Когда славяне были едины. Историк – о Грюнвальдской битве
Может показаться парадоксальным, но Грюнвальдская битва, в ходе которой объединенное польско-литовское войско разгромило тевтонских рыцарей, – вовсе не предание старины глубокой. Недаром чуть больше десяти лет назад, когда отмечалось 600-летие сражения, в Гданьске установили памятник Татарину Речи Посполитой – в благодарность за помощь татар в общей победе. А в военных реконструкциях, которые проводятся на месте битвы, участвуют армяне, и тоже не случайно: бок о бок с поляками и литовцами сражались не только украинцы, белорусы, русские, чехи, татары, но и представители этого кавказского народа. Чем вам не «золотое время», когда все были едины и непобедимы?.. И, наконец, у Тевтонского ордена (он до сих пор действует в Германии) наверняка существует свой взгляд на те события. Об этих и других нюансах мы говорим с доктором исторических наук Андреем МИХАЙЛОВЫМ, профессором Санкт-Петербургского политехнического университета.
РЕПРОДУКЦИЯ. ФОТО АВТОРА
– Андрей Александрович, без краткой предыстории не обойтись...
– Конечно. Грюнвальдская битва – ключевое событие Великой войны 1409 – 1411 годов, ставшей продолжением политики крестовых походов ордена в прибалтийских землях. Одной стороной конфликта был Тевтонский орден, другой – Великое княжество Литовское и Польское королевство, которые тогда еще не стали единым государством, но были связаны родством правителей. В 1386 году королем Польши стал литовский князь Ягайло, при этом он принял имя Владислав, а его двоюродный брат Витовт был великим князем Литовским.
В мае 1409 года в Жемайтии (ныне это регион на северо-западе Литвы) началось восстание против крестоносцев. Литва поддержала соплеменников, тевтонцы выступили с угрозами. Польша в ответ встала на сторону Великого княжества Литовского и заявила, что, если тевтонцы вступят в Жемайтию, она двинет войска в Пруссию. После чего великий магистр ордена Ульрих фон Юнгинген объявил войну Польше и Литве.
В решающей Грюнвальдской битве, состоявшейся 15 июля 1410 года, численным превосходством обладало польско-литовское войско, хотя данные разнятся. Например, по мнению советского военного историка Алексея Разина, в нем были 16 – 18 тысяч бойцов, у тевтонцев – примерно 11 тысяч. Поляки склонны преувеличивать масштабы события. Так, историк Стефан Кучиньский считает, что в войске его соотечественников было 39 тысяч, у немцев – 27 тысяч.
Другой вопрос: кто был сильнее? Тевтонский орден являлся тогда одной из самых могущественных военных организаций в Европе. Вступая в битву, рыцари рассчитывали на успех, поскольку считали, что больше искушены в военном деле.
Напомню любимую польскими школьниками легенду. Накануне сражения тевтонские рыцари прислали польскому королю Владиславу II Ягелло и великому князю Литовскому Витовту по мечу: мол, если те слишком робки, не решаются начать битву, они готовы потесниться, дать им место и даже поделиться оружием. По рассказу польского хрониста Яна Длугоша, Владислав ответил, что мечей у него хватает, но ради победы он примет и вражеские...
С тех пор два меча стали одним из самых узнаваемых польских символов. Они изображены на знаменитой польской награде советских времен «Крест Грюнвальда», о чем я еще скажу ниже. А в замечательном фильме 1960 года польского режиссера Александра Форда по роману Генрика Сенкевича «Крестоносцы» есть эпизод, когда тевтонский герольд с силой втыкает эти мечи в землю перед Ягелло...
Тевтонцы в той битве, кстати, применили артиллерию, что было новшеством для полевого сражения. Но это не помогло, разгром был полный. Погиб магистр ордена, а также многие видные рыцари.
Однако победа в какой-то мере оказалась упущенной. Ягелло послушался советников, предлагавших «стоять на костях», то есть оставаться на месте битвы, и уцелевшие рыцари, отступив, укрылись в замке Мариенбург (ныне польский Мальборк). Поляки и литовцы его осаждали, но взять так и не смогли. В итоге в 1411 году польско-литовские власти заключили с орденом не самый выгодный для них Торуньский мир.
– Вы говорили про польско-литовские войска, откуда же взялся весь этот «интернационал»?
– Не забывайте: и с той и с другой стороны действовали наемники. Например, чехи были на стороне и тевтонцев, и поляков. Существовало ведь еще и такое понятие, как «гости ордена». Речь о рыцарях, которые непосредственно в орден не вступали, но считали почетным временно жить на его территории и сражаться за него. Среди «гостей ордена» были и англичане, и французы. По мнению некоторых историков, в Грюнвальдской битве на стороне тевтонцев участвовали более ста рыцарей из Франции.
Надо ведь понимать, что в ту пору национальных государств еще не было. Главенствовали вассальные отношения. К слову, даже несколько польских феодалов посчитали, что для них важнее покровительство Тевтонского ордена, сторону которого они заняли. К их числу принадлежали князь Конрад VII Олесницкий и герцог Померании Казимир Щецинский. Оба попали в плен, но счастливо отделались. Один впоследствии так и продолжал интриговать против польского короля, другой окончательно перешел на сторону победителей...
Не надо удивляться и присутствию татар на поле боя. Великое княжество Литовское в этническом отношении было очень пестрым. Кого только там не было! Когда хан Тохтамыш проиграл борьбу за власть в Золотой Орде, его сторонники бежали в Литву, где их приютил литовский князь Витовт, расселив их в основном в местечке Троки (ныне Тракай, знаменитый своим средневековым замком). Вот эти татары, что вполне логично, участвовали в Грюнвальдской битве на стороне своего сюзерена.
Сыграли ли они какую-то роль? Это загадка. Дело в том, что на определенном этапе крыло, где стояли литовцы и татары, начало отступать, что позволило немцам уже почти торжествовать победу. У Генрика Сенкевича в романе «Крестоносцы» все выглядит очень трагично: «горе, горе, литовцы уходят». Потом: «ура, ура, литовцы вернулись!».
Сегодня некоторые историки, например, шведский исследователь Свен Экдаль (у него есть очень интересная работа про Грюнвальдскую битву), считают, что это было столь любимое татарами ложное отступление, то есть способ заманить врага в ловушку.
Но есть и традиционный взгляд, характерный для немецких историков, например, Ганса Дельбрюка: рыцари смогли опрокинуть легкую литовско-татарскую конницу, но не справились на других участках боя. Он вообще находил множество причин поражения немцев: они и строй развернуть не успели, и порох у пушкарей отсырел...
Кстати, в 2010 году, когда на поле битвы проходила масштабная международная военная реконструкция, в ней участвовали даже два отряда из Армении, и не просто так. В Средние века в Литве были переселенцы-армяне, и есть свидетельства, что они тоже участвовали в той битве. Как и армяне из Киева и других земель, входивших тогда в состав Литвы...
– И вот теперь настало время перейти к не менее интересному, на мой взгляд, сюжету: как память о Грюнвальдской битве сохраняется в разных странах.
– Начнем с того, что она действительно была очень важной для судеб народов Восточной Европы, поскольку фактически стала предвестником конца могущества Тевтонского ордена, хотя и не завершила его историю. Если смотреть в исторической перспективе, то выиграли, разумеется, Польша и Литва. России в современном понимании тогда просто не было, но если иметь в виду Московскую Русь, то ей, конечно, ослабление Тевтонского ордена было выгодно.
Хотя ситуация здесь не совсем однозначная. Московский князь Василий I был женат на дочери Витовта, однако с тестем нередко враждовал. В 1408 году, совсем незадолго до Грюнвальдской битвы, закончилась очередная война Василия с Литвой...
А вот для Германии память о том событии была не очень приятна, и она пыталась перекрыть эту историческую боль поздними победами. Тут необходимо небольшое географическое пояснение. Поле битвы расположено на территории Варминьско-Мазурского воеводства современной Польши, близ деревни Грюнвальд. Неподалеку – село Стембарк, которое по-немецки называлось Танненберг. Так вот в немецкой историографии Грюнвальдское сражение именовалось битвой при Танненберге.
В начале Первой мировой войны германская армия именно в этих местах одержала решающую победу над русскими войсками, что было воспринято как долгожданный реванш. В память об этой победе во второй половине 1920-х годов здесь был воздвигнут величественный мемориальный комплекс в виде восьмибашенного замка. Там захоронили рейхспрезидента Германии Пауля фон Гинденбурга. Это был зримый символ германского могущества, знак реванша. Мемориал был взорван саперами вермахта в январе 1945 года, когда приближались советские войска...
Что же касается Польши и Литвы, для них Грюнвальдская битва всегда была предметом национальной гордости. В 1910 году, к 500-летию битвы, большие торжества прошли в Кракове, хотя тогда это была территория Австро-Венгрии. Там воздвигли величественный памятник. Главная фигура – разумеется, польский король Владислав II Ягелло. И рядом над поверженным немецким рыцарем – великий князь Литовский Витовт... Ни у поляков, ни у литовцев в ту пору не было своего национального государства, и для них было особенно важным подчеркнуть свою историческую значимость.
Отмечали 500-летие битвы и в России, ведь в составе объединенного войска была и смоленская хоругвь, причем сражалась она в высшей степени доблестно. Почему «хоругвь»? Так принято именовать все отряды, участвовавшие в Грюнвальдской битве, поскольку каждое крупное формирование выступало под своим знаменем.
Вышло несколько книг. Автором одной из них был крупнейший военный историк того времени профессор Академии Генштаба Платон Гейсман. Посыл звучал уже в самом названии – «Польско-литовско-русский поход в Восточную Пруссию и сражение у Грюнвальда».
Тогда же битву подняли на щит сторонники славянофильства: к примеру, в «Военно-историческом вестнике» было опубликовано стихотворение офицера Василия Вязьмитинова, в котором всячески прославлялся славянский союз. Заканчивалось это произведение словами: «Пусть такое же единение // Всех славян обнимет вновь. // В нем и сила, и спасение, // В нем и вера, и любовь».
И, естественно, вспомнили о тех событиях в годы Великой Отечественной войны. Иначе и быть не могло. Уже 24 июня 1941 года газета «Красная звезда» публикует статью драматурга Всеволода Вишневского «Уроки истории». Там есть такая фраза: «О старом Танненберге или, как называют иначе, о битве у Грюнвальда, пусть вспомнит сегодня Гитлер и его налетчики».
А 17 августа в газете «Пропагандист Красной армии» появилась статья военного историка Бориса Тельпуховского «Героические страницы борьбы славян с немецкими завоевателями». Он отмечал, что, по словам древних историков, после битвы на Грюнвальдском поле собаки лизали кровь тысяч немецких рыцарей, убитых русскими и поляками. С тех пор оно получило название «Хунсфельд» – «Собачье поле». И далее Тельпуховский провозглашал: «Великий русский народ возглавил борьбу славянских народов против гитлеровской Германии. Фашистские полчища будут разгромлены. Гитлеровская банда получит свое «Хунсфельд».
Видите, как в августе 1941 года оказалась нужна давняя победа. В ход пошли даже легенды!.. Кстати, свой вклад в прославление Грюнвальда внесли тогда и некоторые прибалтийские историки. В «Историческом журнале» вышла статья латышского исследователя Яниса Зутиса «Грюнвальд – конец могущества Тевтонского ордена».
В ноябре 1943 года была учреждена награда – «Крест Грюнвальда», о котором я уже упоминал. Идея родилась в главной квартире польской прокоммунистической Армии людовой, в феврале 1944 года ее одобрила Крайова рада народова, потом был издан соответствующий декрет Польского комитета национального освобождения. Первые экземпляры награды изготовили на московской фабрике Гознака. Она представляет собой крест, в центре которого – обратите внимание! – щит с двумя мечами.
Среди кавалеров «Креста Грюнвальда» были военачальники и военнослужащие Красной армии – участники боев за освобождение Польши. Эту награду I степени получили, например, Георгий Жуков и Константин Рокоссовский. Леонида Брежнева удостоили ордена II степени, а Иосифа Сталина, что особенно примечательно, – III.
Кстати, в 1960 году в ходе торжеств по случаю 550-летия битвы тогдашний лидер социалистической Польши Владислав Гомулка ни много ни мало сравнил лидера ФРГ с магистром Тевтонского ордена. Он заявил: «Природа волка немецкого империализма не изменилась со времен Ульриха фон Юнгингена до времен Конрада Аденауэра». В том же году на предполагаемом месте битвы был открыт музей. В торжествах участвовали представители Советского Союза, Румынии, Чехии и Болгарии.
Если брать нынешнее время, то последнее яркое событие, связанное с битвой, – 2010 год, когда отмечалось ее 600-летие. Понятно, что его очень пышно отметили в Польше. Не отставала и Литва, где еще с советского времени в честь битвы были названы футбольный клуб «Жальгирис» и одноименный баскетбольный клуб (Грюнвальд по-литовски звучит как Жальгирис).
Мэтр литовской истории Эдвардас Гудавичюс заявил, что это сражение было очень важно для его страны, поскольку оно ослабило мощь Тевтонского ордена, который – цитирую дословно – «как огромный валун, перекрывал Литве путь в Европу».
– Одним словом, нынешние оценки той битвы в немалой степени исходят из современных геополитических реалий...
– Совершенно верно. Пользуясь известным выражением, ее «растаскивают по национальным квартирам». Лично меня, как я когда-то уже вам говорил, весьма огорчает такой подчеркнуто региональный взгляд на мировые исторические события. Сегодня можно встретить даже «областные» трактовки истории, что уж говорить о государствах...
Например, в Белоруссии среди ученых и публицистов наметились две позиции. Одни фактически считают нынешнюю Республику Беларусь наследницей Великого княжества Литовского, соответственно, его победы стремятся как бы присвоить себе, ведь на поле боя сражались предки белорусов. Другие говорят: не наша это битва, там литовцы с немцами воевали... Известный белорусский историк Олег Лицкевич в статье «Формула Грюнвальда» написал буквально следующее: «Проще говоря, хотя предки белорусов выставили едва ли не больше хоругвей Великого княжества Литовского, сражались они не за свои интересы, а за интересы предков поляков и литовцев».
Интересно, что о Грюнвальдской битве заговорили современные украинские историки: ведь в составе литовского войска были отряды с тех территорий, которые ныне относятся к Украине. Например, киевская хоругвь.
Что касается России, то тут тоже не все просто. В советское время всячески делали акцент на участие в сражении смоленского отряда, даже существовала трактовка, что исход битвы решили именно русские воины. Теперь маятник качнулся в другую сторону. Нынче на интернет-форумах можно прочитать: мол, чужая это победа, зачем нам ее лавры? Тоже, согласитесь, вряд ли справедливо.
В то же время Российское военно-историческое общество включило день Грюнвальдской битвы в число памятных дат военной истории России.
– В минувшем году ее 610-й юбилей во всех странах прошел почти незамеченным...
– Понятное дело, не до того было: пандемия!.. Хотя героев никто не забывает. И храброго воина Завишу Черного польские школьники знают точно так же, как английские – короля Артура. Он фигурирует в романах современных польских писателей-фантастов, скажем, у Анджея Сапковского. Про него даже комиксы выпускают, настолько это любимый исторический герой.
Что же касается сегодняшней Германии, то стоит заметить, что Тевтонский орден существует по сей день. Ныне это сугубо благотворительная организация, но свои взгляды ее представители не скрывают. Десять лет назад один из ее руководителей заявил, что все было не совсем так, как привыкли говорить в Польше и Литве. В частности, возник вопрос о Яне Жижке – национальном герое Чехии.
Долгое время считалось, что он тоже сражался в Грюнвальдской битве, причем в рядах польского войска. И что даже ослеп он от полученного там ранения. Современные историки сомневаются, что он вообще участвовал в тех событиях. А вот представитель Тевтонского ордена заявил, что Жижка бился на стороне немцев... Небольшие детали, но в определенном смысле достаточно показательные.
Одним словом, это живая история, которая до сих пор продолжает волновать. Я очень люблю слова американского писателя Уильяма Фолкнера: «Прошлое не мертво. Оно даже не прошлое». Мне вообще представляется, что персонажи истории остаются с нами: и князь Игорь, и Александр Невский, и Завиша Черный, и даже Ульрих фон Юнгинген. И в той или иной степени продолжают влиять на современность.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 3 (6841) от 13.01.2021 под заголовком «Когда славяне были едины».
Комментарии