Владимир Эммануилович РЕЦЕПТЕР

Фото предоставлено Пушкинским театральным центром

К свету, воздуху, к Пушкину!

_ Владимир Эммануилович, вы уже двадцать третий год возглавляете Пушкинский центр. Удалось выполнить задачи, которые вы перед собой ставили?

_ Александр Сергеевич четко изложил свои представления о том, каким должен быть русский театр _ в возрасте двадцати одного года написал «Мои замечания о русском театре». Он заметил, что пьесы, по его мнению, были плохие, актеры тоже, кроме одной Семеновой, и «по рукоплесканиям нашей публики нельзя судить об успехах русской сцены». Главным в театре Пушкин считал актера. В «Каменном госте» есть текст: «Клянусь тебе, Лаура, никогда/С таким ты совершенством не играла./Как роль свою ты верно поняла!../Как развила ее!../С какою силой!../С каким искусством!..». Вот вам и весь театр: текст, понимание и актриса или актер. Режиссуры в то время не было _ Лауре, чтобы верно понять свою роль, не нужны режиссерские и театроведческие концепции. Она сама интуитивно все поняла. А другие еще не поняли...
Для этого в 1992 году и был создан Государственный Пушкинский театральный центр в Петербурге с обширной издательской программой «Пушкинская премьера» и «Театральным собранием сочинений Пушкина». Мы провели двадцать театральных фестивалей во Пскове и музее-заповеднике «Михайловское». В Пушкинских Горах в этом году сыграли две премьеры. В 2001 году в Санкт-Петербургской театральной академии был набран первый в истории российского театрального образования курс с «углубленным изучением творчества Пушкина». С 2006 года выпускники играют в театре «Пушкинская школа». 1 сентября 2014 года приступил к занятиям новый курс.
И гастроли и новый курс _ президентское поручение, полученное нами в феврале этого года. Проект, совместный с музеем-заповедником «Михайловское», напоминает шекспировский театр в Стратфорде-на-Эйвоне. Только _ пушкинский. Впервые идею создания такого театра я предложил в 60-е годы прошлого века, теперь пришла пора ее осуществления.
Если говорить о некой «сверхзадаче» Пушкинского центра _ это желание восполнить пропущенное звено в истории отечественного театра. Мы делаем шаг назад, чтобы пройти тысячу шагов в будущее. Это пропущенное звено и заставило хромать наш театр. Отсюда сегодняшнее обожание немецких, литовских, польских театров. Как будто с завязанными глазами мы поощряем подражание европейским образцам. Я европейские театры очень ценю, но занимаюсь совсем другим. Прожив в русском театре полвека, мне кажется, я знаю, что нужно делать. Поэтому и взялся готовить настоящее и будущее пушкинскому направлению русского театра.

_ В чем же принципиальное отличие этого направления?

_ Мне кажется, в том, что режиссер не озабочен самовыражением, а стремится выявить пушкинский смысл и масштаб актера. Главное, чтобы актер верно понял роль и отменно ее сыграл. Павел Нащокин, лучший друг Пушкина, говорил: «Ни наших университетов, ни наших театров Пушкин не любил». На самом деле его не оставляли мысли о театре, он все время думал, в каком направлении ему двигаться дальше. Пушкин и сам был гениальным актером. Когда он писал «Историю Петра» и рассказывал о царевиче Алексее, изможденном пытками, у него буквально вытягивалось лицо. Когда читал «Бориса Годунова», делался настоящим красавцем. Такая степень психофизического изменения говорит об огромном актерском даровании.
Понять Пушкина необыкновенно трудно, на это кладется жизнь, существует наука пушкинистика, и все равно поэт недостаточно понят. Сейчас я завершаю книгу «Принц Пушкин, или Драматическое хозяйство поэта» _ по аналогии с книгой Владислава Ходасевича «Поэтическое хозяйство Пушкина». Последней «черновой» рукописью Пушкина, которую он читал Нащокину летом 1836 года, была «Русалка». Я написал четыре статьи о «Русалке». Совместная с Михаилом Шемякиным книга называется «Возвращение пушкинской «Русалки». А в ней моя «История читательских заблуждений».

_ Как бы вы объяснили молодому зрителю, почему ему стоит прийти в ваш театр?

_ У нас восемь спектаклей по произведениям Пушкина: «Маленькие трагедии», Perpetuum mobile (драматическая хроника рыцарских времен) _ «Сцены из рыцарских времен» идут только у нас. А ставились лишь однажды в 1937 году в БДТ Алексеем Диким. Но постановку сняли, Дикий был арестован... В «Истории пугачевского бунта» мы объединили исторический материал и «Капитанскую дочку»; «Хроники времен Бориса Годунова» _ соединение пушкинской пьесы и фрагментов «Истории государства Российского» Карамзина. Еще _ «Дубровский», еще _ «Сказки». В этом сезоне поставим еще две, и будут у нас в репертуаре сценические версии всех сказок. Вернем в репертуар «Русалку»... Кроме того, в нашей афише: «Гамлет» Шекспира, «Недоросль» Фонвизина, «Горе от ума» Грибоедова, «Маскарад» Лермонтова, «Роза и крест» Блока и многое другое. Ничего «второй свежести» у нас не идет и не пойдет. Посмотрите один наш спектакль и вы поймете, что у нас говорят на русском языке. Живут в стихотворном тексте. Как того требует наш язык и стиховой закон. Молодые люди по нескольку раз приходят на новую постановку «А. С. Пушкин, Фауст и другие», а постоянные зрители по семь-девять раз смотрят спектакли.

_ Нужно ли убеждать новое поколение, что Пушкин, Лермонтов, Чехов и так далее до сих пор актуальны? Сейчас режиссеры именно этим и занимаются, предлагая разные современные версии хрестоматийных произведений.

_ Все, что я делаю в «Пушкинской школе», _ ради молодых, в их пользу, чтобы чуток повернулось сознание. Чтобы посмотрели в сторону Пушкина. Читать, смотреть, слушать, думать и снова читать. Этого поворота в сознании я и пытаюсь добиться. Какое глупое выражение «У каждого свой Пушкин»! Нет у каждого своего Пушкина, есть лишь _ «никакого Пушкина» (на вступительных экзаменах многие абитуриенты не могли прочесть на память ни строчки) или Пушкин усредненный, общий. Сказать «Мой Пушкин» могла себе позволить только Марина Цветаева. Даже Ахматова не говорила «мой», хотя имела на это полное право. Мне дороже и ближе ахматовский Пушкин. Спасать Пушкина от непонимания... Время такое, что это и может стать национальной идеей...

_ В связи с юбилеем Лермонтова и по случаю громкой премьеры в Александринском театре много разговоров о драме «Маскарад». А по вашему мнению, какова главная идея лермонтовской пьесы?

_ У нас «Маскарад» к 200-летию Лермонтова был поставлен гораздо раньше. Мы не очень любим «информационную шумиху». Я перечитал драму и представил себе 21-летнего Лермонтова. Такой гениальной экономии слов, как у Пушкина, он еще не научился. Мы поставили «Маскарад», как будто Пушкин помогал молодому поэту избавиться от словесных излишков. Спектакль длится два с лишним часа без антракта, по-моему. Он напряженный, динамичный. Я полюбил эту пьесу. Мне кажется, она написана под впечатлением «Моцарта и Сальери». Поднеся Моцарту яд, пушкинский Сальери вскрикивает: «Постой, постой, постой!.. Ты выпил?.. без меня?». И у Лермонтова Арбенин говорит Нине о мороженом с ядом: «Ни капли не оставить мне!».
Шестая глава «Пиковой дамы» начинается так: «Две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе, так же как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место». Какая научная точность! Неподвижная идея _ идея фикс. Германн запрещал себе играть и вдруг _ Пиковая дама. Тройка, семерка, туз. Став играть, он сделался другим человеком. Бывший профессиональный шулер Арбенин оставил карты ради Нины _ нашел себе другую идею. Он захотел счастья, поставил на счастье как на карту _ и проиграл все.

_ Судя по всему, вам близки слова Бориса Пастернака «Нельзя не впасть к концу как в ересь в неслыханную простоту...»

_ Пастернак _ один из моих любимых поэтов. Если вы перечитаете «Доктора Живаго», вы поймете, что и Борис Пастернак учился у Пушкина. Его герой Юрий Живаго хорошо говорил о светящихся точках существования. В памяти всплывает то, что освещено. И эти точки света сразу же стоит записать. Пастернак душой и сердцем читал Пушкина.
Самый откровенный ученик Пушкина _ Федор Михайлович Достоевский. Лучше мало кто Пушкина понимал, разве что Иван Киреевский. Писатель. Философ. Но самый скрытый, самый тайный ученик Пушкина _ Антон Павлович Чехов...

_ Мне кажется, в театре вы _ тайный ученик Товстоногова, хотя в своих воспоминаниях о БДТ назвали себя «отщепенцем».

_ Что вы, я вовсе не тайный ученик Георгия Александровича. Я 25 лет проработал с великим режиссером. И это, надеюсь, не прошло бесследно. Так долго служили солдаты в царской армии. Как режиссер я начал работать именно в БДТ, где ставил «Русалку», пушкинские «Диалоги», репетировал «Сцены из рыцарских времен», выпустил «Лица» Достоевского, «Розу и крест» Блока... В БДТ работала замечательный режиссер и педагог Роза Абрамовна Сирота, учившая меня роли князя Мышкина. Перед гастролями в Англию Товстоногов решил, что во втором составе спектакля «Идиот» должен быть и молодой актер. Иннокентий Михайлович Смоктуновский в театре уже не работал. Мы начали и репетировали без него. А потом появился Смоктуновский. Вышел на сцену, в перерывах чистил апельсины... В общем, в Лондон уехали без меня. А я остался думать о своем герое. Мышкин во мне жив до сих пор.
Как режиссер я работаю по своей методологии, которая сформировалась благодаря Георгию Товстоногову, Розе Сироте, Анатолию Эфросу; наблюдениям за моими замечательными партнерами в БДТ. В моноспектакле «Гамлет» я играл все роли шекспировской пьесы, во мне возникал эффект диффузии _ я так его называю _ одна роль проникает в другую и обе друг друга обогащают. Здесь я учился пониманию прочной и тонкой взаимосвязи героев одной пьесы друг с другом. И артистов на сцене учу этому.
Мне кажется, я знаю, чего ждет сегодняшний театр, _ света, воздуха и глубины. Вот чего ищет «Пушкинская школа».

_ Тридцать лет назад в одном из своих лирических стихотворений вы написали: «Читай, душа моя!.. Так надо/Приходит, видимо, пора/Нам стать людьми другого склада/Иными, нежели вчера». Сегодняшние артисты и зрители стали людьми другого склада.

_ Я хочу, чтобы пришедшие нам на смену видели дальше, чувствовали глубже, понимали шире. Чтобы молодой человек сам к этому стремился и сказал себе: «Пора и мне сегодня жить иначе, чем вчера». Я имею в виду прежде всего внутренние изменения. Никому свою точку зрения не навязываю, но убежден, что в русской культуре нельзя существовать, не ощущая православие как ее неотъемлемую часть. Русский язык неотделим от христианства, без этого не выразить живую правду. В противном случае слова будут лгать.

_ После феноменального успеха поэтической «могучей кучки» _ Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Ахмадулина _ поэзия перестала интересовать широкую публику. Никого из современных поэтов по степени влияния на аудиторию и популярности нельзя сравнить, например, с эстрадными артистами. Среди «людей иного склада» нет больших поэтов?

_ Большая поэзия не имеет отношения к эстрадному успеху. И поэзия не может завершиться, пока существует язык. И тогда, и сегодня большие поэты были в тени эстрадных звезд. Сейчас есть большие поэты. Считаю такими моих товарищей Олега Чухонцева, Александра Кушнера. Они _ личности вовсе не публичные. К сожалению, нельзя по аплодисментам нашей публики судить о достижениях культуры и, в частности, поэзии.

Подготовила Полина ВИНОГРАДОВА

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 196 (5322) от 17.10.2014.