Владимир Николаевич ПЕТРОВ

ФОТО Сергея ГРИЦКОВА

Дальше в лес – меньше делянок

На долю России приходится почти 25% запасов древесины всей планеты. Более того: в нашей стране растут наиболее ценные хвойные породы. При этом большая часть этих запасов используется малоэффективно. Отчасти это объясняется их трудной досягаемостью: вывезти сосну из туруханской тайги обойдется дороже, чем продать ее на рынке. Но даже то, что удается взять с делянок, наши лесозаводы почему-то не умеют правильно обработать и продать. В итоге мы покупаем в магазинах финскую мебель из нашей сосны и стенки из ДСП, сделанной в Евросоюзе. О том, чем объясняются такие казусы, рассказывает наш сегодняшний гость.

– Владимир Николаевич, чем сегодня живет отечественный лесопромышленный сектор?

– К сожалению, сейчас мы переживаем период, когда на экономику лесной отрасли в большей степени оказывают влияние не природные процессы или экономические законы развития, а чиновничьи решения. В результате отечественный лесной сектор вынужден работать в более жестких условиях по сравнению с другими странами, где государство оказывает реальную поддержку частному лесному бизнесу.

– То есть государство не уделяет должного внимания лесному хозяйству?

– С одной стороны, роль государства в лесном секторе огромна, так как у нас леса находятся в государственной собственности. С другой – сейчас это управление сводится преимущественно к административным методам: запретам, разрешениям, ограничениям и т. д. Что касается экономических стимулов, то они имеют повелительный характер и ограничиваются налогами, сборами и иными обязательными платежами. А от практической производственной сферы в лесном секторе государство и вовсе самоустранилось.

С 1993 года в нашей стране разрешена аренда лесных участков частными предпринимателями, что способствовало запуску механизма разгосударствления отечественного лесного хозяйства. На смену государственным леспромхозам пришли частные компании, в том числе и иностранные. На сегодня по всей стране в аренде находится не более 26% общей площади лесов. На остальных лесных территориях лесохозяйственные работы за бюджетные деньги проводят сторонние подрядчики. Схема, когда государство контролирует и управляет лесом, а частники его используют, экономически малоэффективна, так как платежи за пользование лесами в два раза меньше государственных расходов по их управлению.

– При этом бытует мнение, что лесозаготовки – очень прибыльный бизнес...

– Государство тоже считает, что лес растет сам по себе и каких-то дополнительных вложений для этого процесса не требуется. На самом же деле лесозаготовка – это тяжелый вид экономической деятельности. Рентабельность лесозаготовок не превышает 5%, деревообработки – 10%, мебельной и целлюлозно-бумажной промышленности – 15 – 20%. Есть примеры, когда лесозаготовка и вовсе убыточна и выравнивание рентабельности на предприятии происходит за счет перерабатывающих производств.

Справедливости ради надо отметить, что в некоторых случаях государство дает преференции частным компаниям. Но это относится только к предприятиям, располагающим денежными средствами от 300 млн рублей и имеющим намерение построить за эти деньги какое-либо лесоперерабатывающее производство. В списке преференций – снижение стоимости лесного ресурса на 50% и его получение без аукциона. Желающих много, но фильтр очень жесткий. На территории Ленинградской области таких приоритетных проектов всего два. На Северо-Западе статус приоритетных имеют 37 проектов.

– В чем причины низкой рентабельности леспрома?

– Несмотря на кажущуюся бесплатность леса, цена которого составляет около 50 руб. за кубометр, низкая рентабельность лесного бизнеса обусловлена многими факторами. Первый – плохое качество лесосечного фонда. Второй – большие расстояния вывозки древесины. Третий – необходимость закупать дорогую импортную технику, и четвертый – малая плотность лесовозных дорог. Для сравнения: у нас – 1,2 км на 1000 га, в Западной и Северной Европе этот показатель доходит до 40 км на 1000 га.

Теоретически взять лес в пользование имеет право каждый, но для этого нужен большой стартовый капитал в несколько десятков миллионов рублей. Считайте сами: комплект новой импортной лесозаготовительной техники, состоящий из харвестера (спиливает деревья) и форвардера (собирает и вывозит на склад сортаменты), стоит около 60 млн руб. Плюс – текущие затраты по их содержанию и ремонту, зачастую номинированные в евро или долларах.

При этом российские бизнесмены обязаны выполнять на своих участках огромный объем затратных работ по лесовосстановлению, охране лесов от пожаров и захламлений. Некоторые пытаются за свой счет строить лесные дороги. А стоимость одного погонного километра такой дороги в нашем регионе сопоставима с ценой однокомнатной квартиры в Петербурге – примерно 2,5 – 3 млн рублей.

– Как отразился на лесном бизнесе введенный в феврале этого года утилизационный сбор на лесозаготовительную технику?

– Такое решение однозначно приведет к удорожанию всей продукции лесного сектора, начиная от заготовки и далее по всей производительной цепочке. А расплачиваться за все эти экономические инициативы правительства придется конечному потребителю. Почему? Да потому что удельный вес отечественного производства машиностроения для лесной промышленности невысок, а его качество оставляет желать лучшего. Не секрет, что Онежский тракторный завод пока не может конкурировать с иностранными брендами в области лесозаготовительной техники. В связи с этим большинство наших лесозаготовителей работают на импортном оборудовании.

Вот почему большинство бизнесменов эксплуатируют подержанную зарубежную технику. Правительственное решение об утилизационном сборе колесных транспортных средств, затронувшее и эту технику, ввозимую в Россию, еще больше снизило рентабельность лесозаготовителей.

– Каково соотношение отечественных и иностранных компаний лесного сектора на территории Северо-Западного региона?

– Их достаточно много. К примеру, специализирующаяся на целлюлозно-бумажном производстве группа «Илим» в Петербурге и «Интернэшнл Пейпер» (бывший Светогорский ЦБК) в Ленинградской области являются подразделениями американской компании. Благодаря иностранному капиталу на Светогорском комбинате появилась возможность производить уникальную для нашего рынка продукцию беленой химико-термомеханической массы. Таковая, к сожалению, в большом объеме потребляется не российскими товаропроизводителями, а экспортируется.

Другой пример – дочернее предприятие одного из ведущих австрийских концернов в деревообрабатывающей и лесопильной промышленности «Майер-Мелихоф Хольц Ефимовский» в Тихвинском районе. Еще одна компания по выпуску пиломатериалов – «МетсаФорестПодпорожье» – входит в финский концерн. Завод «ИКЕА индастри Тихвин» – структура одноименной шведской компании. Это предприятие выпускает мебель и топливные брикеты.

Отечественные крупные предприятия тоже есть, но их меньше. Так, Карелия – лидер по производству газетной бумаги. В Коми неплохо поставлено производство клееной фанеры. В Архангельской области традиционно развито лесопильное и целлюлозно-бумажное производство.

– Почему наши лесопромышленники часто ориентируются не на внутренний, а на внешний рынок?

– Потому что бизнес ориентируется на получение прибыли. К сожалению, финансовая устойчивость и, как следствие, платежеспособность российских предприятий и населения не так высока, как у западных партнеров. Приоритетные направления в торговле определяются территориальной близостью, хорошей покупательской способностью и устойчивыми партнерскими отношениями.

Традиционно выгодными экспортными партнерами предприятий лесного сектора Северо-Западного региона были Финляндия и страны Скандинавии. Налажен сбыт древесины в Германию, прочие страны Европы. Российская древесина очень ценится за рубежом, беломорская сосна имеет специальную экспортную маркировку.

Древесины у нас много, но не вся она экономически доступна. Из общей площади лесов Северо-Западного региона (более 112 млн га) 35% – это защитные леса и только 65% – эксплуатационные. На первом месте по запасам – ель, затем – сосна, береза и осина.

Что касается импорта, то из-за рубежа мы получаем специализированную лесозаготовительную технику и оборудование, точные измерительные и навигационные приборы для различных измерений в лесу.

– Банальный вопрос, но все-таки: не увезут ли вагоны с лесом за границу весь наш зеленый запас?

– C распространенным эмоциональным мнением про «распродали весь лес» я не согласен. В России заготавливается 25 – 27% от научно обоснованного или допустимого объема заготовки древесины. Ее запасы в Северо-Западном федеральном округе составляют 13% от общего запаса древесины в России (9933,38 млн кубометров).

Более того, с 2006 года государство ввело экспортные пошлины на хвойную древесину, полагая, что таким образом стимулирует развитие отечественного производителя. Но по итогам десятилетия заготовка не увеличилась, а лесопромышленников больше не стало. Сегодня в России заготавливают меньше древесины, чем во время Второй мировой войны, и примерно столько же, сколько заготавливали в Российской империи в 1913 году.

Это связано с тем, что в основном лесозаготовки ведут в регионах, которые тяготеют к мировым рынкам сбыта, исключительно у существующих дорог. Именно таким регионом является Ленинградская область, где уже ощущается дефицит лесных ресурсов. В других регионах лесной потенциал остается менее востребованным, поскольку углубляться в леса экономически невыгодно, в том числе и из-за отсутствия лесных дорог.

– Какие перспективы у нашей лесной отрасли?

– В ближайшие 10 – 15 лет государство вряд ли будет уделять внимание лесному хозяйству, которое в нашей стране с 1924 года финансируется по остаточному принципу. Но даже при таком раскладе я не согласен с распространенными утверждениями экспертов, что объем лесозаготовок будет сокращаться, а лесозаготовители станут массово банкротиться. Конечно, бизнесмены с малой финансовой подушкой безопасности начнут уходить с рынка, но их места займут более финансово обеспеченные компании, в том числе и иностранные. Отрасль будет существовать на том же уровне, что и сейчас, но какого-то прорыва ждать не стоит.

– Как вы относитесь к предложениям ввести частную собственность на российские леса?

– Это утопия, которая точно не улучшит положение дел в отрасли. Главным является не разнообразие форм собственности на леса, а схема взимания налогов и сборов с бизнесменов и величина налоговой нагрузки на лесовладельцев. Более того, этот шаг должен быть согласован с мнением населения. Учитывая, что у нас все может случиться внезапно, я с 1997 года провожу на эту тему опросы населения. Так вот, 90% респондентов, большинство из которых молодежь, против введения частной собственности на леса.

Подготовила Алла ЧЕРЕДНИЧЕНКО

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 066 (5683) от 15.04.2016.