Четвертый номер пулеметного расчета. История рожденного 7 ноября
Судьба Тараса Львовича Гончаренко - как сюжет для увлекательного романа. Трудился на заводе в блокадном Ленинграде, бежал на фронт, был сыном полка, освобождал Донбасс, затем оказался матросом в полярных конвоях, ходил с ними в Америку. Вернулся в Ленинград, выучился на медика, исколесил всю страну.
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
За трофеями в Терийоки
...Я в гостях у Тараса Львовича в его квартире на Васильевском острове, у самого залива. Никогда бы не подумал, что человек, стоящий передо мной, как раз сегодня отмечает свой 90-летний юбилей. Высокий, крепкий, подтянутый... Первое, на что обращаю внимание уже в прихожей, - большая карта Якутии.
- Я начинал там врачом общей практики, - поясняет Тарас Львович. - В 1955-м окончил училище при Первом медицинском, по распределению попросился в Якутию. Испытать себя в экстремальных условиях. Мне казалось, что только так я смогу стать настоящим врачом. Четыре с половиной года проработал. Якутский язык выучил. На оленях, на собаках, на самолетах, на пароходах - все эти места объездил. Там и с женой познакомился: она тоже по распределению приехала туда, преподавателем, окончив Московский институт культуры. И первая дочь у меня в Якутии родилась...
А вообще-то в детстве он мечтал быть путешественником. Все хотел увидеть своими глазами. Когда в 1939 году войска Красной армии взяли Терийоки, нынешний Зеленогорск, уже на следующий день был там. Пробрался через все кордоны.
- Набрал гранат, патронов, притащил в школу и стал разбирать. Хорошо, военрук увидел - я как раз с миной начал возиться. Влетело мне от него, конечно, а потом еще и от дядьки, который меня вместо отца воспитывал. Но что поделаешь - справедливо, - вспоминает мой собеседник.
Когда началась война, Тарасу было тринадцать лет. Стало голодно, пошел на завод «Газоаппарат» на Петроградской стороне, где мама была секретарем партийной организации. Кто-то наверняка скажет: под крылышко захотелось. Но никаких привилегий у мальчишки не было - все на общих основаниях.
- В нашей бригаде трудились 16 подростков, - вспоминает Тарас Львович. - Пока было электричество, штамповали стабилизаторы для авиабомб. А когда не стало света, работали вручную, делали печки-буржуйки. Все приходилось осваивать на ходу. Основные орудия - киянка, молоток и ножницы...
Жили на казарменном положении, спали прямо в цехе на верстаках. По рабочей карточке полагалось 250 граммов хлеба в день, да еще и давали что-то вроде баланды. Из столярного клея делали холодец. Выжил! А в марте 1942-го был эвакуирован по Дороге жизни.
- Помню, что в пути, уже на Большой земле, люди с голода набрасывались на еду, и организм не выдерживал... Со мной пожилой человек ехал, и он меня остерегал, чтобы я много не ел, только понемножку. Мне вообще по жизни все время везло на хороших людей, - говорит Гончаренко.
В дзоте со «стариком»
Конечным пунктом эвакуации был город Буденновск. Почти уже на самом Северном Кавказе.
- Меня послали в колхоз. Председатель спрашивает: «А ты что можешь?» - «Печки делать». - «Нет, это мне не надо. Будешь конюхом». А я с лошадьми вообще никогда дела не имел. Сели в повозку, я, как видел в кино, ударил кнутом, лошади понесли! Я в одну сторону вылетел, председатель - в другую. Таратайка - вдребезги. Слава богу, никто не покалечился... К лошадям меня больше не подпускали: посадили на быка - возить воду трактористам. Но мне это не очень нравилось. И я бежал: залез в собачий ящик под вагоном и добрался до Москвы. А там - облава на беспризорников. Отправили работать на кожзавод, в зольный цех. И я опять бежал - теперь уже на фронт.
Забрался в военный эшелон, спрятался на крохотной площадке перед паровозом. Так и ехал, пока в районе станицы Обливской меня не обнаружил конвой. Командир полка сказал: «Ладно, будешь воспитанником в пулеметной роте». Меня прикрепили к расчету пулемета «Максим». По штату, там полагалось три номера: первый нес станок с колесами, второй - дуло, третий - ящики с патронами, а меня поставили четвертым. Вроде как я был «в довесок», но тем не менее и мне дело нашлось...
Тарасу Гончаренко в очередной раз повезло: он попал в 321-ю дивизию, сформированную из сибиряков - крепких, сильных, умелых.
- Меня опекал старослужащий дядя Вася - он мне казался тогда стариком, а было-то ему всего лишь лет сорок... Дивизия с ходу форсировала Дон, там я и получил боевое крещение. К счастью для нас, румыны сражались без энтузиазма: бросили позиции и бежали. Когда взяли высоту, «старик» отправил меня собирать трофеи - гранаты, патроны, автоматы. Я все относил в дзот. И, как оказалось, не зря.
Вскоре высоту бросились отбивать немцы, и необстрелянная дивизия отступила.
- А мы со «стариком» остались в дзоте и вдвоем несколько часов держались, пока наши не подоспели, - рассказывает Гончаренко. - Он стрелял, а я патроны подносил. «Старика» наградили орденом Красной звезды, меня - медалью «За отвагу». Знаю, что он дошел до Изюма, был ранен...
Вообще же 321-ю дивизию все время посылали в самые жаркие места.
- Было ли тогда страшно? Нет, не было. Вот когда в Изюме летом 1943-го на нас налетела авиация (а мы праздновали присвоение дивизии звания «гвардейская»), довелось испытать настоящий ужас. Самолеты заходили круг за кругом и поливали нас прицельным огнем. Наверное, разведка у немцев хорошо сработала. Мы метались: где спрятаться, в какую щелку забиться?..
Что такое родина
Судьба хранила паренька из Ленинграда. В ту пору он был уже ординарцем у комдива Ивана Макаренко, который относился к нему как к сыну, возил его на «Виллисе». Под Барвенковом попали под обстрел.
- Генерала ранило, меня контузило, - вспоминает Тарас Львович. - Потом - медсанбат, где я остался санитаром. Но о том, что буду врачом, тогда даже и не задумывался. Я ведь после войны кем только ни был: и водолазом на Балтийском заводе, и переплетчиком в типографии, продавцом мяса в гастрономе... Брался за все. Даже учился в театральной студии. А потом случайно встретил в Ленинграде командира нашего медсанбата Григория Костюнина. Он-то и предложил мне подумать о профессии врача...
Но до этого надо было еще дожить. А тогда, летом 1944 года, дивизию готовили к освобождению Польши. Поступила команда: отчислить всех «лишних». В том числе и Тараса Гончаренко. В очередной раз - повезло. Кто знает, что его ждало дальше на фронте? Костюнин отправил его в Иркутск к своей семье. А там - клич: «Комсомольцы - на Дальний Восток, на флот!».
- Месяц нас обучали. Меня направили на теплоход «Старый большевик». Там я матросом совершил несколько рейсов - в Портленд, Сиэтл и по Северному морскому пути. Мы возили паровозы по ленд-лизу. Весь путь занимал примерно месяц, разгрузка-погрузка - три дня. Времени на отдых не было. Моя вахта была с двенадцати до четырех, а потом - на подхвате. Представьте себе: тридцать градусов мороз, моментально все обрастает глыбами льда. Если его не сколешь - судно может пойти ко дну. Бьешь ломиками, молотками, крюками... Сам мокрый, тоже обрастаешь льдом. Адский труд!..
В Америке удавалось сойти на берег. Правда, только в группе по два-три человека во главе с офицером.
- Платили по 25 долларов за рейс. Появилась возможность приодеться. Я купил себе костюм, туфли, пять рубах по пятьдесят центов, носки. Жизнь там, конечно, была красивая, сытая. Но уже недели через две домой тянет. Только там я почувствовал, что такое родина. Дома голодно, тяжело, а все равно хочется вернуться. Не хватало мне в Америке родного, русского духа, чего-то неуловимого, - признается Тарас Львович...
Якутия, а затем Мурманская область, где он работал врачом, стали для него суровым испытанием и в то же время - счастливым временем. В Ленинград он окончательно вернулся только в конце 1980-х годов.
- Все мои дети - тоже врачи, кандидаты наук. Внук - тренер хоккейной команды «Адмирал» во Владивостоке. Правнучке будет месяц...
Сейчас основное поле деятельности Тараса Львовича - общественная организация «Полярный конвой». Часто приходится бывать за границей с миссией народной дипломатии.
- Однажды, выступая в Гамбурге на международной встрече, я сказал: «Любить мы друг друга не будем, близкими друзьями тоже никогда не станем, слишком мы разные. Но добрыми соседями - должны быть». В этом я твердо уверен... Ведь мы, простые граждане разных стран, прекрасно ладим друг с другом.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 207 (6316) от 07.11.2018 под заголовком «Четвертый номер пулеметного расчета».
Комментарии