Инкогнито в чужой стране. Под личиной купца Джафара скрывался русский секретный агент
Среди персонажей знаменитой картины Григория Чернецова «Парад на Царицыном лугу 6 октября 1831 года» в правой части холста выделяется фигура в голубом халате и в чалме. Явно «восточный» человек!.. Между тем из авторской аннотации к полотну следует, что запечатленного героя зовут Петр Иванович Демезон. Нотку «конспирологии» к сказанному добавляет помещенная рядом авторская приписка: «Изображен в костюме татарского муллы, в котором посетил Бухару и не был узнан»…
Фрагмент картины Григория Чернецова «Парад на Царицыном лугу 6 октября 1831 года», на котором в голубом халате и в чалме изображен Петр Демезон./Репродукция. ФОТО автора
Так искусно художник закамуфлировал отголосок давнего события, связанного с весьма рискованной секретной операцией. Она стала важной вехой в закреплении влияния Российской империи в Средней Азии.
Петр Демезон принял русское подданство, в 1857 году высочайшим указом ему было дозволено официально принять на себя баронский титул./Репродукция. ФОТО автора
Петр Иоанн Ян (Петр Иванович) Де Мезон родился в 1807 году в городе Шамбери в Савойе, входившей в состав Сардинского королевства, в семье врача. Как он провел молодые годы и как появился в России — сведений нет. Но из его формулярного списка следует, что он был определен на казенный кошт в Казанский университет на обучение восточным языкам, но азы науки постигал в Петербурге — в учебном отделении восточных языков при Азиатском департаменте Министерства иностранных дел.
Получив по окончании Казанского университета в 1829 году степень кандидата восточной словесности, Петр Демезон тщанием тамошнего губернатора генерала В. А. Перовского попал в Оренбург. Там он поступил на должность преподавателя турецкого и персидского языков в военном училище, а заодно зачислен переводчиком в местную пограничную комиссию. Оренбург в то время был центром дипломатической игры в регионе, а также опорным пунктом организации разведывательной работы с соседними государствами. Через этот город шли в то время и основные торговые пути из России в Азию.
Именно Демезону было доверено совершить важную миссию по оживлению торговых отношений с Бухарой, зачахших после эпидемии холеры 1829 – 1831 годов. Отправляя осенью 1832 года в Бухару своего представителя, Перовский полагал, что такой ход — пребывание в чужой и закрытой стране под видом мусульманина — даст возможность русскому секретному агенту сделать поездку более продуктивной.
Расчет оказался верным. Преодолевая под личиной купца Джафара трудности перехода через пустыню, опасаясь быть взятым в плен в результате набега на караван кочевников или быть убитым от рук религиозного фанатика в случае разоблачения, русский француз благополучно добрался до Бухары. Инкогнито он провел в чужой стороне четыре месяца и, «неузнанный никем», следующей весной вернулся в Оренбург с огромным багажом знаний о самых разных сторонах жизни закрытого для европейцев ханства. В отчете о своей поездке он также обрисовал и некоторые стороны современного положения Афганистана, Пенджаба и даже Индии.
В департаменте Азии Коллегии иностранных дел секретного агента оценили по достоинству. «В противность существующих правил» Демезона, который не имел даже минимального стажа службы в казенном учреждении, указом царя за заслуги в добывании секретных сведений наградили орденом Анны III степени — «с прибавлением к оному трех тысяч серебром и ассигнациями».
В январе 1835 года Демезон и его патрон прибыли в Петербург, где были удостоены аудиенции у государя, и тот лично вручил награду. В этот его приезд в столицу судьба подарила новоиспеченному орденоносцу еще одну встречу, итогом которой и стало появление на свет его миниатюрного живописного портрета в костюме татарского муллы.
Скорее всего, Григорий Чернецов познакомился с легендарным разведчиком благодаря воспитателю наследника цесаревича В. А. Жуковскому. Тот близко знал губернатора Оренбурга еще с тех пор, когда оба в молодости служили в Царском Селе: Перовский — адъютантом великого князя Николая Павловича, а Жуковский — учителем русского языка его молодой супруги будущей императрицы Александры Федоровны.
Надо полагать, в один из дней пребывания Перовского и его помощника в городе на Неве Жуковский привел их в мастерскую Григория Чернецова в Шепелевском дворце на Миллионной улице, в котором в то время выше этажом (но по другой лестнице) находилась квартира самого поэта. «Придворный живописец» не мог не увлечься рассказами о похождениях русского француза в тылу иноверцев и с удовольствием запечатлел его на своем полотне в одеянии мусульманина.
Как сложилась дальнейшая судьба востоковеда-разведчика?
Демезону было предложено остаться во внешнеполитическом ведомстве «для употребления по делам службы» еще в год его приезда в Петербург, но окончательно он перебрался сюда только в конце 1836 года, отработав «по распределению» положенные для казеннокоштного студента шесть лет. В столице он занял место заведующего кафедрой (в должности профессора) татарского языка в учебном отделении восточных языков, а затем (с 1843 года) в течение почти трех десятилетий до своей отставки в 1872 году возглавлял его. При этом не оставлял и работу переводчика в составе ряда дипмиссий в ранге пятого (высшего) разряда.
Высоко отмечена и его научная деятельность. За фундаментальный учебник «Свод мусульманских правил» Демезон был удостоен ордена Св. Владимира III степени. Не чурался Петр Иванович и общественной деятельности: в 1844 году стал одним из учредителей Русского археологического общества, взяв на себя обязанности казначея.
В год своего пятидесятилетия Демезон неожиданно уехал в Париж. В Россию он больше не вернулся, однако продолжал числиться «по ведомству Министерства иностранных дел». Все это время в Петербурге за ним были закреплены казенная квартира на Большой Морской улице и место его основной работы.
Говорят, бывших разведчиков не бывает. Возможно, живя в Париже, Демезон, прикрываясь образом исследователя древних рукописей, выполнял какую‑то секретную миссию, о которой нам пока еще ничего не известно. В последние годы жизни он переводил на французский язык выдающееся сочинение хивинского автора — хана Абу-ль-Гази «Родословная древа тюрков». Увидеть напечатанным этот капитальный труд при жизни Демезон не успел: он скончался в 1873 году. Семьи у дипломата не было, потомства он не оставил. С его смертью баронский род Демезонов в России пресекся…
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 19 (7595) от 02.02.2024 под заголовком «Инкогнито в чужой стране».
Комментарии