Гость редакции — Таймураз БОЛЛОЕВ

Новая "Балтика"

Большинство известных людей становятся таковыми благодаря своей должности. Тех, кто имеет собственный, можно сказать — личностный, авторитет и сохраняет его даже после ухода со всех постов, очень и очень немного. В их числе — Таймураз Боллоев, человек, по сути, создавший пивоваренную компанию "Балтика", затем ее покинувший. Его демонстративная отставка только добавила ему авторитета. А сейчас Боллоев с группой партнеров-единомышленников создает другую "Балтику". И остается одним из самых уважаемых и интересных людей в городе.

— Таймураз Казбекович, фонд "Балтика" существует меньше месяца, а уже взял на себя такие обязательства... Создать инфраструктуру отдыха и туризма Северо-Западного округа, финансировать и курировать другие социально значимые проекты — это будет стоить десятки миллиардов.

— Признаюсь, мы специально все так озвучили, чтобы не было возможности отступать. Хотя в любом случае весь этот проект совершенно реален, можете не сомневаться. Помню, когда в 1991 году мы говорили, что маленькое пивоваренное предприятие на пустыре в Парнасе будет иметь многомиллиардные обороты и платить миллиардные налоги, все скептически улыбались. И когда я в Самаре тоже на пустыре закладывал новый пивной завод, меня за глаза назвали Наполеоном.

— А вы с этим не согласны?

— Каждый человек, не только "Наполеон", должен стремиться к новым целям. Почему многие после выхода на пенсию мало живут? Теряют цель, думают, что все позади. Пивоваренная "Балтика" стала такой, как сейчас, потому что развивалась, шли новые проекты, у нее были цели. Она могла бы расти и дальше, но изменилась политика акционеров. И это стало одной из причин моего ухода оттуда.

— Вы за полгода после своего внезапного ухода с пивоваренной "Балтики" так и не объяснили, с чем он связан.

— Не хотелось говорить. Для меня это было очень нелегким решением, и до сих пор я в очень непростом внутреннем состоянии. Все-таки 30 лет, с момента поступления в институт, я занимался этим делом. Но я не мог согласиться с решением акционеров об отказе от новых проектов и о том, что наше предприятие должно стать финансовым донором для малоуспешных заводов нашего главного зарубежного акционера.

Мы к тому времени подготовили планы по широкому выходу на зарубежные рынки. Я не о Белоруссии, то, что там произошло, не принципиально. Намного интереснее было создать новое производство на самом крупном пивном рынке мира — в Китае. Нашли даже специалистов со знанием языка. Но сейчас, по решению акционеров, не то что зарубежные проекты заблокированы, а даже инвестиции в головное предприятие снижены.

— А почему вы решили после той "Балтики" заняться швейным бизнесом, пошли на "ФОС-П"?

— Изначально такого плана у меня не было, но Владимир Михеев, гендиректор фабрики, которого я в свое время пригласил в совет директоров пивоваренной "Балтики", предложил мне этот проект. На самом деле здесь огромные возможности. Объем рынка текстильной продукции в стране — 18 — 20 миллиардов долларов. В три раза больше, чем пивной рынок, и в два раза больше, чем алкогольный. И 85 процентов занято импортом.

— А нам нужно конкурировать с Турцией и Китаем в сфере массового пошива? У них все равно выйдет дешевле.

— Нужно. Продать нам могут все — и одежду, и продукты, и станки, но мы не должны продавать свой рынок, свои собственные производства. Нужно защищать своего производителя.

— Только вот потребителю эта защита дорого обходится: мясо, на импорт которого ввели квоты, дорожает на 50 процентов в год, автомобили тоже растут в цене, но не становятся лучше.

— Мясо — да. Но речь не только о создании таможенных барьеров, хотя они иногда нужны. Например, когда китайский легпром завалил товарами Европу, они вынуждены были принять жесткие торговые законы. И китайцы восприняли это нормально. Но защищать — значит в первую очередь помогать. Запад субсидирует своих фермеров, какие-то важные производства. А у нас деньги лежат мертвым грузом в Стабфонде, чиновники не знают, куда их деть.

Ладно, не будем об этом, а то я много чего могу сказать.

— Если государство нашему легпрому не помогает, как вы намерены "раскручивать" этот бизнес?

— В одной из промзон мы строим новое производство, консультируют нас немцы и французы. Они знают много технологических тонкостей, которые позволят фабрике, когда она туда переедет, снизить издержки. Наше здание на Мойке, которому многие завидуют, — все-таки центр города, изношено и вообще технологически неудобно. Сейчас по контракту и по французским лицензиям мы шьем хорошую одежду, которую продаем и здесь, и за границей. Конкурента надо брать качеством.

— Конечно, мы все желаем "ФОС-П" успеха, но проекты фонда "Балтика" намного масштабнее и, можно сказать, смелее, неожиданнее. Откуда вообще пошла эта идея: собрать в одних руках деньги различных инвесторов и вложить их в развитие социальной инфраструктуры округа?

— Родилась она намного раньше, чем я ушел из пивоварни. Предложил ее центр стратегических разработок "Северо-Запад". Они подсчитали, как часто и куда наши люди ездят отдыхать, лечиться, сколько тратят на это денег. Можете и сами подсчитать: Генконсульство Финляндии в Петербурге летом выдает тысячу виз в день, в год около 230 тысяч. Люди оплачивают за границей отели, питание, возят детей в аквапарки, на лыжные курорты. Только петербуржцы оставляют там самое малое 80 миллионов евро в год, хотя, скорее всего, около 150 — 200 миллионов. К примеру, наши владельцы катеров и яхт, имеющие стоянки в финских клубах, выплачивают за них в год 10 миллионов.

Бизнес, годовой объем которого превышает 100 миллионов, можно считать серьезным. Есть смысл им заниматься. Тем более что у нас по сравнению с соседями природа лучше. И выбор мест отдыха, туристских маршрутов больше. Нужна только инфраструктура. И спрос на внутренний туризм будет больше, чем сейчас на заграницу.

Но я и сам давно об этом думал. В начале девяностых мы, предприниматели, считали, что главное — дать людям зарплату, на этом наши обязанности заканчиваются. Но я еще на той "Балтике" понял, что этого мало. Нужно иметь и свою базу отдыха, и другую социалку, и вообще предприятие должно принимать участие в жизни каждого сотрудника. У нас в России традиции такие, и их нужно беречь.

— То есть, возглавив наблюдательный совет фонда, вы отдаете какие-то социальные долги?

— Не хочу показаться нескромным, но у меня нет таких долгов. Я их выплатил. Пусть остальные выплатят столько же.

— Действительно, все знают, что на "Балтике" были едва ли не самые высокие в городе зарплаты. А почему? Ведь люди согласились бы работать и за меньшее. Все директора говорят, что платить нужно ровно столько, чтобы человек не ушел.

— Как они платят, так их предприятия и работают. Когда я пришел на "Балтику", то в первый же месяц поднял зарплату в два раза. Мне нужна была конкуренция кадров. Сразу появилась и трудовая, и технологическая дисциплина, потому что каждый знал: на его место — 4 — 5 претендентов. Мы создали банк кадровых данных и всегда имели в запасе нужных специалистов.

Зарплата стала рычагом качественных изменений на предприятии. Платить, только чтобы не ушел, — тезис плохой. Нужно платить столько, чтобы человеку не требовалось думать о других способах повышения дохода — прирабатывать на стороне или воровать. А если денег достаточно, чтобы семья была в порядке, машину приличную можно купить, тогда в человеке просыпается творчество. И он начинает себя уважать. В компаниях, которые намерены расти, принцип: я — начальник, все остальные — ненормальные, может только навредить. Я люблю, чтобы со мной спорили, могу соглашаться или нет, но не люблю безыдейности. Лучше высказать спорную идею, чем отмолчаться. На той "Балтике" тех, кто "сидел в кустах", сначала брали на заметку, потом просто увольняли.

— А за хорошие идеи вы как-то поощряли?

— Поручал их исполнение. Ставишь перед человеком задачу, а как ее выполнять — он решает сам. Высокая зарплата и другие виды поощрений — не благотворительность, а фактор развития.

— Мы начали говорить о фонде, а сами все время возвращаемся к пивной "Балтике".

— Просто я хочу доказать, что успех той "Балтики" не был случайностью или результатом каких-то особо хитрых операций. Ведь не было там ни оффшоров, ни двойной бухгалтерии, уплачивались все налоги и люди работали самые обычные, никакие не гении. Все получилось, потому что они честно и творчески работали и получили за это хорошее вознаграждение. Поставим так дело в фонде — получим такой же результат.

— А если ваши принципы применить к чиновникам, тогда они смогут поднять "капитализацию" страны, как вы подняли до 4 миллиардов долларов капитализацию обычного пищевого предприятия?

— Чем больше я общаюсь с чиновниками, тем меньше понимаю, в чем у них проблемы — в образовании или еще в чем. Вот я пока не пошел в политику, хотя предлагали, потому что чувствую себя профессионалом в реальном секторе. А они смело берутся решать вопросы, в которых мало что понимают.

— Отчасти вы все же в политике — являетесь Почетным консулом Бразилии в Петербурге.

— Мы-то с вами говорим о другой политике — той, где ставятся какие-то личные цели, выдвигаются свои программы. Выполняя обязанности Почетного консула, я не ставлю личных целей. Содействовать укреплению связей между народами, странами должен каждый человек, если он имеет такую возможность. Бразилия — замечательная и, на мой взгляд, очень перспективная страна, которая может быть очень хорошим другом и партнером России. Рад, что в меру сил могу содействовать этому процессу, потому, кстати, МИД Бразилии и решил пока не открывать в городе постоянного консульства, посчитали, что Почетный консул из петербуржцев на этом этапе более полезен.

Но вернемся к нашим чиновникам. Недавно по телевизору видел передачу об Арабских Эмиратах. Там говорилось, что до 1965 года, пока не открыли там нефть, такого государства вообще не было. Современная процветающая страна построена на нефтяные деньги! А у нас чиновники с ужасом ждут сообщения, что цена на нефть вновь поднялась. Значит, еще больше будет денег, а они не знают, куда уже накопленные деть. Может, в качестве консультантов им этих парней из пустыни пригласить?

Теперь они додумались до решения досрочно вернуть внешние долги. Глупость какая! Не возвращать нужно, а условия менять, то, что брали под 7 — 12 процентов годовых, заменить на 3 — 5 процентов. Это студенту третьекурснику понятно. Но все боятся инфляции. Никто толком не знает, что это такое, зверь такой страшный или стихийное бедствие, но боятся, если денег в стране станет больше.

При этом от всех требуют честно платить налоги — это правильно, и я их плачу, но не могу себя не спрашивать: а как их потратят люди, которые не знают, куда девать деньги из Стабилизационного фонда? В бюджет деньги идут, а обратно в экономику не возвращаются. Это не только глупо, но и опасно. Промышленный рост замедляется, импорт растет, мы превращаемся в бедную страну с большими деньгами.

— Проблема качества работы госаппарата вообще хоть как-то разрешима?

— Не знаю, но, наверное, людей на госслужбу нужно набирать не по знакомству и уровню лояльности, а по конкурсу, причем обязательно со стажем работы в реальном секторе. И чтобы всегда был кадровый резерв, каждый знал, что ему есть замена.

У нас же экономическую и финансовую политику продолжают разрабатывать те же "незаменимые" специалисты, которые в девяностые годы бились за получение внешних займов. Это был массовый психоз какой-то, всех настраивали, что сейчас вот поступят четыре с половиной миллиарда из МВФ и все станет хорошо. Ура, подписали, большая экономическая победа! Бред какой-то. И те же люди, которые уверяли, что источник благополучия в займах, сейчас занимаются охраной Стабилизационного фонда, верстают бюджет.

— Одно время правительство прислушивалось к мнению предпринимателей.

— Да, на одной из встреч с президентом было решено создать совет по предпринимательству при председателе правительства. Раз в квартал мы собирались, присутствовали по два-три ключевых министра, шла серьезная работа. Но сейчас все прекратилось, причины мне неизвестны.

— Таймураз Казбекович, в завершение хочу задать больной для питерцев вопрос: почему почти весь крупный бизнес сидит в Москве? И почему вы в свое время не перебрались туда?

— В Москве я получал образование и по-своему ее люблю, так что предубеждения у меня нет и могу говорить объективно. Москва не более деловой — хотя этого у нее не отнять, а более прагматичный город. Петербург в этом плане человечнее, теплее.

Бизнес идет в Москву, потому что там правительство, там принимаются решения, делится бюджет. Переведи завтра правительство в Ярославль — и большая часть банков и офисов потянется за ним. Мне это не нужно было, потому мы свой бизнес делали без налаживания "особых отношений" с чиновниками.

Вот и фонд "Балтика" имеет петербургскую прописку. Потому что мы хотим не только конкретные проекты воплотить, но и на примере показать, какой на самом деле огромный у нашей страны потенциал и что Россия действительно страна возможностей.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 134 (3435) от 23.07.2005 года.