Гость редакции — Иван Баранов

ФОТО Дмитрия Соколова

Солдатская Правда

Их осталось очень мало — тех, кто прошел эту войну. Но подвиг солдат Великой Отечественной мы не вправе забывать. Поэтому в канун Дня Победы, святого для миллионов россиян и жителей планеты, мы пригласили в гости в редакцию одного из героев, человека, прошедшего через ту войну от первого до последнего дня, полного кавалера ордена Славы Ивана Павловича БАРАНОВА.

— Иван Павлович, как вы встретите 9 Мая 2003 года?

— Наверное, дома. А в канун Дня Победы я, по традиции, собираюсь съездить в Каменку. Там, в воинской части, хранится боевое знамя нашей 45-й Гвардейской дивизии. Его торжественно выносят перед строем. У меня это всегда вызывает множество эмоций и воспоминаний. Я обязательно знамя целую. Это святое! Ведь я как командир разведчиков нередко нес это знамя при построениях полка.

К сожалению, в последние годы все меньше моих однополчан ездят со мной. Не молодеют с годами ветераны...

— А в других официальных мероприятиях принимаете участие?

— Меня не часто приглашают. Честно говоря, как-то раз поинтересовался. Мне сказали, что все мероприятия расписаны по районам. Но оттуда ни слуху ни духу. Так что остаюсь "незадействованным". Да и что мне — грех жаловаться. Рассказывали, что была как-то встреча с Героями Советского Союза. А на нее не пригласили одного нашего прославленного земляка, дважды Героя... Многие ветераны тогда недоумевали, как же так можно? Но чиновники нашлись: "А у нас встреча Героев Советского Союза, а он дважды герой..."

— Не создается ли у вас впечатление, что чем дальше от нас война, тем меньше официальные власти помнят о ветеранах?..

— Так оно, наверное, и есть. Я не за почести хлопочу. Но зачем же заниматься популизмом? Приведу пример. Полтора года назад Госдума приняла закон о надбавках к пенсиям Героям Советского Союза, полным кавалерам ордена Славы. Я, как положено, отправился по инстанциям. Мне говорят в собесе: вам пенсию платит Министерство обороны, обращайтесь к ним. Я направил письмо в горвоенкомат. А мне прислали ответ: вы должны письменно отказаться от всех причитающихся вам льгот, тогда получите надбавку, иначе надбавка не положена. Вот и понимай как знаешь. Жена мне говорит: "Брось, Ваня, что нам денег не хватает? Проживем как-нибудь..." Так и оставил я это дело. Но в глубине души считаю: принятый закон — популистский и не надо было людям голову морочить. А то ведь на бумаге красиво звучит, а на деле?!

— А денег действительно хватает?

— Почему бы и нет. Мяса мы мало едим. В основном покупаем курятину — эти самые "ножки Буша". Капусту берем, картошку, но она, зараза, дорогая стала. Я рыбку люблю, но она тоже в последнее время "кусается". Я имею в виду свежую рыбу, а мороженая — это не рыба. Жена любит бананы, например, а я нет. Все кажется, что напоминают они мороженую картошку, а ее я в войну наелся...

Живем вшестером — мы и дочка с семьей — в трехкомнатной квартире. У нас с женой комната десять метров... На оплату жилья у меня льготы. Но тоже, знаете, сантехника того же вызвал — плати. Говорю, ведь бесплатно должно быть. А мне отвечают: бесплатного сантехника и вызывай. Но ведь это у всех так.

Впрочем, тревожит совсем другое. То, о чем я уже говорил. За громкими словами правды не видно. А так постепенно правду мы и забываем.

Раньше я много выступал в школах. Придешь в класс, слушают, разинув рты! Я ведь разведчик, а это пехота особого рода. Война нас научила, по сути, всему. Бесшумно пересекать линию фронта, без звука снимать часовых, скручивать здоровяков, с кляпом во рту перетаскивать к себе, драться любым оружием в любых обстоятельствах. Мне школьные учителя потом говорили, что ребята еще неделю мои рассказы обсуждали. Встречи с ветеранами ведь не только поддерживали память о подвиге в той войне. Они еще поддерживали в молодежи дух патриотизма — немодное, к сожалению, нынче слово.

Вот по себе скажу. Я на войне был с первого дня. Застала она меня в Риге, где я проходил действительную воинскую службу. В 1940-м я работал на заводе имени Кулакова столяром-модельщиком. У меня была бронь. Но в те годы все юноши рвались служить в армии. Если не служил, значит, ты не мужчина, с такими и девки не гуляли. Так что я настоял, чтобы меня забрали.

Сейчас же, напротив, многие отлынивают от службы. И это тоже, на мой взгляд, оттого, что много вокруг армии неправды.

Пока порядка не наведем, нечего и думать о повышении престижа нашей армии. А чем больше мы это запускаем, тем сложнее будет это исправлять.

— Но ведь и в годы войны немало было случаев, когда генералы, офицеры, да и просто ловкие солдаты обогащались за счет трофеев.

— Нечего скрывать, было и такое. Но в войну разговор был короткий. Мародеров, насильников расстреливали на месте. И говорить, что это имело массовой характер, нельзя. Наоборот, солдаты поддерживали население, чем могли. Вот, например, мы победу встретили в Курляндии, в Ленинград возвращались маршем. У нас, разведчиков, кони были, повозки. Идешь через Псковщину, ни одной целой деревни — только трубы торчат. Думаешь, ни души. Нет, глядишь, откуда-то из землянок вылезают люди, встречают, приветствуют. В одной деревне мешок провизии оставим, в другой — лошадь. Так по дороге все и раздали. Но и тепла взамен немало получили. Когда пришли в Ленинград, встретил нас сильнейший дождь — просто стена воды. Промокли мы, конечно, до нитки. На одном из предприятий нас приютили, одежду выстирали, отутюжили. На следующий день на проспекте Стачек у нас был митинг, так мы выглядели как с иголочки, словно и не было за нашими плечами долгих военных лет и длинного перехода.

Война сплотила людей. Не воевавших не было. Кто на фронте. Кто в тылу. Я лично участвовал в прорыве блокады Ленинграда. Перед самой операцией нас стали отпускать в город. У кого семьи были — к семьям, других — на предприятия. Я, конечно, отправился на завод имени Кулакова, на котором работал до войны. Увидел промерзшие цехи, истощенных женщин и подростков. Стоит мальчишка на подставке у станка, дует на коченеющие пальцы, а над его рабочим местом им же написанный плакатик: "Не уйду, пока не выполню норму на 120%". И без всякого восклицательного знака. Просто, как честное слово. Делали они тогда болванки для снарядов, гранаты. Так что я, солдат, видел, кого защищаю. И не я один видел. Поэтому, когда в канун наступления был зачитан приказ о прорыве блокады, сильно прозвучали в нем слова: "Помните, вам вверены жизнь и свобода Ленинграда". Бойцы знали, что бой будет тяжелым, но ждали его с нетерпением.

— Во время прорыва блокады вы были ранены...

— Вообще, если говорить о моей военной биографии, прорыв блокады для меня был, по сути, первым настоящим военным опытом. Да, на войне я был с первой секунды. От Риги мы отступали, не раз попадали под обстрел, бомбежки, находились на волосок от смерти. Но первого фашиста увидел только в январе 1943 года.

У нас, когда говорят и пишут о войне, в основном вспоминают о боевых действиях. А зря. Ведь подготовка и учеба, которые им предшествовали, были очень серьезными. Те, кто воевал на Ленинградском фронте, помнят, как готовились к атакам. Блокадные дистрофики-солдаты передвигались-то с трудом, но начали тренироваться. Бегали отделениями, взводами и батальонами. Задыхались, падали, произносили разные нехорошие слова, но вставали и бежали снова. Теперь я понимаю, что именно эти тренировки сберегли огромное количество солдатских жизней.

А первую встречу лицом к лицу с противником не забуду никогда. Я и не думал, что так страшно стрелять в человека. Столкнулись мы с немецким солдатом в траншее. И было ясно, что из этой дуэли победителем может выйти только один... Потом, правда, я уже никогда не испытывал таких эмоций. Хотя когда спрашивают: "Было ли страшно на войне?" — отвечаю однозначно: "Да, было страшно".

Мне самому и вместе с моими ребятами довелось взять в общей сложности 26 "языков". Однако сама эта цифра мало что говорит. Потому что "язык" "языку" рознь. Одного легко возьмешь. За другим все ноги истопчешь. Три раза в немецкий тыл сходишь, да без толку. "Язык" может оказаться никудышным, ничего не знающим. В одну из первых своих операций, перед прорывом блокады, например, взяли мы трех "языков". Но никто из них дальше своего окопа ничего не видел и не знал. А в бою за них мы положили многих ребят...

Иногда спрашивают, что помогло мне выжить? Я остался жив не потому, что был лучше или опытнее. Просто удачливее. Мог я лежать в земле, как любой из моих погибших товарищей. На Ленинградском фронте был такой довольно известный эпизод с высотой 30. Штурмовали ее немцы. Наш командир полка Кузнецов, понимая, что высоту не удержать, вызвал на себя огонь "катюш". После войны на эту тему была написана картина, видел я ее в музее. Фашисты высоту не взяли, но погиб и командир полка, и все, кто был с ним, в том числе мои разведчики. В тот раз я уцелел только потому, что вместе с напарником мы получили приказ, как тогда говорили, "подчистить тылы"...

— Все эти детали, подробности войны звучат все реже. Ветераны Великой Отечественной уже практически и не встречаются с молодежью. Но и воевавших солдат не становится меньше. Мы стыдливо называем "конфликтами" боевые операции 1950 — 1970-х, когда гибли наши солдаты. А потом еще был Афганистан, Чечня...

— Я считаю, что и сегодняшние ветераны должны обязательно встречаться с молодежью. Ведь какие в свое время были прекрасные музеи боевой славы в школах. Какие из них остались? А ведь новое поколение должно знать правду и о мужестве, и о подвиге. Солдаты не должны испытывать стыда или неловкости за честно выполненный долг перед Родиной. Это очень важно — говорить всегда правду и не врать. Про это, кстати, сделал дарственную надпись на подаренной мне книге и Константин Симонов, с которым я встречался и который описал в своих рассказах один из моих случаев.

А иначе страшно даже предположить, что будет с нами и нашей страной. Меня недавно шокировал один случай. Выступал я в школе, не буду говорить в какой. И ребята мне в конце концов заявили: что, дескать, рассказывать о блокаде и Курляндском котле. Все это было на периферии войны. Главные события развивались на Западном фронте. И вообще войну выиграли американцы. Вот такие дела...

Нет, 9 Мая тысячи ветеранов наденут ордена и выйдут на улицы. Да, нас становится все меньше. Но наша Победа останется навсегда нашей. И нельзя допустить, чтобы она была забыта.

С наступающим вас всех Праздником!

Подготовил Игорь Лисочкин. 

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» №  82 (2952) от 5.05.2003 года.