Полина Александровна ЗАХАРОВА
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Не хлебом единым
В числе 80 проектов, получивших в октябре президентские гранты в 3,5 млн рублей (а претендентов было больше 4500), оказался и тот, которым руководит наша собеседница, врач-нутрициолог. Это НКО не из разряда «поможем похудеть к Новому году».
И это не мастер-классы «по приготовлению вкусной и здоровой пищи». Для «учеников» этой школы, строго говоря, сбросить вес не первоочередная задача. Первоочередная – разобраться, почему этот вес, нередко совершенно несовместимый с нормальным образом жизни, накопился.
– Полина Александровна, это как же убедительно НКО должно рассказать о своем проекте, чтобы получить президентский грант?
– Да мы сами поверили, что получили грант, только когда пришло письмо-подтверждение... Я расскажу, как все началось: мы как организация зарегистрировались в 2014 году, но бесплатно, на волонтерских началах работали с 2013-го. Проводили занятия, приглашали врачей, психологов, технологов. В этом году Общественная палата РФ инициировала программу «Перспектива», в которую отбирали успешные инициативы социально ориентированных НКО, мы представили свой проект, он был отобран в программу, потом подали заявку на грант...
Сразу оговорюсь: мы никого не «худеем» и не «поправляем». Мы занимаемся консультационной поддержкой и в первую очередь психологической помощью людям, страдающим пищевой зависимостью – анорексией, булимией, компульсивным перееданием. Такое нарушение пищевого поведения, согласно международной классификации, входит в перечень психических заболеваний. Пациенты могут получить помощь даже в стационаре. Но если в случае анорексии и булимии это оправданная мера, то большинство просто «заедающих тревоги» людей, страдающих избыточным весом, не вполне готовы к общению с психиатром или госпитализации. Страдающим анорексией или булимией мы в первую очередь объясняем, куда обратиться, а если поддержки психолога недостаточно – говорим, где можно получить бесплатную медицинскую помощь. Многие не знают, с чего начать, – мы пытаемся объяснить, что неправильное пищевое поведение не может быть «исправлено» в каком-то сетевом сообществе, убеждаем обратиться за профессиональной помощью.
– Анорексия кажется частной проблемой: ну, девочка решила достичь модельных параметров. Это что, массовое помешательство?
– Среди девочек-подростков очень распространен культ худого тела. Такие «моды» в среде подростков – массовые. Вы «погуглите» – найдете в виртуальном пространстве огромные сообщества, которые делятся друг с другом советами: как пить слабительные, как пачкать тарелки едой, чтобы обмануть родителей, как худеть экстремальными способами. Зачастую родители обращаются к специалистам, когда уже приходилось вызывать ребенку «скорую».
Но я подчеркну: мы не занимаемся помощью подросткам. Мы работаем с родителями. Объясняем, что нужна специализированная поддержка, что криками, запиранием ребенка в комнате или попытками насильно накормить проблема не решается.
Бытует мнение, в том числе среди родителей: обратишься к психиатру – и на ребенке всю жизнь будет клеймо. Это совершенно не так, это не «большая» психиатрия, которая занимается серьезными психическими расстройствами. Но это задача, в решении которой третий не будет лишним, если этот третий – психолог или врач.
– Вы ведь врач...
– Сейчас я большую часть времени «работаю мамой»: нахожусь в отпуске по уходу за ребенком. По образованию я – хирург, но давно уже специализируюсь в клинической нутрициологии, паллиативной медицинской помощи. Работаю в онкологическом центре с пациентами – с осложнениями на фоне химиолучевой терапии, потери массы тела, пострезекционными синдромами и т. д. И не планирую оставлять свою работу.
– Как вы, трудясь в такой душезатратной сфере, занялись еще и волонтерством в проекте для людей с пищевой зависимостью?
– Три года назад коллеги, которые работают с химически зависимыми (то есть со страдающими наркоманией, алкоголизмом) и к тому же «волонтерят», пригласили меня прочитать лекцию о питании. Потом еще раз, потом мне в соцсети стали писать люди. Постепенно я начала проводить какие-то занятия: я тогда только-только родила ребенка, появилось нерабочее время – кто-то тратит его на встречи с подружками или какое-то хобби, а я лекции читала. Познакомилась с психологами, которые работают в сфере зависимого поведения, и подумала: почему бы не зарегистрировать организацию? К тому времени у нас была уже команда, а сейчас в организации 40 волонтеров.
– Кто они?
– Профессионалы. Это принципиально. Увы, слишком много непрофессиональных людей, считающих себя психологами. «На врача» нужно учиться шесть лет, потом дополнительная специализация – в целом это занимает лет десять. Закончив трехгодичные курсы, невозможно стать таким же качественным специалистом.
В первую очередь у нас трудятся психологи, имеющие большой опыт в работе с т. н. зависимым поведением. Александр Исаев, к примеру, раньше работал с химически зависимыми, в том числе как волонтер. Совсем недавно в нашей школе читал лекцию Петр Алексеевич Скрипченко, сотрудник НИИ Бехтерева, – он занимается именно подростковой нервной анорексией и булимией.
У нас не только лекции – мы проводим дефиле, уроки стиля, фотосессии – все, что помогает нашим подопечным вернуть адекватное отношение к своему телу. Дело ведь не собственно в большом весе: к нам приходят люди, страдающие компульсивным перееданием, еда для них – как для наркозависимого наркотик. Пищевую зависимость мы и рассматриваем как игровую или химическую. Правда, алкоголизм и наркомания – социально опасные зависимости, а пищевая – т. н. «социально приемлемая»: она не заставит убивать за булку или сосиску. Но она обременяет огромным количеством нерешенных психологических проблем, и человек несет их в семью, на работу, в окружение. А нередко у таких людей и нет ни семьи, ни отношений, потому что весь мир сводится к пищевой зависимости и борьбе с ней.
– Чего уж там, у нас и алкоголизм с наркоманией считаются просто распущенностью, а не болезнью.
– Знаете, так любую беду можно считать «слабостью характера». Ну вот одна из первых наших подопечных, уже близкий мне по духу человек, пришла с большим весом. Но как можно назвать ее слабохарактерной, если она добивалась (и добилась!) дополнительной финансовой помощи для родителей особенных детей? Это же какой силой воли надо обладать! С пищевой проблемой она сама справиться не могла, но вот с нами за полтора года убавила 40 кг.
К нам обращаются женщины, которые регулярно и систематически подвергаются домашнему насилию, а под насилием мы понимаем не только физическое: словами можно так забить, что и кулаки не понадобятся. Приходят люди, как говорят наши специалисты, «психологически травмированные»: просто на каком-то этапе человек не выдерживает – кто-то начинает «запивать» неурядицы, кто-то – «заедать», кто-то – играть на автоматах.
– Что должно «щелкнуть» в голове, чтобы человек понял, что его ненасытность – это не милый недостаток?
– У всех по-разному. Например, человек пришел к эндокринологу, тот сказал: «Голубчик, у тебя сахар повышен, надо худеть». Прописал режим питания, а человек не может его соблюдать. И приходит к нам: помогите, я все время срываюсь.
Вообще психологи, работающие с зависимым поведением, используют понятие «дно»: иногда человек обращается за помощью, только его достигнув. Нередко это стадия, когда со здоровьем уже совсем беда. Иногда обращаются на более «легкой» стадии – когда просто «не нравишься себе в зеркале». Но и это травматично: однажды пришла женщина, плакала – ее сын сказал: «Мама, я стыжусь того, как ты выглядишь».
К нам ведь в группы даже врачи приходят. Каждый врач может себе расписать режим питания, но ведь не справляются без психолога. Не хватает поддержки. Профессиональной. Одно дело, когда мы обсуждаем свои беды в интернет-сообществе, в котором ни у кого нет нужного образования. Другое – когда занятия живые, их ведет психолог, который ориентируется именно в этой теме.
Большинство наших «учеников» – вовсе не «обжоры». Наш контингент довольно сложный: это могут быть и родственники, к примеру, подростков с наркотической зависимостью – родители «заедают» проблему. Или мамы тяжелых, особенных деток. Приходят женщины после развода или сильного стресса. Или те, кто рос в так называемых дисфункциональных семьях – к примеру, тех, где родители страдали какой-то зависимостью или где все были полными, и уже к юности у человека накопилось огромное количество комплексов. Повторю: наверное, почти 90% наших подопечных – это именно травмированные, надломленные на каком-то отрезке жизни люди. А помощь им предлагают исключительно платные клиники: «Мы вас вылечим от нарушения пищевого поведения за один месяц и 50 тысяч рублей».
Да от этого, как и вообще от зависимого поведения, не вылечить ни за пять, ни за десять встреч!
– Почему?
– Потому что поддержка нужна годами, прежде чем появится устойчивый эффект. Пока же все только способствует усугублению ситуации с ожирением: мы в большинстве своем «диванные бойцы» – остановки транспорта возле дома, магазины в шаговой доступности. Физический труд сменился интеллектуальным, а питание у многих – будто мы вагоны разгружаем. И пищевая промышленность работает на это: в самых красивых обертках обычно – самое вредное, я уже не говорю об усилителях вкуса, которые заставляют съедать больше.
– Есть истории, которые дали вам понять, что не зря вы затеяли этот проект?
– Нам каждый день кто-нибудь пишет: «Спасибо, что вы есть». Дело не в том, что люди стройнеют и хорошеют, а в том, что они меняют себя, меняют что-то вокруг: налаживают личную жизнь, находят общий язык с родными, становятся терпимее, меняют работу. В первую очередь к нам обращались женщины, но уже и мужчины приходят.
– Бывают неудачи?
– Можно помочь только тому, кто внутренне готов работать с собой. Поэтому первый вопрос: «Что ты готов сделать, чтобы помочь себе?». Психолог у тебя булку изо рта не вытащит.
– У вас на занятиях – сказкотерапия, психодрама. Неужели помогает такая «лирика»?
– Ну что вы! Обратитесь к работе того же Андрея Владимировича Гнездилова, выдающегося психиатра. Он внедрял сказкотерапию в первом нашем хосписе в Лахте. Благодаря этой, казалось бы, мягкой методике люди уходили с гораздо меньшими страданиями. Это ведь ассоциативное мышление: человек как бы со стороны проигрывает ситуации, он может в сказочном мире сделать то, чего в реальности не смог.
– Вот что странно: еда всегда была удовольствием и утешением, и стресс был всегда; отчего только сейчас заговорили о пищевой зависимости?
– Стресс во всем мире только нарастает. Причем с малолетства: сейчас будущие первоклассники уже должны уметь читать, писать, считать. Растет интенсивность нагрузок на работе. Не случайно стресс и депрессивные состояния выходят на первое место во всем мире. Этому нужно во что-то выливаться – и выливается в разные формы: алкоголь, переедание...
– Развенчайте, пожалуйста, главные мифы о питании.
– Люди в основном настроены на радикальные меры: максимально похудеть за минимальное время и желательно ничего для этого не делая. Потом вес возвращается, и с лихвой. Дело в том, что диета не меняет пищевого поведения. Это временный ограничитель, как кодировка, – перестает действовать, как только человек «раскодировался». К тому же все эти диеты не сбалансированные, и человек потом мучается проблемами желудочно-кишечного тракта.
Я всегда говорю: вы долгие годы доводили себя до такого состояния, а теперь первый шаг – дать себе время, чтобы выйти из этого состояния.
Или книги с диетами: это маркетинговый продукт, который просто нужно продать. Если диета написана некой Машей с бэкграундом вовсе не врача-диетолога – почему она может советовать на всю страну, как худеть? То, что она похудела, – ее личное достижение, которое нельзя экстраполировать на всех. Каждый человек индивидуален, и по-хорошему, чтобы разработать диету, специалист должен сделать анализ тела, выяснить заболевания.
Потом, у людей огромное количество ереси в голове вроде «не есть после шести». Достаточно 3 – 4 часов перед сном – пища успеет пройти частичный субстратный гидролиз и опуститься в кишечник.
Если хотите получить верные сведения о питании, не покупайте бульварную литературу, найдите в Сети статьи нашей замечательной профессуры: например, «Диетологию» Андрея Юрьевича Барановского или статьи главного гастроэнтеролога Петербурга Евгения Ивановича Ткаченко. Просвещайтесь. Пожалуй, основная наша задача – поворачивать людей к профессиональному сообществу. Перестать лечиться в Интернете, у целителей и тех, кто почему-то объявил себя гуру в диетологии.
– Скольких людей охватил проект?
– За прошлый год через нас прошли примерно 500 человек.
– Грант на что конкретно потратите?
– Есть представление, будто грант – это деньги, которые сваливаются с неба и можно ехать отдыхать на Бали. Нет, грант выдается под четко прописанные программы. У нас запланированы групповые занятия, индивидуальные, скайп-консультации, лектории. Большая часть гранта, конечно, пойдет на аренду помещений: собираемся проводить трехчасовые занятия по 5 – 6 дней в неделю. Ни один из высококлассных специалистов еще ни разу не отказал нам в бесплатной лекции, но мы будем рады, если этот труд сможем вознаградить.
– Как к вам примкнуть?
– Очень просто. Можно найти нас в соцсети http://vk.com/foodschoolpro – там указано время, тема и место занятий. В ближайшее время заработает сайт. Все бесплатно, но по записи, чтобы знать количество людей. И наши участники не должны быть младше 18 лет – с детьми должны работать педиатры и детские психологи.
– Много же вы успеваете: работаете в онкологическом центре, ведете волонтерский проект...
– Ох, а сколько я не успеваю! К своему стыду, два года не найду время защитить кандидатскую – давно прошла предзащиту, родила ребенка и с тех пор говорю себе: возьми себя в руки, доведи дело до конца.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 213 (5586) от 13.11.2015.
Комментарии