Беспокойное семейство Петергофа. Противоречивое дело в отношении чинов местной полиции
Дело о происшествии, которое легло на стол прокурора Санкт-Петербургского окружного суда Анатолия Федоровича Кони, было связано с очевидным, на первый взгляд, эпизодом. Однако, как оказалось, он таил в себе немало «подводных камней». Тридцатилетнему юристу предстояло решить, продолжать ли следствие в отношении чинов местной полиции, обвиняемых в «оскорблении действием» канцелярского служителя дворцового правления…
ФОТО Alexia Laiter Garza on Unsplash
Подробности — в документах Российского государственного исторического архива.
Июльской ночью 1873 года задержавшийся в гостях канцелярист Михаил Иванов возвращался по улицам Петергофа на квартиру, которую снимал вместе с отцом и двумя родными братьями — Алексеем и Василием. По дороге ему повстречался младший из них, Алексей, сообщивший печальную новость: глава семейства сильно повздорил с Василием.
Придя домой, Михаил уговорил родственников прекратить ссору, выпроводил Василия и уже собирался ложиться спать. Однако тут в комнату ворвались четверо полицейских и попытались его связать. «Отец мой стал защищать меня, — жаловался канцелярист в Петергофское дворцовое правление. — Тогда городовой Гриневич схватил отца моего за горло и стал давить его».
Стражи порядка скрутили Михаила и отвели в помещение для арестованных, где он провел остаток ночи, а наутро оказался выпущен «благодаря сочувствию добрых людей». Именно так выглядели события в изложении одной из сторон.
«Имею честь донести, что то и другое совершенно несправедливо», — рапортовал квартальный надзиратель Никитин петергофскому полицмейстеру полковнику Меньчукову. По его версии, дело обстояло совсем иначе: той злополучной ночью фонтанный подмастерье в отставке Степан Иванов, квартирующий с тремя взрослыми сыновьями в мезонине у домовладельцев Труниных, был нетрезв. Домашнюю компанию родителю составлял один из его отпрысков, Василий, также воздавший должное Бахусу. В какой‑то момент вспыхнула ссора: «Отец требовал от сына Василия, улегшегося на двух простынях, одну из них, за что обеспокоенный Василий обругал отца».
Иванов-старший отвесил наследнику затрещину и тотчас получил от него кулаком в ответ. Тут в каморке появился навеселе сын Михаил: вступившись за честь отца, он принялся энергично тузить недостойного брата. «Таким образом, между ними увеличилась драка и шум, встревоживший более всего квартировавшего под квартирой Ивановых протоиерея Василия Зверева, а также других жильцов», — описывал ситуацию квартальный надзиратель.
Когда в дом явились городовые, священник буквально умолял арестовать членов беспокойного семейства, жалуясь на то, что они нарушают ночной покой, постоянно устраивают скандалы и дебоши. В итоге стражи порядка поднялись в мезонин, чтобы вмешаться в происходящее.
По версии надзирателя, Михаил Иванов побил полицейских, после чего и был задержан. Пожилой отец вступил в схватку с правоохранителями — пришлось усмирять еще и его, а когда на крики явился самый младший — Алексей Иванов, «вооруженный» кочергой, дело приняло совсем скверный оборот…
Тем временем у дома собралась толпа из встревоженных жильцов соседних зданий, ожидавших исхода драмы. Протоиерей Зверев охотно делился со всеми подробностями бурной жизни семьи Ивановых, выражая надежду на их удаление. Правда, наутро он не выдержал и сам съехал из «нехорошего» дома…
Мировой судья, рассматривавший дело о ночных беспорядках и превышении полномочий городовыми, счел вину сторон «обоюдной» и прекратил производство. Это решение не устроило Михаила Иванова: заручившись поддержкой Петергофского дворцового правления, он обжаловал его перед съездом мировых судей. Но, вопреки надеждам канцеляриста, апелляционная инстанция «за нарушение спокойствия и тишины» наложила на него денежный штраф в размере 8 рублей.
Документы же, касавшиеся полицейских, поступили к прокурору Анатолию Кони. Внимательно изучив все обстоятельства и взвесив аргументы сторон, он пришел к заключению, что оснований для продолжения уголовного преследования городовых нет. Дело было закрыто. О дальнейшей судьбе представителей необузданного семейства история умалчивает. Быть может, кто‑либо из краеведов, знатоков прошлого Петергофа, прольет на это свет?
Читайте также:
Театралы и барышники. Как билеты становились причиной спекуляций и беспорядков в конце XIX века
Излюбленное место кинематографистов. ЧП в графском парке помешало съёмочному процессу
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 182 (7758) от 27.09.2024 под заголовком «Беспокойное семейство».
Комментарии