высших партийных органов не удалось найти ни одного, который носил бы определяющий характер. Такого, знакомство с которым позволило бы сделать однозначный вывод: теперь‑то наконец понятно, почему случилось «Ленинградское дело» и как именно оно происходило.
Исследователям доступен ряд материалов, связанных со следствием, в частности, обвинительное заключение и приговор в отношении руководителей, в числе которых были секретарь ЦК ВКП(б) Алексей Кузнецов, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Петр Попков, второй секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) Яков Капустин, председатель Ленгорисполкома Петр Лазутин, заместитель председателя Совета министров СССР, глава Госплана и член Политбюро Николай Вознесенский. В приговоре они были обвинены в том, что «проводили вредительско-подрывную работу в партии».
Однако исследователям до сих пор недоступны материалы, связанные с работой Министерства госбезопасности по «Ленинградскому делу». Неизвестен и протокол судебного заседания. И пока в распоряжении историков нет многих основополагающих документов, невозможно понять, что послужило поводом к тому, что Сталин изменил свое отношение к Кузнецову, который в 1946 году пошел на повышение, сменив пост руководителя Ленинграда на должность секретаря ЦК ВКП(б), начальника управления кадров. И, соответственно, к представителям его «команды».
Нехватка источников приводит к появлению самых различных интерпретаций тех событий. В историографии и околоисторической публицистике в настоящее время сосуществуют три объяснения.
Первая версия базируется на мнении Никиты Хрущева, высказанном непосредственно после начала реабилитации пострадавших. Согласно ей, причиной стала борьба за влияние в ближайшем окружении Сталина. В качестве основных инициаторов репрессий Хрущев первоначально называл Лаврентия Берию и исполнявшего его указания министра госбезопасности Виктора Абакумова. Затем, в 1957 году, к числу главных организаторов был добавлен Григорий Маленков (как раз тогда вместе с Булганиным, Молотовым и Кагановичем он был подвергнут осуждению Центральным комитетом партии за создание «антипартийной группы»).
И до сих пор многие исследователи утверждают, что в окружении Сталина шла борьба между так называемой группой ленинградцев (группой Жданова) и группой Берии — Маленкова. А поскольку влияние второй группы возобладало, то она и смогла убедить вождя, страдавшего болезненной подозрительностью, начать репрессии против Ленинграда.
Изъян этой версии состоит в том, что весьма наивно представлять Сталина безвольным властителем, поддающимся влиянию какой‑либо группировки. И нет никаких свидетельств существования группы Берии — Маленкова. Более того, нет никаких свидетельств и того, что Жданов когда‑либо участвовал в продвижении Кузнецова. Сталин знал того еще со второй половины 1930‑х годов, и протекция Жданова совершенно не требовалась.
Основой второй версии служит предположение, что Жданов и сплотившиеся вокруг него «ленинградские руководители» стремились к повышению роли РСФСР в системе власти или, еще шире, — к усилению «русского начала» в политической сфере. В качестве аргументов в этом случае приводят сведения о планах создания Бюро ЦК по РСФСР или даже Компартии РСФСР по аналогии с компартиями союзных республик. Но обвинения Жданова в национализме опровергаются фактами, а планы создания бюро связаны, скорее, с технической стороной управления партийными организациями краев и областей.
Еще одна версия, распространившаяся в последнее время, гласит, что истинной причиной репрессий стала местническая кадровая политика руководителей Ленинграда и Кузнецова, выступавшего в качестве их покровителя в ЦК ВКП(б). Да, такие обвинения звучали, но они никогда не были определяющими. И возникает вопрос: зачем Сталину потребовалось облекать все это в политическую 58‑ю статью? И, главное, подобного рода соображения никак не приближают к ответу на вопрос: что же все‑таки было причиной «Ленинградского дела»?..
Реальные планы ленинградских руководителей исследователям действительно неизвестны. Но факт остается фактом: после войны система управления государством усложнилась и стала входить в противоречие с единоличной системой власти. Выход лежал в усилении региональной самостоятельности. Примером могло служить поведение руководителей Ленинграда в исключительных обстоятельствах, продиктованных военными условиями, — в период блокады.
Несомненен и факт: репрессии в Ленинграде происходили по спискам, в которые были включены те, кто был выдвинут на различные руководящие посты Кузнецовым во время войны и после нее. И этот перечень во многом совпадал со списком руководителей блокадного периода. Их обвиняли в пособничестве антипартийной группе. А кого не тронули? Тех, кто не был связан ни с блокадой, ни с Кузнецовым. Поэтому, если говорить шире: не «Ленинградское» это дело, а «Кузнецовское»… Докапываться до истины историкам, очевидно, предстоит еще не один год.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 60 (7636) от 03.04.2024 под заголовком ««Ленинградское дело»: поиск истины продолжается».
Комментарии