Как я нашёл отца. История поиска родителей после войны

Меня позвали к директору детского дома: «Алеша, за тобой приехал папа». Я радостный вбежал в кабинет и увидел высокого военного с офицерскими погонами. «Папа, мой папа командир!» - с восторгом закричал я и прижался к нему. Но этот незнакомый человек не был моим отцом. Константин Евгеньевич Федоров станет им несколько позже. На всю оставшуюся добрую жизнь.

Первым на плите мемориала значится: Кестнер Г. А. ФОТО из семейного архива

А с отцом своим Георгием Александровичем Кестнером я впервые, если можно так сказать, «встретился» только в мае этого года, когда побывал у мемориала, воздвигнутого на братской могиле солдат, погибших в Великую Отечественную войну. Он находится в деревне Космачево Людиновского района Калужской области. На одной из плит значится имя моего отца...

Из блокадного Ленинграда меня вывезли в июле 1942 года вместе с другими детьми, которых добрые люди и сандружинницы находили в опустевших квартирах и приносили в Дом малютки, что был на Дворцовой набережной, 22.

Переправляли нас по Ладоге, но как это происходило - не помню. Думаю, что все заслонил страх и непонимание случившегося. Ведь мне было только два года, но я уже потерял и маму, и родной дом. И все последующие годы, вплоть до сегодняшних дней, я по крупицам собираю историю своей семьи. Этнических немцев Кестнеров, прибывших из Германии, а конкретно - из Саксонии, в новый город на Неве в екатерининские, а возможно, и петровские времена.

Получать сведения, архивные справки было нелегко, особенно в прежние годы, когда на меня смотрели, как на человека, торившего себе дорогу на Запад. А у меня и мыслей не было оставить родину, в земле которой покоятся мои родители - родные, а теперь уже и приемные.

В детском доме, что находился в одном из сел Ивановской области, я, Алексей Кестнер, был записан сиротой. И та моя жизнь как туманом покрыта. Помню голод, нары, на которых приходилось спать, отсутствие игрушек и обиды сверстников. Очевидно, было известно, что мой отец - немец. Когда меня после смерти мамы забирали из нашего дома, что на ул. Рубинштейна, 25, очевидно, были взяты и какие-то документы. А нашел меня в ивановском детдоме в 1946 году (по эвакуационным спискам) родной брат моей мамы - Елизаветы Евгеньевны Федоровой. Он привез меня в Ленинград, и я, удивленный незнакомым мне огромным городом, сказал, увидев троллейбус: «Вот какой большой комбайн».

Потом мы поехали на место службы дяди, где нас встретила его жена, замечательная, добрая женщина. А у меня наконец-то появилась первая игрушка - плюшевый мишка, с которым я не расставался много лет. Так я обрел семью. Дядя усыновил меня, дав свои фамилию и отчество. А когда я подрос, рассказал немногое, что знал про маму и отца. Это была история в духе того времени.

Мою маму - студентку 4-го курса Текстильного института — исключили за то, что она встречается с немцем. Но Лиза и Георгий все же поженились. Родился я, а отца вскоре с нами не стало. В первую голодную блокадную зиму мама всеми силами спасала меня, а себя не уберегла.

Став взрослым, я выяснил, что она покоится на Пискаревском мемориальном кладбище, куда я прихожу к ней теперь на поклон. А вот следы отца оказалось найти гораздо труднее. Далеко не сразу, но я выяснил, что он не был репрессирован, как мы думали раньше. Его, несмотря на немецкое происхождение, призвали в армию и даже отправили на фронт. Захотелось узнать, как он выглядел - у меня нет ни его снимков, ни мамы. Обратился в военкомат по месту призыва, но мне сказали, что красноармейцев не фотографировали.

Найти, где отец похоронен, мне помог Анатолий Яковлевич Разумов, руководитель центра «Возвращенные имена», который действует при Российской национальной библиотеке, за что я ему очень благодарен. Так я узнал, что мой отец геройски погиб в бою 11 июля 1942 года у деревни Усовка Калужской области.

Болезни и полученная инвалидность - хожу с костылем - не давали мне возможность самостоятельно доехать до тех мест, хотя я и не затворник. Активно участвую в работе региональной общественной организации воспитанников детских домов блокадного Ленинграда. Встречаюсь с молодежью.

Вот и в этом году минувшими майскими победными днями я на встрече, которая проходила в МО Рыбацкое, там, где у дома № 51 по Рыбацкому проспекту находится долговременная огневая точка, рассказал о своей блокадной эпопее. И, конечно, поделился большим желанием навестить могилу погибшего отца. Глава местной администрации Владимир Андреевич Буланович совершенно неожиданно для меня пообещал, что он мне в этом поможет. И слово сдержал.

21 мая наша маленькая делегация отправилась на машине из Рыбацкого в Калужскую область. Я молча постоял у мемориала, с трудом сдерживая волнение. А потом, как я это делаю, посещая маму на Пискаревском кладбище, рассказал отцу о своей жизни без него...

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 192 (6301) от 16.10.2018 под заголовком «Как я нашел отца».