Екатерина Кулакова. История 90-летнего яхтенного капитана из Петербурга
В начале нынешнего лета Екатерина Яковлевна в очередной раз спустила на воду свою яхту. «Под парусом» она уже больше полувека, из них 35 - капитаном.
Фото: Дмитрий Соколов
Участвовала в гонках, бороздила воды Ладоги, Онежского озера и Белого моря. Побывала во всех странах Балтии и на своей яхте добиралась даже до Англии. В 1974-м получила звание «Мастер спорта СССР» по дальним спортивным плаваниям. И сегодня наша гостья полна сил и энергии, готовится к новым путешествиям. Хотя пошел ей уже 91-й год...
- Первое ощущение от плавания под парусами помните?
- Как такое можно забыть! Мне к тому времени было уже тридцать три. Муж - военный, служил в Артиллерийской академии, и однажды его сослуживец привел нас в яхт-клуб Военно-морской базы. Сначала мы попали на фольксбот «Ветер» - небольшую яхту со сравнительно простым управлением. И сразу буквально влюбились в парусный спорт!
Капитаном был знаменитый подводник Юрий Серебряков. Обучал он нас прямо на воде. А потом, зимой, мы уже стали ходить на курсы при яхт-клубе. Как и полагается, прошли все этапы - я доучилась до звания рулевого, муж - до капитана. Капитанские «корочки», кстати, сами по себе еще не дают права командовать яхтой - на эту должность назначает совет клуба. Мой муж стал командиром через два года.
Мы участвовали в гонках и даже однажды заняли первое место в своем классе. Номер «Ленинградской правды», сообщившей о нашей победе, я храню до сих пор. Забыли про все южные курорты, куда раньше регулярно ездили летом, и все отпуска стали проводить в яхтенных походах. На своем фольксботе «Зефир» ходили и в Выборг, и на Ладогу.
Правда, после первого ладожского похода я с парусным спортом чуть было не покончила. Мы шли на трех яхтах. В нашей кроме нас с мужем - два десятиклассника. И попали в сильнейший шторм. Яхты разбросало, а у нас к тому же еще порвался единственный парус - грот. Двигателей тогда не было, и наш фольксбот стал практически неуправляемым. Качало страшно, и так плохо мне не было никогда! Десятиклассники держали меня, пока я висела, свесившись через борт, а муж в это время зашивал грот. К счастью, ему это удалось, и мы дошли до ближайшей бухты. Две другие яхты уже были там. Мы пришвартовались и, как были, во всем мокром рухнули на абсолютно мокрые постели. И я мужу решительно заявила: «Все, ноги моей на яхте больше не будет!». Утром просыпаемся, выхожу - Ладога спокойная и чистая, как стекло. А контр-адмирал Тишкин, который шел на соседней яхте, стоит с удочкой и ловит рыбу. Я говорю: «И это Ладога?!». Он: «Да». Я: «Какая прелесть!». А я ведь еще и рыбу люблю ловить... Так судьба и решилась.
- Перестали бояться штормов?
- Штормов за эти годы я прошла десятки. И, как ни странно, морской болезнью больше никогда не страдала. Хотя многие, в том числе и сильные мужчины, даже профессиональные моряки, ей подвержены. Ничего стыдного в этом нет, просто у людей организмы реагируют по-разному.
Некоторые в качку ничего не могут есть, а у других, наоборот, просыпается страшный аппетит. Но если на яхте ты идешь не пассажиром, а работаешь - например, стоишь за штурвалом, - то морскую болезнь просто не замечаешь. А если не работаешь - «страви» за борт, а потом ложись и лежи кверху лицом неподвижно.
- Все-таки, согласитесь, парусный спорт требует немалой выносливости. Физические нагрузки, сырость, холодный ветер - и мужчина не всякий выдержит...
- Да, конечно, яхтенный спорт изначально был «заточен» под мужчин. Попробуйте, к примеру, в шторм удержать румпель. А управление парусами? Это сейчас все веревки натягиваются лебедками, а раньше их таскали просто руками. Я ходила на небольшой яхте и с этим делом справлялась. А на большой - нереально было бы. Да в той же гонке кто будет вывешиваться за борт для открена? Не девочки-припевочки, а сильные, здоровые мужчины с большим весом!
Неудивительно и то, что гальюнов на яхтах не было - их конструкторы просто не предполагали присутствие людей разного пола. Все, извините, естественные надобности справляли за борт. Но мы этот вопрос решали просто. Или мне кричали: «Катя, рули по компасу!», или я командовала: «Отвернитесь!». И никаких проблем.
Да и яхтенная амуниция была для всех одного образца - мы ходили в тяжелых рыбацких «непромоканцах», рассчитанных на здоровых мужиков.
Надо ли говорить, что мужчин среди яхтсменов всегда было большинство - как раньше, так и сейчас. Тем более у нас - ведь клуб-то военно-морской. Но два раза со мной в походах были и женщины - на должностях коков. Прекрасно, кстати, выдерживали все трудности. Одна из них тоже потом стала капитаном и ходит до сих пор.
А вот дочку к яхтенному спорту мне пристрастить, к сожалению, не удалось. Однажды мы взяли ее, восьмилетнюю, в клуб, недосмотрели, и она там упала в воду. Не утонула, конечно, но испугалась. Потом отец взял ее в поход по выборгским шхерам, ей не понравилось. Кстати, тот поход был единственным, когда муж ходил без меня. Я в это время шла с делегацией в составе трех яхт с дружественным визитом в ГДР.
- Для тех времен заграничный поход - это очень серьезно...
- Да, организовать такое мероприятие было непросто. Вопрос согласовывался даже в ЦК КПСС. Условия были жесткие: весь путь от Ленинграда до Варнемюнде надо было пройти без заходов в родные порты. Я, единственная женщина на все три экипажа, была рулевым на флагманской яхте «Персей». Взяли меня еще и из-за знания немецкого - ведь я заканчивала институт иностранных языков.
Шли очень долго - попали в страшный штиль. А тогда ведь ходили без двигателей, только на парусах. Закончилась пресная вода. Кое-как обходились - варили картошку на морской, соленой. С землей связи практически не было. Наши громоздкие военные радиостанции до берега «доставали» редко, предназначались только для связи между яхтами. Конечно, в случае беды мы могли подать сигнал SOS. Но, слава богу, до этого не дошло.
А в 1969-м точно так же мы сходили в Польшу. На этот раз я шла уже вместе с мужем. Это был его последний поход...
- И вы фактически заняли его место?
- Это случилось не сразу. Два года училась на капитанских курсах - тоже одна женщина на двадцать мужиков. Вспомнила все точные науки, которым обучалась в авиационном техникуме. Но и этого оказалось мало - первый экзамен по навигации завалила. Пришлось пригласить профессионального штурмана, и он со мной дополнительно занимался.
А из навигационных приборов тогда был только компас. Да еще приемник «ВЭФ», который ставили на карту, наводили на маяк и по качеству приема определяли угол между ним и ближайшей радиостанцией. Но в основном ходили «по счислению» - прокладывали курс на бумаге и тщательно его соблюдали. Наука непростая, но в конце концов я ее освоила.
Для того чтобы стать яхтенным капитаном не по званию, а по должности, надо было еще и набрать определенный ценз - пройти несколько походов в роли командира. Из них обязательно один - флагманом «флотилии» из трех яхт. Все это я выполнила. Но еще больше десяти лет ходила на разных яхтах старпомом.
В 1984-м стала капитаном «Геммы», на которой и хожу до сих пор. Это была яхта типа «Марина» - новенькая, всего четыре года как построенная на верфи Центрального яхт-клуба профсоюзов. Всего там сделали таких штук двенадцать, из них сейчас осталось пять - четыре в Петербурге и одна в Выборге. Остальные сгнили - за яхтой ведь надо ухаживать!
- Вам кто-то помогает в этом?
- Да вы что - никто, конечно! Не только мы, но и подавляющее большинство яхтсменов обслуживают яхту сами и за свой счет. Каждый год, готовясь к очередному сезону, чистим, драим, красим, заменяем изношенные или сломанные элементы такелажа. Паруса, веревки, двигатель, навигационное оборудование, рации - все покупаем сами. Так же, как и продукты для всех походов.
Миллионеров, как вы понимаете, среди нас нет - люди вкладывают в яхту практически все свои свободные деньги и сбережения. Впрочем, у военморов в отличие от членов профсоюзных яхт-клубов так было всегда.
- Так яхта-то ваша сейчас кому принадлежит?
- А мы с моим экипажем точно и сами не знаем, кому. По-прежнему ходим под флагом ВМФ, хотя при министре Сердюкове все военно-морские яхт-клубы - это уму непостижимо! - были ликвидированы. Нас выгнали c нашей великолепной базы - «ковша» Галерной гавани. Но «ковш» никак не использовали - он просто пустует. А яхты вместе с экипажами передали в СКА, и там не знают, что с ними делать. Никакого отношения этот клуб к парусам никогда не имел.
Стоим мы теперь на Петровской косе, где у Министерства обороны остался кусочек берега под названием Керосиновка. Сохранили техническую комиссию, но квалификационной комиссии уже нет - теоретическое обучение наши новички проходят в Центральном яхт-клубе.
- А коллектив клуба удалось сохранить?
- Кто-то, конечно, ушел, но основной костяк остался. Наши яхтсмены - по большей части люди еще советского поколения. Мои старпом и штурман ходят со мной уже двадцать лет. Остальные - меньше, но это тоже солидные мужчины с многолетним яхтенным опытом. Трое из них - капитаны 2-го ранга запаса. Все, кроме одного, еще работают, причем большими начальниками.
- Как думаете, их мужское самолюбие не страдает от того, что ими командует женщина?
- А я стараюсь их не обижать. Мы, конечно, можем поспорить, но для меня они все - молодые ребята, и я отношусь к ним, как к сыновьям. Могу иногда повысить голос, но чтобы оскорбить - никогда! У меня самые страшные ругательства - «паразит» и «зараза».
- И даже в гонках? Там ведь порой такие перлы несутся - уши в трубочку сворачиваются...
- Исключено! У меня на яхте нецензурная лексика запрещена. Кстати, в последнее время мы в гонках редко участвуем. В прошлом году, правда, пришлось - заняли второе место в своем классе. Ходим только в походы, но уже недалеко. И не потому, что не можем, а потому, что моим ребятам сейчас большие отпуска не дают.
- А вы ведь и сами еще работаете?
- Да, уже почти полвека тружусь на кафедре иностранных языков Университета аэрокосмического приборостроения. Была преподавателем, сейчас - секретарь. Диссертацию защищать не стала - просто пожалела времени, которое могла посвятить яхте. Впрочем, основную профессию и увлечение мне удалось совместить. Я перевела на русский язык фундаментальный труд немецких специалистов Рейнке, Лютьена и Муса «Постройка яхт». Книга вышла в 1986 году тиражом 40 тысяч экземпляров и пользовалась таким спросом, что выпуск пришлось повторить. У меня было два авторских экземпляра, но не осталось ни одного - кто-то «зачитал».
- Приходилось слышать, что вас в кругу яхтсменов в шутку называют «адмиралом»...
- Да, было дело... В конце 1980-х, когда яхтсменам разрешили ходить за границу, немецкий предприниматель по фамилии Шлиман основал регату Baltic Tradition. Приехал в Ленинград, чтобы здесь выбрать представителя от России. И наши капитаны флагманом российской парусной эскадры выбрали меня.
Первый выход в Европу не могу вспомнить без содрогания. Многие наши яхты были в ужасном состоянии, яхтсмены неопрятные, в каких-то драных ватниках. Ведь за границу под парусом в советское время почти никто не ходил, и люди оказались к этому абсолютно не готовы! На следующий год я подобное безобразие пресекла, устроила жесткий отбор.
Мы ходили девять сезонов - обошли все страны Балтики, и не по одному разу. Со всего города собирались яхты - доходило до 40 с лишним бортов! И я организовывала и вела эту флотилию. Даже после того, как у Шлимана кончились деньги, еще два года сама проводила гонки. Но яхт уже было немного.
Сейчас подобную акцию даже представить невозможно - ее организация утонет в бюрократической волоките. Впрочем, сегодня любой яхтсмен без проблем и сам может выйти под парусом за границу.
- И все же, несмотря на такие преимущества, интерес к парусному спорту сегодня, кажется, не столь велик, как раньше?
- Трудный вопрос... Конечно, о той массовости, которая была в наши годы, нечего и говорить. Но молодые люди все же приходят - в другие клубы побольше, к нам поменьше. Только они уже совсем не такие, как мы. Не готовы переносить трудности, терпеливо учиться - хотят всего и сразу. И им трудно понять, что можно что-то делать бесплатно, да еще и свои деньги вкладывать просто из любви к парусу. Придут, чуть-чуть поработают и уходят. Один даже доработал до выхода в море и тут сказал: «А я могу только на два часа». О чем здесь говорить - ведь за два часа я только до выходного буя дойду!
А вот кадеты и нахимовцы, которые на наших яхтах каждый год проходят учебную практику, мальчишки хорошие. Работают старательно, глаза горят, но у них другой путь, и вряд ли они к нам потом придут.
- А вам, простите, не тяжело в таком возрасте выходить в море? И не скучно ли, когда много дней подряд кругом одна вода?..
- Ну что говорить, кое-какие болячки начали появляться. Но мои мужчины меня берегут. Так что пока со всем справляюсь. За границей, кстати, много пожилых женщин - яхтенных капитанов. Может быть, конечно, не всем столько лет, сколько мне...
А в море не скучно, нет. Стоит зайти на борт, отойти от причала - сразу все заботы уходят, я спокойна.
Материал был опубликован в газете под №130 (6239) от 20.07.2018 под заголовком «В плавание из Керосиновки».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 130 (6239) от 20.07.2018.
Комментарии