История подвига городового Алексея Тяпкина 8 ноября 1868 года
«Подвиг городового Тяпкина 8 ноября 1868 года» — так называется эта картина из собрания Русского музея. В тот день, неся дежурство на посту на Большой Морской улице, близ Невского проспекта, он увидел несущуюся во весь опор тройку, с которой не мог справиться растерявшийся кучер. Городовой бросился наперерез, остановил обезумевших лошадей, предотвратив тем гибель прохожих, но и сам пострадал…
Художник Николай Сверчков мастерски передал стремительность бега лошадей и внутреннее напряжение фигуры городового, вцепившегося в поводья./РЕПРОДУКЦИЯ АВТОРА
За свой подвиг полицейский был лично отмечен императором. Увы, через два месяца, несмотря на усилия врачей, от полученных травм Алексей Тяпкин скончался. В последний путь его провожали чины полиции и огромная масса народа. Событие имело такой резонанс, что известный живописец того времени Николай Егорович Сверчков, академик Императорской академии художеств, запечатлел этот подвиг на своем полотне.
Похоронили Тяпкина на Смоленском кладбище. Меньше чем через год рядом появилась могила еще одного нижнего чина полиции — городового Спасской части Антипа Самсонова. Он погиб при схожих обстоятельствах. 8 сентября 1869 года он стоял на посту на углу Чернышова переулка (ныне улицы Ломоносова) и Екатерининского канала (ныне канала Грибоедова). И вдруг он увидел, что по многолюдному переулку несется никем не управляемый экипаж. Городовой смог его остановить, но не спасся от копыт затоптавших его лошадей…
В советское время городовых иначе как «царскими сатрапами» не называли. Да, конечно, городовые стояли на страже того государства, которому служили. Но представить без них самый элементарный порядок на петербургских улицах просто невозможно.
Стать городовыми могли бывшие солдаты и унтер-офицеры старше 25 лет, крепкого телосложения, ростом не ниже 175 сантиметров, обладающие отменным здоровьем, зорким зрением, хорошо поставленной речью, умеющие читать и писать, энергичные и сообразительные. Их записывали в полицейский резерв и начинали готовить к службе. К концу обучения будущий городовой сдавал экзамен: должен был без запинки ответить на несколько десятков вопросов, показать свое умение обороняться от нападения и задерживать пьяных хулиганов.
В начале ХХ века в Петербурге на 705 постах круглосуточно дежурили 2115 городовых. Они следили за чистотой и освещением улиц, движением конного транспорта, особенно за «лихачами», умели правильно действовать во время пожара и при появлении бешеных собак, чтобы «не случилось покусов». Знали все находящиеся под надзором их постов улицы, площади, мосты, сады, церкви, частные здания и фамилии домовладельцев, больницы, аптеки, родильные приюты, адреса живущих поблизости врачей и повивальных бабок.
Городовой был обязательной частью городского пейзажа. Обыватели знали, что в случае нестандартной, опасной ситуации к нему можно обратиться за помощью. Поэтому неудивительно, что в дни праздников те, кого городовой когда-либо выручил, а также владельцы лавок, ресторанов делали ему негласные подношения деньгами или продуктами.
Содержание городовым выплачивала городская казна. С 1876 года стражей порядка, отслуживших без взысканий пять лет, награждали серебряной медалью «За безупречную службу в полиции». Городовых, проявивших отвагу в схватках с бандитами, отмечали медалью «За храбрость» на георгиевской ленте. После окончания службы городовым начисляли приличную пенсию.
Журнал «Вестник полиции» в 1914 году отмечал: «Полицейская служба — самая почетная, ибо назначение ее охранять жизнь, здоровье и имущество обывателей, быть блюстителями законности и порядка. Городовой бодрствует в темную непроглядную ночь и стоит на посту, подвергаясь всем стихийным явлениям».
Такая служба далеко не каждому была по силам. На посту городовые стояли в три смены по шесть часов, никуда не отходя. Если же требовалось отлучиться, дежурный должен был свистком вызвать двух дворников, одного оставить вместо себя, а другого послать в участок с объяснением причины оставления поста.
Городовых «пешей службы» называли «хожалыми». Они постоянно обходили вверенные им участки, поддерживая общественный порядок и устраняя безобразия. Оказывать им содействие входило в обязанность дворников. Как вспоминали современники, стоило стражу порядка дунуть в свой свисток, так сразу около него вырастали два-три дворника из ближайших подворотен.
Конфликтную ситуацию не всегда удавалось разрешить мирным путем. Спасаясь от задержания, уголовные элементы могли пустить в ход и нож, и кастет, и кистень. Мошенники, воры, хулиганы считали городовых своими личными врагами и, если удавалось, старались им навредить.
Тяжело пришлось городовым во время беспорядков 1905 года. Руководители вооруженного восстания призывали: «Убивайте городовых!». Газета «Голос Москвы» писала: «Четыре студента-боевика «пошли на охоту», обезоружили одного городового, убили другого. Погиб Лавр Горелин. Без отца осталось трое детей»…
Когда после Февральской революции 1917 года городовых упразднили, заменив их добровольцами-милиционерами, горожане сразу почувствовали разницу. Журнал «Будильник» весной 1917‑го опубликовал стихотворение «Обывательский вздох по навсегда ушедшим стражам уличного порядка», в котором были такие слова: «И вот опять, с невольной лестью и тихой грустью вспомяну, // Как нас они «просили честью», восстановляя тишину, // Ворог, увы, плодится шибко, // И слышал я, как в час ночной // Сам милицейский по ошибке взывал: «Спаси, городовой!».
Читайте также:
Царская приёмка. Петр Великий самолично испытал готовый участок Ладожского канала
Зимние хлопоты петербуржцев: как отапливали город в XIX веке?
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 207 (7783) от 31.10.2024 под заголовком «Спаси, городовой!».
Комментарии