Герои «незнаменитой» войны
«В такой суровой войне необыкновенно легко забывается отдельный человек. Убит, и все. Нужно еще удивляться, как удерживаетсяв памяти какое-нибудь имя в списках награжденных. Все, все подчинено главной задаче – успеху, продвижению вперед... Но когда перейден самый страшный рубеж, произошли самые большие бои данной кампании, тогда уже помнят только это, а последующее, когда люди тоже умирают, но не на столь важных для исхода войны высотах и т. п., – все это уже почти не учитывается...»
ФОТО сайта war.thun
Эти слова были написаны поэтом Александром Твардовским во фронтовой тетради «С Карельского перешейка». Но не во время Великой Отечественной, как это можно предположить, а несколько раньше – во время «зимней» войны, начавшейся 75 лет назад, 30 ноября 1939 года.
Как известно, та война длилась всего 105 дней. По сравнению с 1418 днями Великой Отечественной – почти ничто. Между тем «на той войне незнаменитой» (и это тоже слова Твардовского) погибали смертью героев наши соотечественники. И первые Герои Советского Союза, имена которых появились на карте Ленинграда, были как раз участниками той, «незнаменитой».
В 1940 году двумя постановлениями – от 3 августа и 26 декабря – четырнадцать улиц, названия которых дублировались, были переименованы в честь воинов, погибших в советско-финляндской войне. Сегодня таких улиц осталось четыре. Они носят имена летчика Федора Аккуратова, танкистов Федора Дудко, Игната Емельянова и артиллериста Виктора Булавского.
А вот из первых трех Героев Советского Союза на карте города остался только один – легендарный танкист Федор Дудко. Две другие улицы, поименованные в их честь, как и улица Дудко, находились в
Невском районе. Улица, названная в честь командира танковой бригады Василия Груздева, так фактически и оставалась Волковской до своего исчезновения в середине 1960-х. Имя командира взвода стрелкового полка Александра Шилова также исчезло вместе с улицей, но несколько позже.
В Московском районе была упразднена улица, носившая имя танкиста Георгия Пиняева. Во Фрунзенском в период массового жилищного строительства исчезли улицы, названные в честь военкома танковой бригады Николая Брагина, командира взвода стрелкового полка Михаила Зубарева и политрука роты стрелкового полка Ивана Петрушина. Не появилась на карте и улица, названная именем пулеметчика Кузьмы Высоцкого, оставшись Прогонной, а в Петроградском так и не появилась улица в честь летчика Ивана Квашнина.
В принципе многое объяснимо. Практически все улицы, получившие в 1940-м имена героев, проходили на окраинах, на некоторых, как на улицах Брагина и Зубарева, не было нумерации. А как же Квашнин? Ведь Петроградская сторона не окраина. Действительно, на Петроградской стороне именем Ивана Квашнина был назван проезд между современными Чкаловским и Каменноостровским проспектами. В 1930-е это была новая прорезка, ставшая Новопроложенной улицей. Ей-то и дали имя Квашнина. Домов, числящихся по этой улице, не было, а когда в начале 1950-х здесь были построены жилые дома, им дали адреса по Ординарной улице и Кировскому проспекту. Переименование 1940 года забылось, как и имя Ивана Фирсовича.
В 1960-е было не очень-то принято вспоминать советско-финляндскую войну. Да и Великая Отечественная затмила ее. Но вот, например, строки из наградного листа на 19-летнего Михаила Зубарева:
«Совсем еще молодым, очень скромным по натуре, только выпущенный из Военного училища – таким прибыл в полк командир-комсомолец тов. Зубарев <...> 8 и 9 февраля шли бои за рощу «Пистолет», батальон под ураганным пулеметным, минометно-артиллерийским огнем противника залег перед рощей. Из батальона второго эшелона, не участвующего в операции, пришел лейтенант Зубарев с просьбой пустить его с блокировочной группой в бой. Тов. Зубарев ручался, что задача будет выполнена. Учитывая молодость тов. Зубарева и сложность выполнения боевой задачи, тов. Зубареву первоначально было отказано в его просьбе. Но после того, когда батальону еще раз не удалось продвинуться вперед, после второй просьбы тов. Зубарева, который ранее неоднократно отлично и смело выполнял поставленные задачи по разведке, смелому и самоотверженному лейтенанту было дано разрешение ворваться в рощу «Пистолет» <...> Славный бесстрашный командир в последнюю минуту боя погиб смертью большого героя»
Последние четыре слова в наградном листе подчеркнуты фиолетовым карандашом. Возможно, рукой командующего 7-й армией К. А. Мерецкова, подписавшего документ 17 марта 1940-го...
Николай Брагин, имя которого оказалось погребенным под производственными постройками в районе Софийской улицы и улицы Белы Куна, был в отличие от Михаила Зубарева опытным бойцом. Ему, военному комиссару 90-й батареи 20-й танковой бригады, было 37 лет. В первый же месяц боевых действий танки Брагина прорывали оборону противника, но им из-за отсутствия пехоты не удавалось закрепиться на позициях. По предложению военкома на танках стали размещать пехоту и при взятии рубежей пехотинцы высаживались на отвоеванных позициях. Так появилась операция танкового десанта, которая впоследствии использовалась в Великой Отечественной войне.
Уверен, воины, павшие за отчизну, воины, чьи имена носили ленинградские улицы, должны вернуться на карту города. Конечно, из небытия не вернуть улицы, на месте которых выросли дома. И Левашовский проспект, к которому автоматически присоединили попадавшую в его створ улицу Квашнина, сокращать до прежних размеров не надо. Но вот небольшой безымянный сквер на углу Левашовского и Чкаловского проспектов вполне мог бы носить имя Квашнина.
Думается, и в других районах города можно и должно найти городские объекты, которым следует присвоить утраченные имена Героев Советского Союза, погибших в советско-финляндскую войну 1939 – 1940 годов.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 229 (5355) от 05.12.2014.
Комментарии