Исследователь рассказывает о воспоминаниях ленинградского военкома Феодосия Расторгуева
Казалось бы, о первых часах и днях Великой Отечественной войны написано уже столько, что добавить нечто новое невозможно. Тем не менее исключения бывают. В Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга сохранилась стенографическая запись воспоминаний городского военного комиссара Феодосия РАСТОРГУЕВА, датированная декабрем 1963 года. На нее обратил внимание и любезно предоставил нам исследователь Николай ГУЩЕНСКИЙ.
К стенограмме была приложена фотография Феодосия Феодосьевича Расторгуева, сделанная до войны. На ней он изображен в звании полкового комиссара. / Репродукция. ФОТО автора
«…Дни 19, 20 и 21 июня в Ленинграде лично для меня были днями тревоги. Дело в том, что мы все первое полугодие 1941 года работали очень усиленно над уточнением нашего мобилизационного плана. Это уточнение было генеральным, ибо нам приходилось заново вызывать людей, заменять все документы и т. п.
…21 июня прошли слухи в штабе округа, что международное положение очень осложнилось и нужно быть начеку, причем я об этом был предупрежден штабом округа.
В субботу 21 июня я приехал на дачу в Ушково после совещания, на котором мы договорились с т. Павловым — заведующим военным отделом и секретарем исполкома Н. И. Пономаревым, которые жили в Зеленогорске на даче, что машины мы оставим у себя на дачах, имея в виду такое напряженное международное положение. Причем, поскольку я жил дальше всех, я должен был поставить их в известность, если что‑либо случится.
Ночью в половине четвертого мне позвонили из Ленинграда и сказали, что меня немедленно вызывают в город. Я сразу же сел в машину и поехал. Когда мы подъехали к переезду около Тарховки, то я увидел, что там стоит машина командующего ПВО. Я спросил, что случилось в Ленинграде, и мне сказали: «война с немцами».
В Ленинград я приехал в 5 часов утра… В штабе округа я находился примерно один час и получил указания, чтобы подготовиться к мобилизационному развертыванию, к общей мобилизации… Примерно в половине седьмого утра у нас было первое совещание и даны были указания о развертывании мобилизационных пунктов, о подготовке картотек, о вызове военнообязанных, о подготовке помещений и т. п.
…Таким образом, мы приступили к мобилизационному развертыванию с самого утра, хотя народ еще ничего не знал. Народ узнал о войне после выступления Молотова в 12 часов. Комиссариаты начали вызывать людей. Дело осложнялось тем, что это было воскресенье и многих не было в городе.
Примерно в 11 часов я получил указание, что первый день мобилизации будет проходить в 00 часов 23 июня. Но у нас получилось несколько иначе. С согласия штаба округа и городских партийных организаций мы решили начать мобилизацию раньше, поскольку были к ней готовы. Кроме того, сама обстановка заставила нас это делать… К нам стихийно в комиссариат потянулась волна ленинградцев, люди толпами стали осаждать комиссариаты.
Сборных пунктов в районах насчитывалось от трех до восьми, и те, кто имел документы о явке, пошли на свои сборные пункты, а комиссариаты были осаждены добровольцами, туда являлись тысячи людей. К нам в первый же день мобилизации пришло 100 тысяч человек с повестками и без повесток. Мы должны были в каждом районе занять школы только для справочной работы, и я должен был часть работников перебросить на эту работу, чтобы они отправляли людей на сборные пункты или отказывали.
Поток людей все время увеличивался, и мы их отправляли на справочные пункты. Для этой работы нам были выделены в помощь кадры из партийных городских организаций. С 18 часов 22 июня мы начали формировать первые команды для отправки.
…Есть отзыв горкома партии, который делал отчет в ЦК, и в этом отчете было сказано, что комиссариаты в Ленинграде справились со своей задачей, и мобилизация прошла планомерно. Немцы в этом деле нам не мешали, поскольку бомбежек и обстрелов в городе еще не было. Все эшелоны, которые должны были уйти, мы отправили своевременно. Учитывая недочеты мобилизации в период финской войны, мы часть эшелонов грузили за городом, примерно в 40 – 50 км от него, в частности, в Токсово.
Народным ополчением мы начали заниматься только тогда, когда свою основную задачу мобилизации выполнили, и это нашу работу не осложняло. В то же время за весь период мобилизации толпы добровольцев, которые исчислялись десятками тысяч, шли в райкомы партии, на сборные пункты, в комиссариаты, и с ними велись разговоры».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 106 (7682) от 13.06.2024 под заголовком «Остановка у переезда».
Комментарии