Как родилась Победа. Записи из дневников времен войны

Перед вами два дневника, которые в первые дни войны вели Софья НИСТАП, молодая женщина, пытающаяся сохранить жизнь будущего ребенка и свою, и Макс ШИБЕЛЬ, солдат гитлеровской армии, пришедшей уничтожить нашу страну. Его педантичные записи, без всякого сомнения в неправедности затеянной войны, и ее короткие взволнованные строки только о самом важном. Два мира, так разительно отличных друг от друга...

Иллюстрация pixabay.com

22 июня 1941 года. г. Бобруйск, Белоруссия. Ясный солнечный день. Гуляю во дворе. Осталось всего лишь несколько дней до главного события в нашей семейной жизни: мы с мужем ждем первого ребенка. Вдруг слышим сообщение по радио, что будет выступать товарищ Молотов. Все собрались у репродуктора... «Германские войска напали на нашу страну...» Сразу все померкло. Показалось, даже солнце перестало светить. Муж, не задерживаясь, пошел в военкомат - в его военном билете было указано: «Явиться в первый день объявления войны». Ночь проводим в тревоге - город бомбят.

23 июня. Все уходят в лес. С собой ничего не берут, потому что надеются завтра вернуться домой. Магазины закрыты. По улицам идут толпы людей - старики, дети. Я беременная вместе с мамой бреду среди них. Сутки проводим в лесу недалеко от города.

24 июня. Возвращаемся с мамой домой. Бобруйск не узнать - стоит оглушительный грохот. Я надеюсь увидеть мужа и уговариваю маму сходить вместе со мной к военкомату. Пришли, а там никого нет. Тогда решили заглянуть в роддом. Врач мне сказал, что скоро рожу и предложил остаться, но я пошла домой - вдруг там мой муж. Но его не было.

25 июня. С массой людей вторично уходим в лес. Все растеряны: идут, не зная куда, но только бы подальше от бомбежки. Вместе с нами отступает и наша армия. Нас обгоняет колонна машин, в кузове одной из которых я случайно увидела мужа. Они направляются в Рогачев. Туда же идут и люди. Муж слез с машины и пошел вместе с нами.

26 июня. Недалеко от Рогачева ночью у меня начинаются схватки. Но я еще при этом пытаюсь идти дальше.

27 июня. В 8 часов утра в лесу под грохот зениток я родила дочь. Роды принимали мама и муж, который перочинным ножом отрезал пуповину. Мне так хотелось полежать, но это было невозможно. Лес бомбили и люди продолжали идти дальше. Я тоже встала, и мы пошли - страх был сильнее боли. Доченьку я завернула в кофту и прижала к груди. Весь день и ночь мы шли. Вместе с нами гнали стадо коров. Мне в бутылку надаивали молоко. Я в нем мочила кусочек хлеба, который заворачивала в марлю и давала дочке вместо соски.

28 июня. Мы добрались до Рогачева. В это время там находились наши войска, пришедшие из Бобруйска. Здесь я снова рассталась с мужем, который пошел в военкомат. На прощание он сказал: «Я вернусь, Соня. Красная армия победит, клянусь нашим ребенком, который мне очень дорог». Но он не вернулся... В Рогачеве мы не остались - немец приближался к городу. И опять вместе со всем народом пошли дальше - уже в Гомель. А ведь после моих родов прошло всего лишь два дня. Была страшная жара, лицо у дочки обгорело, но мы не останавливались - шли.

31 июня. Наконец мы в Гомеле. Сразу иду в военкомат (до декрета я работала на аэродроме Бобруйска), чтобы выяснить, что нам делать дальше. Получаю направление в эвакопункт, где нас сразу оформляют и сажают в поезд, идущий в глубь страны. Едем в товарном вагоне - тесно, жарко и душно. Дочь моя, которой уже четыре дня, стойко выдерживает все невзгоды, выпавшие на ее долю. У меня появилось молоко, и я начинаю ее кормить сама.

Едем в поезде двадцать один день. Нас кормят на станциях. Доченьку мою под струей, льющейся из труб, которые заправляют водой поезд. Приезжаем в Воронеж. Получаем направление в ясли, где я наконец-то как следует вымыла ребенка. Здесь же мне выдали для нее пеленки и распашонки.

В Воронеже нас не оставили, предложили поселиться в деревне Кардаиловка, где мы и оказались 25 июля. Пришло время регистрировать дочь. С мужем мы этот вопрос обсудить не успели. Но я вспомнила те слова, что он мне сказал при прощанье, и решила - назову нашу доченьку Победа. Думаю, ее отец не стал бы возражать. В сельсовете, где проходила регистрация, нас поддержали и одобрили.

Из этой деревни мы переехали в удмурдский город Можгу. А в 1945-м вернулись в родной Бобруйск. И здесь я получила извещение, что муж мой в 1941 году пропал без вести. Так я осталась без мужской поддержки. Работала, растила свою Победу одна. Окончив школу, дочь уехала в Ленинград учиться в техникуме. Вышла замуж, работала в торговле, а муж на Кировском заводе. Когда моя Победа родила двоих детишек, я тоже перебралась в город на Неве, чтобы ей помочь. Вот такая история моей личной Победы в Великой Отечественной войне.

Не думайте, что все это я записала по памяти. Даже в таких ужасных условиях я ухитрялась вести дневник.

От редакции: Это письмо из архива нашей редакции. В «Ленинградскую правду» оно (в числе сотен других писем) поступило в мае 1986 года. Понимаем, времени прошло много, но очень хотелось бы узнать о судьбе женщины, носящей такое значимое, важное для нашей страны и города имя, и, конечно, о ее маме. Мы ищем Победу Евгеньевну (Евелевну) Кац. Отзовитесь!

Бросок на Петербург

25.6. Перешли границу. Таурогген (сегодня Таураге в Литве. - Ю. Л.) лежит в развалинах. Великолепная погода. В 19 часов следуем в первом эшелоне вместе с танками. Противник перешел в контратаку, используя танки. В ответ применение орудий крупного калибра... Уже четверо суток мы атакуем русских. Почти неделю выкраиваю лишь один или два часа на сон, безвылазно нахожусь на командном пункте.

28.6. Ждем команды начать выдвижение. В 8.00 трогаемся. Мы уже на 95 километров углубились на вражескую территорию. Идем по земле, где только что разыгралось танковое сражение. Ночью прибыли к месту нового расположения. В этой прибалтийской деревне рядом с немецким флагом, украшенным свастикой, вывешен национальный стяг Литвы. Местные жители угощают нас молоком и одаривают цветами.

5.7. В 1 час ночи пройдена граница между Прибалтикой и Россией. Два раза нас атаковали самолеты противника, сбросив бомбы на дорогу... Наши потери: четверо убитых и столько же раненых. В час ночи вышли к Острову. Город горит. Реку Великую перешли по мосту, его длина составляет 400 метров. В ночь на воскресенье дежурил на рации в штабе, поспать не удалось.

9.7. Наконец, после продолжительного времени выкроил на сон девять часов. Пришло письмо из дома. Отправлено оно было 30.6. В 4.00 начали выдвижение, которое было приостановлено из-за сильного артиллерийского обстрела. Захвачен русский аэродром, там я дежурил на рации до 1.00. Затем мы прибыли в Псков.

12.7. Дежурство с 4.00 до 7.00. Сильная жара, мы отдыхаем, лежа в траве, и ждем дальнейшего продвижения. Ленинград уже не за горами. Отсутствует питьевая вода. По краям болот прорыты канавы. Пьем болотную воду, предварительно ее фильтруя.

14.7. Ночной марш продолжался до 5.00. На отдых расположились на берегу Чудского озера. В 9.00 вновь начали выдвижение. В 10.00 подверглись сильному пулеметному и артиллерийскому обстрелу, когда переправлялись через реку. Пулеметные очереди, к счастью, прошли между нашими двумя машинами. Днем расположились на отдых, купание нас всех освежило. В воде я потерял свой опознавательный жетон.

19.7. Дежурство с 22 часов до 1 часу ночи. На следующий день пополудни продолжили движение в сторону фронта. Прошли 20 километров. На передовой сразу же развернулись и стали обстреливать вражеские укрепления. Оборудуем блиндажи, подвергаемся атакам с воздуха. Располагаемся на берегу реки Луга. Сильная жара.

8.8 ...в 9 часов утра наступление развернулось по всей линии фронта. Ужасное зрелище. Земля дрожала так же, как и 22 июня. Мы пока еще сидели в своей передвижной радиостанции. Поблизости стали разрываться первые снаряды, вреда они нам пока не причиняли.

Внезапно разрывы приблизились, и мы укрылись в блиндаже. Один за другим снаряды ударялись об землю, осколки втыкались в деревья. Мы лежали в блиндажах на земляном полу, плотно прижавшись друг к другу. На голову надели каски, боялись, что каждую секунду нас может накрыть прямое попадание снаряда. Минуты превратились в часы, каждый мыслями переносился в свой родной дом...

Нашей позиции больше не существовало. Деревья, толщина которых в поперечнике достигала 40 сантиметров, валялись кругом, срезанные снарядами, как бритвой. Такое впечатление, что над нами пронесся ураган. Постепенно и другие солдаты стали выползать из своих убежищ. Видимо, это затишье перед следующей бурей. Завтра, а, возможно, даже и сегодня, мы вновь переживем такие же ужасные часы. Нам предстоит решающий бросок на Петербург.

После обеда я вновь сидел за рацией. Пехота рванулась в атаку и овладела девятью укреплениями противника. В первых рядах на штурм шли солдаты войск СС. Нам предстоит преодолеть два пояса укреплений противника, и тогда мы выйдем к окраинам Петербурга.

8.9. С пяти утра работаю на радиостанции. В 6.00 смена позиции, мы перемещаемся на 15 км вперед. Повсюду видны следы ожесточенных боев. На дороге встречаются свежие могильные холмики и сожженные танки. В семь утра мы заняли новую позицию в лесу. Весь день я провожу за аппаратурой. Мы должны соблюдать предельную осторожность, повсюду закопаны мины. Утром одному обер-лейтенанту оторвало обе ноги. Захвачен Шлиссельбург, кольцо окружения вокруг Ленинграда замкнулось...

11.9. ...Мы вновь устремляемся вперед, смертельная гонка продолжается. Перемещаемся вместе с пехотинцами, которые перерезают дороги и захватывают укрепления, откуда противник постоянно обстреливает нас из пулеметов и винтовок. Несмотря на пролетающие пули, мы стремглав несемся на трех автомобилях вперед. Перед нами возвышается гора (по-видимому, Дудергофские высоты в районе Красного Села. - Ю. Л.), которую с воздуха обстреливают наши штурмовики. Теперь мы уже вместе с танками вырываемся вперед, оставив пехоту далеко позади. Отсюда уже виден Петербург.

Сейчас мы располагаемся вместе с пехотой. Лежим, сжавшись, за деревянным колодцем, он служит нам укрытием. Пули пронзают воздух, а мы в это время передаем и принимаем сообщения. Так продолжается весь день...

13.9. В девять утра мы вновь атаковали и овладели высотой. До Петербурга 17 километров. Мы видим его окраины. Наша артиллерия ведет огонь из орудий всех калибров. Хорошо видно, как развивается сражение и разрываются снаряды. Полевая кухня доставляет обед только в 16 часов, с опозданием на четыре часа.

19.9. В 12 часов последовала команда сменить позицию. Мы покидаем высоту у Петербурга. Мечта о том, чтобы войти в него, оказалась несбыточной.

От редакции: Эти дневниковые записи обер-ефрейтор Макс Шибель вел с 12 мая 1941 года по 14 мая 1942 года. Был он солдатом группы армий «Север», что наступала на Ленинград. В 36-й моторизованной дивизии, входившей в состав 4-й танковой группы, он обслуживал радиостанцию одного из артиллерийских подразделений.

Дневник обнаружил, работая во Фрайбургском архиве вермахта, Юрий Михайлович Лебедев, наш постоянный автор - военный переводчик, писатель, историк. Шибель остался лежать в российской земле - погиб в мае 1942 года.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 108 (6461) от 18.06.2019 под заголовком «Как родилась Победа».