Хлебная паника. Как продовольственный кризис в Петрограде привел к революции
Как известно, поводом к выступлениям, которые привели к Февральской революции, стал продовольственный кризис в Петрограде. К 1917 году в город доставляли не более 15 – 17% от необходимого объема муки, в связи с чем министр земледелия А. А. Риттих приказал ограничить ее выдачу в пекарни. Однако затем в связи с угрозой массовой манифестации в день начала сессии Государственной думы 14 февраля 1917 года городские власти распорядились выдать жителям муку на пять дней вперед, чтобы погасить недовольство.
ФОТО pixabay
Временная мера подействовала, но ненадолго, поскольку хлебные запасы сократились и не были восполнены. Уже 18 февраля выдача муки в пекарни была уменьшена, а на следующий день петроградский градоначальник Александр Балк решил ввести карточную систему. Его приказ, растиражированный столичной прессой, породил упорные слухи, что детям будут выдавать по полфунта (около 200 г), а взрослым – по фунту (чуть более 400 г) хлеба в день.
В городе началась паника, особенно сильная – на окраинах. А поскольку распределение предметов первой необходимости еще с конца 1915 года было возложено на полицию, то развитие ситуации в немалой степени зависело от благоразумия и ответственности тех, кто занимал посты на местах. Одним из них был пристав 2-го участка Выборгской части подполковник Павел Григорьевич Зарембский. В недавнем прошлом кадровый офицер, он происходил из дворян Смоленской губернии.
Вверенный ему участок представлял собой рабочую окраину с многочисленными предприятиями. Как сообщал Зарембский градоначальнику, население было взбудоражено слухами о полном прекращении подвоза муки, мяса и круп. Особенно остро реагировали женщины: они «не поддавались доводам логики, разума и часто уступали только угрозам силы». По словам Зарембского, из-за отсутствия пшеничной муки булочники, ранее выпекавшие до 50% всего потребляемого хлеба, простаивали, поскольку технически не могли выпекать черный хлеб.
Иностранный след. Что известно о вмешательстве зарубежных агентов в Февральскую революцию 1917 года?Механизм возникновения хлебной паники описал в своем рапорте петроградскому градоначальнику от 21 февраля 1917 года другой пристав, из Нарвской части: «Пекарни выпекают по 3 – 4 печи, но хлеб расхватывается как никогда, в очереди же стоят женщины и дети, зачастую выходят за продуктами целыми семьями, чтобы запастись сухарями. Рабочий же, придя со смены, хлеба купить не может».
В результате хлеб доставался лишь тем, кто занимал место в очереди вечером и ждал всю ночь до открытия булочной. Первые покупатели могли получить по два фунта, а иногда и больше, но даже на половину очереди хлеба не хватало.
Сообщая об этом градоначальнику, Зарембский приводил примеры: «Люди, дождавшиеся в очереди 2 ф. хлеба, плачут и крестятся от радости». Рапорты полицейских чинов подтверждала пресса.
Впрочем, Зарембский не только жаловался градоначальнику, но и предлагал конкретные меры. В частности, организовать свою хлебопекарню на каждом предприятии и зачислить военнообязанных хлебопеков на учет. Пытаясь хоть как-то облегчить участь жителей, Зарембский неоднократно ездил в продовольственный комитет при градоначальнике и хлопотал об увеличении выдачи муки для вверенного ему участка. Он даже сумел получить от властей разрешение передать во вверенный ему участок тридцать вагонов пшеничной муки, прибывшей с Кавказа. Но они застряли где-то в дороге...
Пристав передавал слова рабочих: мол, если будет хлеб, они немедленно встанут к станкам, «сознавая все значение вреда для Родины от перерыва работ в такой решающий момент войны как теперь».
Архивные материалы свидетельствуют: Зарембский был одним из немногих приставов, которые писали честные рапорты градоначальнику о состоянии городских окраин. Старшие коллеги, в том числе его сосед пристав 1-го участка Выборгской части Ксаверий Шелькинг или их непосредственный начальник полицмейстер Михаил Шалфеев, предпочитали не замечать очевидного. И докладывали наверх: мол, обстановка спокойная, все под контролем, причин для беспокойства нет. Градоначальник, конечно, жаловался в своих рапортах министру внутренних дел на положение, но для решения проблем просил лишь увеличить жалованье полицейских и штаты.
Увы, все усилия пристава Зарембского на одном отдельно взятом участке не могли изменить общую ситуацию ни на Выборгской стороне, ни вообще в Петрограде. Между тем дефицит хлеба уже начал приводить к погромам лавок: вечером 22 февраля 1917 года несколько подростков разбили стекла в двух торговых заведениях на Большом Сампсониевском проспекте – во фруктовом магазине Красавина и мелочной лавке Ракова.
На следующий день на улицы вышли текстильщицы бумагопрядильной фабрики «Невка» и Сампсониевской бумагопрядильни под лозунгом «Хлеба!». Вскоре появился и политический лозунг – «Долой самодержавие!». Так начиналась революция, «старый режим» рухнул в считанные дни...
Во время тех событий, как известно, толпы «восставшего народа» устроили на полицейских настоящую охоту. Зарембскому повезло: он не стал, как многие другие, жертвой уличного самосуда. Архивные документы свидетельствуют, что 10 марта 1917 года он был арестован и находился в Городском арестном доме на Казачьем плацу. Через полтора месяца был освобожден, а в начале мая получил удостоверение от прокурорского надзора Петроградской судебной палаты на выезд в Велиж Витебской губернии (ныне город в Смоленской области) «для свободного проживания с указанием точного адреса». Дальнейшая судьба бывшего пристава неизвестна.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 38 (6876) от 05.03.2021 под заголовком «Хлебная паника».
Комментарии