Игорь Александрович ТОЛСТУНОВ

Фото предоставлено пресс-службой кинокомпании

Кино как айсберг

В прокат вышел «Ледокол», кино, жанр которого заявлен как «фильм-катастрофа», но на деле он ближе не к голливудскому экшену, а к качественному советскому кино «про настоящих мужчин». О ледоколе, наткнувшемся на айсберг, и об отечественном кино как айсберге мы поговорили с Игорем ТОЛСТУНОВЫМ, одним из самых известных в России продюсеров, в творческой биографии которого более 40 художественных и более 50 телевизионных фильмов и сериалов.

- Игорь Александрович, много лет назад ваша кинокомпания «Профит» сняла фильм «Ворошиловский стрелок», ставший кинохитом. Тогда, в середине 1990-х, был востребован герой-одиночка, по сути, человек вне закона. Как сейчас обстоят дела с героическим?

- Вспомнили! Между «Ворошиловским стрелком» и «Ледоколом» было еще немало хороших фильмов за эти 20 лет. В «Ворошиловском стрелке» были и интересный герой, и интересная история, и, главное, эта картина рассказывала о том, что нас волновало всегда: о восстановлении попранной справедливости. Неудивительно, что фильм до сих пор показывают на телеэкранах с большим рейтингом. Что приятно, не скрою...

Что же касается «героического» на экране... Очевидно одно: неважно, про какое время история - про Древнюю Грецию, петровскую Россию, Советский Союз или далекое будущее. Безусловно, истории должны ложиться на сегодняшние духовные и нравственные потребности, ожидания зрителя. А главное, давать надежду, что есть такие люди, которые разберутся в тяжелой ситуации и не дадут нам пропасть.

- Как получилось, что кинокомпания выпустила второй фильм-катастрофу подряд?

- Просто подвернулась эта история. Специально ничего не планировали. Давайте вспомним, что все хиты в постсоветском прокате - это пионеры в своем жанре: «Антикиллер», «Ночной дозор», «9 рота», «Питер FM», «Легенда № 17», «Сталинград». И однажды, кажется в 2009 году, мы подумали: что-то у нас с катастрофами слабовато, давайте попробуем. Тут подвернулась история, и мы сделали «Метро», который оказался одним из самых успешных фильмов 2013 года. Потом появился сценарий «Ледокола», и мы стали его развивать, стремясь совместить аттракцион и качественную драматургию. В основе реальные события, однако мы сразу решили, что не будем концентрироваться на спасательной экспедиции - на эту тему снято большое количество документальных фильмов. Мы же снимаем художественную картину. Нашей задачей было показать сильных людей, противостоящих природной стихии.

- Да, получилось кино не столько про подвиг, сколько про взаимоотношения людей в команде ледокола. Поэтому и позвали Николая Хомерики, мастера психологических нюансов, но не блокбастеров.

- То, что режиссер работает в малобюджетном кино, не означает, что он может работать лишь с двумя артистами в кадре и снимать кино при свете одного фонаря. Николай очень хороший режиссер, умеющий рассказывать про людей. Да, когда он снимает для узкой аудитории - элитарной, интеллектуальной, как хотите называйте, - он разговаривает на одном языке. А когда снимает сериал для «Первого канала» - на языке, который понимает массовый зритель. Мне было ценно, что Николай - режиссер авторского кино со своими смыслами.

- Вы уже ощущаете себя специалистом в жанре фильма-катастрофы?

- Нет, ну что вы! Напротив, могу сказать без кокетства, что чувствую себя дошкольником. Нам еще столько всему в производстве таких фильмов нужно научиться, и еще столько всего, о чем мы даже не подозреваем. Но мы учимся.

- Мы со своим имперским размахом нуждаемся в мегапроектах?

- Дело не в имперском размахе. Но мы действительно вынуждены работать на поляне, засеянной, так сказать, американским кино - мощным, огромным, аттракционным, к которому зритель уже привык. Если мы хотим массовому зрителю донести какие-то свои мысли и идеи или просто истории про наших ребят, мы должны делать в том числе и блокбастеры.

- Насколько это кино универсально? Мне показалось, что Николай Хомерики снимал кино в эстетике, близкой именно российскому зрителю.

- «Ледокол» - достаточно универсальное кино. Главных героев можно назвать Джоном и Ричардом, по большому счету ничего в этой истории не изменится. Но все же надо осознавать, что у наших героев мотивы поступков, поведения специфические. В ментальной матрице изначально заложена информация, отличающая нас от, допустим, американцев. Даже на бытовом уровне мы отличаемся. Голливудские истории действительно универсальные, за сто лет они выработали тот алгоритм, благодаря которому американские кинематографисты создают истории, понятные в любой точке мира. Наши истории адресованы прежде всего родному зрителю, которому не надо ничего объяснять, он и так считывает все коды. А универсальные истории мы снимать не умеем, да и не хотим. И вообще, ставить сейчас перед собой амбициозные задачи: «давайте весь мир заставим смотреть российское кино» - наивность, граничащая с глупостью.

- Завоевать бы собственный кинорынок?

- Вот именно. Таким внутренним рынком не всякая страна может похвастать. В конце концов это 150 миллионов человек плюс примерно 20 миллионов русскоязычных зрителей в соседних государствах. Так что потенциально наш внутренний рынок огромен и самодостаточен, как китайский или индийский. По большому счету кому еще так интересна продукция Болливуда? Только самим индийцам. И китайское кино в мире никто не смотрит, но китайцам на это наплевать с высокой пагоды. Им и своих миллионов зрителей вполне хватает, чтобы развивать кинобизнес. Мы могли бы жить по тому же принципу.

- На выборгском фестивале «Окно в Европу» был «круглый стол», лейтмотив которого «все беды отечественной киноиндустрии в продюсерах». Как вам этот выпад?

- Конечно, это не совсем верно. Но дискуссии всегда хочется обострить. На самом деле основная проблема отечественного кино - отсутствие у зрителя денег на покупку кинобилета и попкорн. Это если мы с вами говорим о кино коммерческом, где оперируем цифрами сборов в сотни миллионов рублей, которые должны принести в кассу, соответственно, миллионы кинозрителей. Причем половину, если не больше, прибыли приносят Москва и Питер. А остальная половина приходится на всю Россию. Так что основная проблема в том, что у нас в принципе очень мало кинозрителей. Соответственно, все валится как костяшки домино: нет зрителя - мало кинотеатров, мало кинотеатров - скромные предложения по релизам. Мы же знаем, что любые фильмы у нас прокатываются два, максимум три, уик-энда. Так что говорить о том, чтобы выработать потенциал фильма до дна, вообще не приходится. Многие фильмы, если бы они стояли в прокате не 2 - 3 недели, а 2 - 3 месяца, имели бы все шансы собрать гораздо большую кассу. Но это возможно лишь при большем количестве залов.

- Но даже в Москве и Питере не так уж охотно идут на отечественный продукт. Значит, дело не только в тощем кошельке, но и в отношении к отечественному кино.

- Да, есть некая категория зрителей, которые, прочитав под названием фильма «Россия», говорят: «Ой, фу, это отстой, я не пойду». С этим надо считаться, безусловно. Но давайте вспомним новый «Экипаж», который заработал полтора миллиарда. Или наши мультфильмы про богатырей. Если фильм отвечает внутренним ожиданиям и потребностям зрителя, на него идут.

- Вы понимаете, что надо нашему зрителю?

- Есть американская поговорка киношная. Она звучит приблизительно так: «Никто никогда не знает, что надо зрителю. И как пройдет ваш фильм». Вот снимается комедия «Горько!» за миллион долларов, а собирает 30. И еще ее сиквел собирает 12 - 14 миллионов. Кто мог спрогнозировать, что этот проект выстрелит? Никто. Но опять же статистика голливудская (наша гораздо хуже, к сожалению) говорит: только две картины из 10 приносят реальную прибыль, еще 3 - 4 еле уходят в ноль, остальные провальны с точки зрения бизнеса. И это нормально.

- У вас нет ощущения, что кинематографисты варятся в собственном соку?

- Нет, у меня нет такого ощущения. В конце концов далеко не все те, кто сегодня делает кино в России, родились в пределах Садового кольца. На кинорынке на презентации «Нашего кино» я увидел фильм «Эластико», созданный ребятами из провинции, который мне очень понравился - живой, свежий язык. Сегодня ведь неважно, где ты живешь. Условно говоря, в Сыктывкаре доступ к мировому кино такой же, как и на Патриарших прудах. Так же как сегодня неважно, есть ли у тебя суперкамера или нет, если можно снять кино на телефон. Например, на фестивале «Кинотавр» победителем в конкурсе короткометражек стал фильм «Кредит», снятый фактически на телефон. Ярчайший пример - Тарантино, человек, который сидел в видеопрокате, смотрел фильмы, потом начал снимать свое кино, ни на кого не похожее.

- Если немного пофилософствовать. Бодрийяр сетовал, что кино, пойдя по технологичному пути, стремясь к созданию гиперреальности, утратило иллюзию.

- Да, когда кино возникло, оно долгие годы было великой иллюзией, нечто фантастическое, абсолютно недоступное обычному человеку. Были другая жизнь, другая публика, другие ценности. Все было другое. Но ведь на самом деле ничего не изменилось. В блокбастерах все подается как будто на котурнах, романтизированно, гиперболизированно. Потому что зрителю нужны сильные эмоции. Обычных-то ему и дома хватает.

- Вот выходит фильм про мстителей. Один, второй... Какой смысл снимать все новые и новые фильмы под копирку?

- Вы колбасу едите каждый день, один и тот же сорт, но колбаса-то свежая.

- Если продолжать гастрономические сравнения, то сегодня кино стало, как гамбургер: съел и пошел себе дальше. Вот вы можете назвать что-то из последнего, что будете пересматривать лет через 15?

- Когда попадаются, пересматриваю. Недавно пересмотрел «Однажды в Америке», авторскую версию.

- Вспомнили! Кино 30-летней давности. А из сегодняшнего?

- Кто знает, может, те, кому сегодня 20 - 30 лет, будут пересматривать «Горько!» через 10 - 15 лет. Но таких историй всегда мало. «Однажды в Америке» ведь не штамповали каждую неделю. Подобных фильмов всегда выходило по 2 - 3 в год. Но представьте себе обычного человека. Он приходит домой с работы в 6 - 7 часов вечера. Поел. Пообщался с детьми. Что ему делать еще два часа до сна? Сегодня у него масса возможностей: телевизор посмотреть, включить свой диск с фильмом, залезть в онлайн-кинотеатр. И получить то, что он любит. Вроде то же самое, а ощущение новизны все-таки есть. Мировой кинематограф неспособен производить 365 шедевров в год. Шедевры шедеврами, а в остальные дни зритель смотрит обычную, нормальную, желательно качественную в профессиональном отношении, любимую «докторскую колбасу».

У меня есть для определения рода кино термин: «содержательный». Таких фильмов очень мало. Их мало было и прежде, не надо обольщаться. Да, в советские времена фильмы Тарковского собирали несколько миллионов зрителей. Но не забывайте, что это были за времена. Копий было мало. И показывали их где-то на окраинах. Конечно, ажиотаж возникал вокруг этого кино в среде интеллигенции. Другое дело, что в те времена эта прослойка генерировалась постоянно, количественный состав ее восстанавливался. Сегодня с этим, пожалуй, сложнее. И с интеллигенцией, и с «содержательным» кино. Такого кино пусть немного, но оно есть. Из последнего - «Географ глобус пропил», который собрал 120 миллионов рублей, это где-то на уровне 4 - 5 млн зрителей.

- Однако негусто на 150-миллионную страну. И это притом что Александр Велединский снял не что-то туманное, а вполне внятную историю.

- Я же говорю: этого всегда было мало. Но сейчас проблема в том, что киноиндустрия наша развивается под лозунгами «Догнать и перегнать Америку», «Давай бОльший процент кассы!». В итоге на несколько лет похоронили дебюты, авторское кино. Сейчас ситуация начала выправляться - например, несколько десятков дебютов в этом году получили господдержку. Это надо делать, иначе у нас не будет следующего поколения ни авторов, ни зрителей. Просто те, кто делает авторское кино (наша кинокомпания «Профит» тоже в этом замечена), должны осознавать, что не надо рассчитывать на большое количество зрителей. Если посмотрят несколько тысяч человек, уже хорошо. А если к тому же покажут по телевизору и там фильм увидят миллион зрителей, то и вовсе чудесно.

- Что в ближайших планах вашей кинокомпании?

- Если говорить о больших коммерческих проектах, то пока ничего.

- Решили взять паузу после «Ледокола»?

- Хочется если уж выпускать кино, чтобы оно было неким событием. Как мы уже говорили, кино есть кино, результат непредсказуем. Так что сейчас мы находимся в поисках, есть два-три проекта, которые разрабатываем. Что из этого получится, пока непонятно, но работа идет. Мы не спешим, нам достаточно и телеконтента, который производим...

- Игорь Александрович, а вот как не продюсеру, а просто человеку не хочется высказаться на какую-то наболевшую тему?

- Разумеется, как всякого нормального человека меня волнуют вопросы и проблемы бытия, истории, сегодняшнего дня. Но что говорить, пока на руках нет хорошего сценария на тему, которая меня волнует?

- А заказать какому-нибудь сценаристу? Свое «Однажды в Америке»?

- К сожалению, не получается. У нас же все авторы с большой буквы, они на заказ не хотят работать. Это, кстати, тоже одна из проблем нашей киноиндустрии. В Голливуде есть огромная армия профессионалов в разных областях - сценаристы, режиссеры, актеры... В каждой гильдии по нескольку тысяч человек. А у нас всего нескольку авторов, которые загружены по уши. Очень часто бывает: беседуешь со сценаристом, и если идея его сразу не захватила, он не хочет тратить время на придумывание, на то, чтобы эта чужая ему идея стала его собственной. Никуда не денешься от человеческого фактора. Но, слушайте, а чего мы хотим? У нас свободному кинематографу всего 25 лет, в то время как американскому - 100. И то ведь мы, извините за каламбур по отношению к нашему «Ледоколу», не видим нижней части голливудского айсберга. Там производят 600 - 700 картин в год, успех же имеют от силы 50. Так что давайте наберемся терпения.

Подготовила Елена БОБРОВА

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 202 (5819) от 28.10.2016.