Контрафактный Пушкин
В письме Александра Сергеевича Пушкина московскому приятелю С. А. Соболевскому в декабре 1827 года мы находим немного странную, «с французским прононсом» в первой ее половине, фразу: «Что ты ольдекопничаешь и воейковствуешь, перепечатывая нас...». С Воейковым, известным стихотворцем и издателем, все ясно. Сей субъект от литературы немало запятнал себя изданием стихов с опечатками и без спросу их настоящих авторов. Но что означает слово «ольдекопствовать»?
ФОТО Tequiero/shutterstock.com
Тщетно стали бы мы искать, из какого европейского языка поэт позаимствовал это экзотическое словечко. На самом деле оно восходит к известной остзейской фамилии. С тех пор когда прибалтийские земли отошли к Российской империи, многие представители этого рода верой и правдой служили новому отечеству. Портрет одного из них, участника Наполеоновских войн генерала Карла Федоровича Ольдекопа, даже висит в Галерее Отечественной войны 1812 года в Зимнем дворце.
Но Пушкин держал в уме совсем другого носителя упомянутой фамилии – весьма заметного в петербургском обществе того времени. Уроженец города Риги Евстафий Иванович Ольдекоп (1782 – 1844) закончил образование в Московском университете, где начинал учиться сначала на медицинском факультете, а потом перешел на филологический, избрав своей специальностью новые языки. Потом преподавал в Архангельском городском лютеранском училище.
В Петербург Ольдекоп с семьей переезжает в 1815 году, где поначалу открывает частную школу, но вскоре, передав ее компаньону, переключается на издательское дело. Здесь он приобретает известность прежде всего как издатель словарей и разговорников – с русского на немецкий и французский и обратно, а также другой учебной литературы. Ему принадлежало множество переводов с русского на немецкий. Он был издателем еженедельника St.-Petersburgische Zeitschrift на немецком языке, а с 1838 года стал редактировать газету St.-Petersburg Zautung (немецкоязычный аналог «Санкт-Петербургских ведомостей»), финансируемую по личному ходатайству ее редактора из средств русского правительства.
Успешно продвигалась и его карьера чиновника. Почти сразу по приезде в столицу Ольдекоп поступил на службу в тогдашнее Министерство полиции (оно существовало в 1811 – 1819 годах) на должность цензора. Лет через десять эта сфера перешла в ведение Министерства внутренних дел, и он получил место секретаря отдела иностранной цензуры. А еще года через два Ольдекоп был уже в театральной цензуре, стал завзятым театралом и меломаном. Вот с этим-то оборотистым дельцом-просветителем и пришлось однажды столкнуться Пушкину в качестве пострадавшей стороны.
В 1824 году Евстафий Ольдекоп без разрешения Пушкина переиздал его поэму «Кавказский пленник», имевшую успех у читателей. Двумя годами раньше стараниями Гнедича вышло ее первое издание, причем тот издал произведение Пушкина весьма выгодно для себя в финансовом отношении, заплатив автору 500 рублей и выделив ему всего один бесплатный авторский экземпляр.
Тираж 1200 экземпляров разошелся за два года. Пушкин хлопотал о повторном издании в надежде поправить свое финансовое положение, прося брата Левушку сторговаться на двух тысячах рублей гонорара. Однако Ольдекоп подсуетился быстрее, издав «Кавказского пленника» «в свой карман» оригинальным способом – с двумя параллельными текстами на русском и немецком (в переводе некоего А. Вульферта).
О контрафактном издании своего детища поэт узнал в Одессе, где находился в служебной командировке (фактически в ссылке), состоя на службе в ведомстве Коллегии иностранных дел, и был чрезвычайно возмущен. Выход в свет пиратского издания поэмы лишил его чаяний на дивиденды за счет ее повторного тиражирования, поскольку издатели не торопились браться за «Пленника» еще раз.
Попытка с помощью друзей изъять в обеих столицах книжную двуязычную новинку из продажи и возместить материальные потери за счет прибыли издателя и книгопродавцев не увенчалась успехом. Не удалось добиться правды и в Цензурном комитете, куда от имени сына обратился отец поэта Сергей Львович Пушкин.
Формально в удовлетворении прошения отказали из-за того, что ни сам автор, ни его отец не запретили использовать поэму как-то иначе. К тому же в старом Цензурном уставе образца 1804 года не были прописаны и санкции за такого рода хищения литературной собственности. (Новый устав, содержащий правовые нормы по этой части охраны прав литераторов, будет разработан и обнародован только в 1828 году.)
Только и оставалось Александру Сергеевичу, что в письме другу поэту князю Петру Вяземскому высказать свое резкое: «Ольдекоп, мать его в рифму; надоел! плюнем на него и квит».
Между тем имена Пушкина и Ольдекопа еще не раз оказывались рядом в истории отечественной литературы. Последний, будучи цензором, в январе 1832 года скрепил своей подписью разрешение на представление в казенном театре пьесы поэта «Моцарт и Сальери». А 19 февраля того же года автор и чиновник от цензуры могли познакомиться друг с другом лично, оказавшись в числе других лиц за общим столом на знаменитом обеде литераторов у книготорговца и издателя А. Ф. Смирдина по случаю открытия его книжной лавки по новому адресу на Невском проспекте...
К числу мистических совпадений отметим и такой штрих. 27 января 1837 года, в день трагической дуэли поэта с Дантесом, Ольдекоп поставил свою визу (разрешение) для представления в казенном театре маленькой трагедии поэта «Скупой рыцарь».
И последнее. Пушкин и Ольдекоп изображены на картине Григория Чернецова «Парад по случаю окончания военных действий в Царстве польском 6 октября 1831 года на Царицыном лугу в Петербурге». Оба – в числе зрителей смотра столичной гвардии. Пушкин стоит рядом с Жуковским, Гнедичем и Крыловым на переднем плане живописного рельефа в правой части масштабного полотна, а Евстафий Ольдекоп изображен еще правее этой группы чуть в глубине. Среди «своих», театральных...
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 090 (5463) от 22.05.2015.
Комментарии