Радиация как лекарство: учёные смогли подчинить её и направить не во вред, а на благо

При слове «радиация» многие вздрагивают. Ибо хорошо знают, какой страшной разрушительной силой она обладает. Однако ученые смогли подчинить ее и направить не во вред, а на благо. О современной ядерной медицине, радиоактивных лекарствах, новых способах диагностики и лечения онкологических заболеваний рассказывает директор Российского научного центра радиологии и хирургических технологий имени академика А. М. Гранова доктор медицинских наук Дмитрий МАЙСТРЕНКО.

Радиация как лекарство: учёные смогли подчинить её и направить не во вред, а на благо | ФОТО Сергея ГРИЦКОВА

ФОТО Сергея ГРИЦКОВА

— Дмитрий Николаевич, репутация вашего центра не вызывает сомнений, к вам едут лечиться со всей страны. Причем вы беретесь помочь даже людям с очень сложными или запущенными формами болезни.

— Как раз в таких случаях прежде всего и используются РФП, радиофармпрепараты. Начиная буквально с диагностики. Принцип их действия таков: проникая в организм человека (препарат в минимальных дозах ему вводят внутривенно), они начинают излучать энергию разной частоты — одну в измененных тканях, где находится опухоль, другую — в здоровых. В опухоли препарат накапливается, и на томографе мы ее хорошо видим.

Этот метод обследования считается золотым стандартом и называется позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ). Он отлично применим для определения стадии заболевания, поиска метастатического процесса и, наконец, для оценки качества лечения. Современные ПЭТ-приборы к тому же скомбинированы с компьютерной томографией (КТ). Если ПЭТ используется для идентификации опухоли, то КТ позволяет определить ее точную локализацию.

На основании полученных данных пациенту назначают лечение. А спустя год-два он снова приходит к нам, и мы с помощью данного обследования можем понять — есть ли у него рецидив или он полностью вылечился.

Оборудование ПЭТ установлено примерно в 200 медицинских цент­рах в разных регионах России, но наилучшим образом в плане эффективности оно реализуется, когда есть широкий спектр радиофармпрепаратов…

— «Широкий спектр»… То есть для разных видов онкологических заболеваний?

— Именно так. Более того, как правило, препараты создаются практически под конкретного пациента или группу пациентов. Сегодня в нашей лечебной практике около 30 таких препаратов. И производим мы их прямо здесь, в центре, используя отечественные изотопы и пептиды, предшественники белка.

Весь цикл производства проходит в автоматическом режиме. А начинается он с того, что на ускорителе — циклотроне (у нас их два, причем один из них мощнейший в регионе) — из стабильного изотопа, входящего в мишенное вещество, идет получение радиоактивного изотопа. Это стартовая часть цикла. Для наработки радионуклида применяются мишенные устройства. Затем по специальным транспортировочным капиллярам все наработанное перемещается в лабораторию радиофармацевтических технологий, где в защитных свинцовых боксах весом по 8 – 13 тонн размещены восемь модулей синтеза. В них‑то путем радиохимической реакции радионуклид и встраивается в состав нужной биомолекулы.

Ее мы потом доводим до состояния, пригодного для внутривенного введения — делаем жидкую лекарственную форму. С помощью биомолекулы и произойдет «целевая» доставка препарата в организме пациента.

Наши радиохимики не только обеспечивают врачей достаточным объемом необходимых РФП, но и проводят научные исследования, направленные на разработку и внедрение их новых разновиднос­тей. В частности, в нашем центре впервые в России начато изготовление и клиническое применение РФП, меченных как галлием-68, так и актинием-225.

Кстати, распространение цик­лотронных технологий в последние десятилетия сильно изменило вектор развития радиофармацевтики во всем мире. 

В отличие от ядерных реакторов, которые прежде использовались для производства РФП, циклотроны не нуждаются в радиоактивном источнике, проще в монтаже и эксплуатации и обеспечивают возможность производить больше радиофармацевтических препаратов разных видов.

— При введении таких препаратов нет опасности травмировать здоровые клетки?

— РФП, предназначенные для диагностики, обладают таким периодом полураспада, чтобы, с одной стороны, они быстро выводились из организма человека, а с другой — оставались активными до того момента, как диагностическая процедура будет закончена. Препараты для лечения являются альфа- и бета-излучателями, чтобы воздействовать в основном на раковые клетки и за счет малого пробега в тканях минимально повреждать здоровые.

— Возможно, наивный вопрос: может ли ПЭТ стать эффективным методом ранней диагностики рака, еще до появления симп­томов? Ведь он же очень точен в отличие от других форм экспресс-диагностики, спрос на которые высок…

— Давайте не будем упрощать. Вряд ли использование ПЭТ-КТ может быть пригодно для банального скрининга, ведь применение изотопа обязательно связано с лучевым воздействием. Метод ПЭТ, хотя он заслуженно и занимает важное ­место в диагностическом процессе, используют в трудных случаях диагностики у онкологических больных. Когда, например, видны метастазы, то есть вторичное поражение, а при этом не установлено, где именно находится первичная опухоль.

— В последние годы в онкологии возникло новое направление, именуемое тераностикой. Его название происходит от сочетания двух слов — терапия и диагностика. О последней мы поговорили…

— В нашем центре мы изготавливаем и активно используем РФП и для терапии. Они опухоли уничтожают, их несколько разновидностей для конкретных видов онкологических заболеваний. Так что это очень высокотехнологичная персонализированная медицина.

Хорошо зарекомендовал себя проект по лечению с помощью РФП опухолей предстательной железы. Таким образом мы смогли помочь ряду пациентов с терминальными формами такого рака. Также лечим людей с запущенными нейроэндокринными опухолями — это заболевание может поражать поджелудочную железу, желудочно-кишечный тракт, бронхолегочную систему и другие органы.

В частности, препарат с актинием-225‑ДОТАТАТЕ получали пациенты с нейроэндокринной опухолью в стадии неконтролируемого распространения процесса, то есть с метастазами. После трех курсов лечения у них уже не было «живых» метастазов — тех, что могут привести к дальнейшему прогрессированию заболевания и летальному исходу.

Препараты на основе радиоактивного лютеция — изотопа высокой энергетической мощности доказали высокую эффективность у больных с меланомой, когда уже исчерпаны возможности химиотерапии, при лечении опухоли мочевого пузыря, у пациентов с множественными метастазами…

Такие результаты вселяют оптимизм. В целом, если говорить о методах ядерной медицины, то, конечно, нас ждет расцвет тераностики.

— Какие еще новые методы дают надежду больным?

— Иммуно-таргетная терапия, применяемая в последние десять лет, — это прорыв в лечении рака и наиболее безопасный способ борьбы с онкологией. Происходит двойное воздействие: иммунопрепараты помогают собственной иммунной системе больного распознавать и уничтожать раковые клетки, а таргетная терапия направленно действует на опухоли, блокирует их рост и метастазирование, уничтожая исключительно только опухолевую ткань, не повреждая здоровую.

Таргетный подход к терапии позволяет разработать препарат для конкретного пациента, чтобы он действовал на выявленную генетическую мутацию. Существуют таргетные препараты для лечения рака молочной железы, множест­венной миеломы, лимфомы, меланомы и других онкологических заболеваний.

В целом мы, как правило, используем комплексный подход, что подразумевает применение всех возможностей, известных медицине. У нас в арсенале есть практически все применяемые в мире виды лечения онкологии: хирургия, химиотерапия, лучевая терапия, трансплантология и методы ядерной медицины.

— Насколько я знаю, в вашем цент­ре занимаются и сосудистыми патологиями у онкологических больных, какая здесь связь?

— Дело в том, что довольно значимый процент людей с онкологией имеют сопутствующую патологию сердечно-сосудистой системы, что ограничивает возможности лечения основного онкологического заболевания. Помочь справиться с коморбидным фоном, когда одна патология усиливает другую, — значит расширить круг людей, кому можно проводить эффективное лечение.

Кроме того, пациенты с онкозаболеваниями в итоге оказываются в реанимации и нередко с тромбоэмболией легочной артерии. Поэтому сейчас в сотрудничестве с учеными Политехнического университета работаем над созданием малоинвазивной аппаратуры, которая позволит без оперативного вмешательства, только ультразвуком разрушать тромбы в легочной артерии.

Сотрудникам Лаборатории ультразвуковых технологий СПбПУ под руководством Александра Ефимовича Берковича удалось решить сложную технологическую задачу: совместить диагностическую составляющую аппарата и лечебную. То есть прибор будет с навигацией: он сначала находит и диагностирует патологию, а затем проводит лечение ультразвуковым лучом.

Правда, пока у нас есть только эффективные опытные образцы. Но вообще подобных приборов в мире еще не существует.

Циклотрон1_Г.jpg
За металлическими дверьми, каждая створка которых весит тонны, находится циклотрон — линейный ускоритель заряженных частиц, с помощью которого и получают радиофармпрепараты./ФОТО Сергея ГРИЦКОВА

— Недавно в Российском общест­ве клинической онкологии заявили о значительной нехватке специалистов в стране — онкологов первичного звена, а также химио­терапевтов, хирургов и особенно радиотерапевтов, радиологов, радиохимиков. В Петербурге тоже существует дефицит.

— Сложности есть и у нас. Врачебный персонал мы готовим сами на базе кафедры нашего центра — в нашей ординатуре по онкологии, хирургии, рентгенологии, ультра­звуковой диагностике, радиологии… К нам идут охотно, так как это перспективно, и за время ординатуры молодые врачи получают хорошую подготовку.

Что же касается химиков… На недавней сессии по радиохимии в Радиевом институте эксперты назвали дефицит таких кадров одной из важнейших проблем, которая мешает развитию этого направления.

Это же не обычная химия, и даже не просто органическая химия, а радиохимия. И не просто радиохимия, а ее определенный раздел, который обычно в вузах если и преподается, то очень бегло. Исключение, пожалуй, составляет МГУ, где существует довольно сильная кафедра радиохимии.

Увы, эту проблему быстро не решишь. Подготовка таких специалистов — процесс долгий. Знаю по опыту, ведь наших профессионалов мы растим сами.

— Дмитрий Николаевич, в завершение сугубо практический вопрос: как человеку попасть на лечение в ваш центр?

— По ОМС мы принимаем пациентов из любого региона России. На сайт центра люди направляют свои медицинские заключения, (результаты обследований по онкозаболеванию, которые выполнены по месту жительства). Наши доктора изучают документы, затем комиссия принимает решение, после чего человека приглашают на лечение. В поликлинике по месту жительства ему необходимо получить у лечащего врача направление на консультацию в ФГБУ «РНЦРХТ им. академика А. М. Гранова» Минздрава РФ или на госпитализацию при наличии показаний. То есть все, как обычно.

— Вы рассказывали о методах лечения весьма недешевых. Давайте уточним: такие высокотехнологичные процедуры входят в квоту ОМС?

— ПЭТ-обследование, радионук­лидная терапия проводятся в рамках базовой программы ОМС (СМП, ОМС-ВМП). Другие виды помощи, не вошедшие в эти разделы финансирования, проводятся по квотам на высокотехнологичную медицинскую помощь. Так что пациентам доступны самые современные на сегодняшний день технологии лечения и диагностики рака. В нашем центре можно получить весь комплекс лечения. Многие сомневаются в бесплатности и доступности. Могу заверить, что если есть техническая возможность помочь человеку с онкопатологией, то в нашем центре он получит лечение в полном объеме и не понесет никаких финансовых затрат.

Читайте также:

Вирус на подходе. Подъём заболеваемости гриппом специалисты ожидают в декабре-январе

Вирус — не бактерия: Минздрав принял новый стандарт лечения ОРВИ


#здоровье #ОМС #радиация

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 223 (7799) от 25.11.2024 под заголовком «Радиация как лекарство».


Комментарии