Юсиф Эйвазов: о любви, поклонниках и об оперном Олимпе

Сегодня Анна Нетребко и Юсиф Эйвазов единственный раз выступят на фестивале «Звезды белых ночей» в опере «Макбет» Верди.

ФОТО Вячеслава ПРОКОФЬЕВА/ТАСС

Анна предстанет в одной из своих коронных партий леди Макбет, а Юсиф - файфского тана Макдуфа. Всемирно известный тенор Юсиф Эйвазов рассказал о важности совместных выступлений с супругой и о влиянии Интернета на пути развития оперы.

- В «Макбете» Верди вы выступаете вместе с женой. Ваши персонажи не пересекаются близко ни в любовных дуэтах, ни в сценах ревности или мести. Вам важно быть вместе на сцене?

- Важно, но и автономно выступать - тоже важно. Хотя разговоры о том, что «она его всюду двигает», к счастью, навсегда ушли в прошлое, все успокоились, окончательно убедившись в том, что я представляю собой полноценную самостоятельную «творческую единицу». Поэтому я охотно принимаю контракты, в которых нет моей любимой супруги. Среди них - спектакли в «Ковент-Гарден», «Турандот» в «Ла Скала», «Лоэнгрин» в Париже и многое другое.

- В этом сезоне в «Метрополитен-опера» вам экстренно пришлось заменить заболевшего Марсело Альвареса в партии Каварадосси в опере «Тоска». Таким образом вы все же оказались вместе с женой - примадонной Анной Нетребко. Предполагаю, что в этой опере она жалела вас, истязаемого злодеем Скарпиа, с удвоенной силой?

- Да, конечно. После второго спектакля она сказала, что когда родной человек даже на театральной сцене идет на смерть, ощущения возникают совсем другие. Этот эмоционально-психологический фактор действительно усиливает напряженность. Добавляет ощущения драмы, остроты переживаний к тому, что уже и без того есть в музыке. Начинаешь думать, что будет с близким тебе человеком в аналогичной ситуации? Аня пела превосходно, в партии Флории Тоски была прекрасна, учитывая ее феноменальные способности драматической актрисы. Думаю, эту партию она будет исполнять очень долго: она идеально пришлась ей по голосу. Я очень рад, что благодаря стечению обстоятельств наш с Анечкой дебют в «Тоске» состоялся именно в «Мет». Сцена там невероятной величины. Нас не испугать большой сценой, в Большом театре сцена тоже немаленькая, но в «Метрополитен-опера» она просто громадная! И декорации в спектакле - только в помощь певцам. И критика, и публика были восторженными. Все спектакли были проданы, притом что в последнее время не все спектакли даже в таком театре, как «Мет», сегодня хорошо продаются. Но эта постановка «Тоски» относительно новая, идет всего года два, поэтому вызвала большой интерес.

- В чем причина падения интереса публики к спектаклям в «Метрополитен-опера»?

- Сегодня на это жалуются многие большие театры, где падают продажи. Стабильности былой больше нет. Все, конечно же, зависит от названий и состава певцов. Не знаю, как удается Мариинскому театру собирать аншлаговые залы. В Нью-Йорке особо не нагонишь народ с улицы. Причина, как мне кажется, в увеличении выбора, когда слушатель начинает выбирать, сомневаться, капризничать. Кто-то уже видел по нескольку раз какие-то спектакли. Хотя такие блокбастеры, как опера «Турандот» Пуччини в постановке Дзеффирелли, делают полные сборы на протяжении уже тридцати лет, вне зависимости от звездности состава исполнителей. Это очень красивый, эффектный, правильно поставленный спектакль. Я тоже пел в этом спектакле и вернусь к нему через сезон.

- Времена теноров-королей Франко Корелли, Марио дель Монако, Беньямино Джильи, когда к ним относились, как к небожителям, ушли в далекое прошлое. Хотелось бы оказаться на их месте?

- Во времена Корелли и дель Монако не было Интернета. Достаточно было двум-трем газетам напечатать их фотографию, как они уже становились обожаемыми «медийными лицами». Если в газете появлялась фотография дель Монако на его «Феррари», это сразу делало певца популярным и знаменитым помимо его, вне сомнений, изумительного голоса.

Опера была тем жанром, который не каждый мог себе позволить, билеты были дорогими, и простой люд зачастую оставался за порогом театров. Опера считалась элитарным искусством. С тех пор как появился Интернет, все стало намного проще.

- Интернет управляет массовым сознанием?

- Да, сегодня любой «поклонник оперы» может позволить себе высказываться в Сети о чем угодно и как угодно, чувствуя себя большим «специалистом», не церемонясь в выражениях при вынесении своих не слишком компетентных вердиктов. В любой оперный театр можно прийти с телефончиком, заснять любой кусочек спектакля и мгновенно выложить его в Интернет. В вышеупомянутые времена великих теноров, в эпоху Марии Каллас этого в помине не было! А ведь у них было немало неудачных и слабых выступлений, но, на их счастье, не было гаджетов и тех подлых пользователей, кто запускает ролики с неудачами исполнителей в Сети. Если бы вы оказались с гаджетом пару десятилетий назад и в течение года покатались бы по спектаклям и концертам вышеназванных звездных теноров, наснимали бы такого... Тогда записывали и выпускали на виниловых дисках только то, что было исполнено на действительно очень высоком уровне, выбирали самые лучшие записи. Сегодня певцы не защищены от «охотников за провалами». А ведь по части здоровья мы, как и звезды прошлого, подвержены тем же напастям, простудам, переменам настроения, однако вынуждены выходить на сцену и петь спектакль. Где-то крякнул - и уже попал в Youtube. С этим бороться невозможно.

- Но записи и сегодня «продают» исполнителей в лучшем виде.

- Сегодня все происходит в режиме жесткого цейтнота и экономии возможностей. Все стало намного сложнее.

- Не так давно довелось услышать от маэстро Мариса Янсонса о том, что сегодня немало дирижеров и певцов говорят о том, что могут обходиться минимумом репетиций. Как вы смотрите на эту проблему?

- Я уверен, что особенно новые постановки требуют тщательнейших репетиций - если не полтора месяца, то две-три недели точно. Одно дело, если я пою разные постановки «Тоски» с разными дирижерами с небольшим интервалом между спектаклями. Но если я после Пуччини переключаюсь на «Трубадура» Верди, моему голосу нужно тщательно перестраиваться на другую волну, другого дирижера, оркестр, все другое. И неважно, что всего полгода назад ты пел ту же «Тоску» и того же «Трубадура» - ощущения давно забыты. С тех пор ты успел спеть двадцать концертов, «Манон Леско» Пуччини, «Макбет» Верди. Поэтому мне, например, пришлось попотеть, чтобы ту же «Тоску» в «Метрополитен» «поставить на прежнее место» в голосе и теле. Все это живой процесс.

- Некоторое время назад на сайте Зальцбургского фестиваля можно было увидеть ваши с Анной Нетребко имена среди участников премьерной постановки «Пиковая дама» Чайковского под управлением Мариса Янсонса. Но вдруг вы исчезли и появились другие. В чем причина?

- Все из-за того, что этот спектакль режиссирует Ханс Нойенфельс. От участия в его постановке «Манон Леско» в Мюнхенской опере Аня несколько лет назад отказалась. Думаю, что мы имеем на это право. У этого режиссера, безусловно, есть право на свое видение. Но и мы хотим отстаивать свою точку зрения. Мы не перестали с ним здороваться, врагами не стали. Просто у нас разные творческие взгляды на музыку и театр. Должно быть взаимопонимание, а если его нет - спектакль не получится. Очень жаль лишь того, что мы не сможем поработать с прекрасным Марисом Янсонсом. Но думаю, мы с ним еще споем, и необязательно в Зальцбурге. Может быть, Аня исполнит Лизу в «Пиковой даме» и в спектакле Большого театра, потому что ей очень понравилась постановка Римаса Туминаса. Партию Лизы она должна спеть так же, как спела когда-то Татьяну в «Евгении Онегине».

- Вы стремительно вошли в число лучших лирико-драматических теноров мира. Как чувствуете себя на оперном Олимпе?

- Вопрос не совсем по адресу. Но не буду скрывать, доволен тем, что на меня вырос спрос. Я должен продолжать работать и заниматься своим делом. А уж сделает ли молва и медиа из меня «диво», поживем - увидим.

Материал был опубликован в газете под № 105 (6214) от 15.06.2018 под заголовком «Тенор в эпоху Интернета».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 105 (6214) от 15.06.2018.