Гость редакции — Давид Голощекин

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

На солнечной стороне Загородного

В городе есть множество мест, где играют джаз, — это клубы и кафе с соответствующим музыкальным сопровождением. Туда с охотой приходят не только истинные поклонники, но и желающие ощутить себя частью так называемой элиты, туристы, просто светские персонажи. Джаз понятен не каждому, но все эту музыку сегодня уважают... На общем городском фоне Филармония джазовой музыки на Загородном, 27, уникальное в своем роде заведение, выделяется, стоит особняком. Как первопроходец на пути общественного признания в нашей стране этого искусства, ставшего классикой XX века.

Вчера концертом «Сиреневый час» лидер Джаз-Филармоник-холла Давид Голощекин отметил свое шестидесятилетие. Подготовка к юбилею — всегда дело хлопотное. Тем не менее Давид Семенович согласился накануне прийти к нам в редакцию.

— Можно догадаться, в каком напряженном ритме вы живете...

— Особенно расслабляться не приходится. Нужно пережить не только собственный юбилей, но и фестиваль «Свинг белой ночи», ему посвященный. Может, это немного нескромно, но дело в том, что, когда мне исполнялось пятьдесят лет, я ломал голову: «Что бы придумать?». И придумал фестиваль, потому что в Петербурге тогда вообще не было джазового фестиваля. Так появился «Свинг белой ночи». В этом году будет одиннадцатый и, скорее всего, последний фестиваль.

— Почему последний?

— Нет больше сил: у меня не получается сделать его таким, как мне хочется, — из-за отсутствия спонсоров, отсутствия интереса к джазу у бизнес-структур. Мы пробовали разные ходы, ходили в банки, в крупные коммерческие компании... Увы, почти никто не соизволил хоть чем-то помочь, потратить деньги на то, чтобы джазовый фестиваль стал значительным. Город, конечно, помогает филармонии — во все времена, при всех губернаторах. Но у нас такие законы!.. Например, город выделил на фестиваль деньги — не такие уж большие деньги, но и не маленькие. Но, по нашим бюрократическим законам, потратить их очень непросто. Ни рубля из этой суммы нельзя выделить на гонорары для приглашенных музыкантов. Абсурд.

— Но все же фестиваль состоится. Расскажите о его программе.

— «Свинг белой ночи» будет проходить, как обычно, с 1 по 4 июля. Как я уже сказал, под девизом «Шестьдесят лет Давиду Голощекину». В первый день выступят лучшие петербургские коллективы с упором на молодых исполнителей. Второй день называется «Голощекин в кругу друзей»: соберутся мои коллеги, друзья, партнеры, с которыми мы многие годы были связаны совместными проектами, концертами. Среди них — Георгий Гаранян, Игорь Бутман, Игорь Бриль, Анатолий Кролл. На следующий день выступит замечательная американская певица Шейла Джордан, которую я давным-давно мечтал пригласить. Она из «пионеров» джазового вокала, но, несмотря на свои 75 лет, в отличной форме, вовсю гастролирует и к нам приедет со своим квартетом. Заключительный общедоступный концерт, по традиции, будет проходить на площади Искусств, перед классическим портиком Михайловского дворца. Среди участников — знаменитые «Саксофоны Петербурга» Геннадия Гольштейна, биг-бэнд Андрея Гусятинского, Шейла Джордан, «Ленинградский диксиленд».

— Зрители расстроятся, что фестиваль последний... Если говорить о самой филармонии, то как вы при таком положении дел выживаете?

— Филармония выживает вполне прилично. Наше заведение уникально, не имеет аналогов в мире, частично поэтому к нам комитет по культуре относится очень благосклонно. Даже сейчас, когда идет передел в области городской культуры, я чувствую себя спокойно. Меня финансируют, и я счастлив. Маленькая, конечно, зарплата, но это все же гарантия. Если нас отправят на вольные хлеба, то я, скорее всего, закроюсь через месяц: джаз не та музыка, которую можно коммерчески выгодно продать. Вот, например, на Западе государство не поддерживает ни джаз, ни классическую музыку — все живут на деньги спонсоров, временных акционеров. Пока хочет акционер держать, скажем, филармонический оркестр — они играют, а через пять лет ему надоест, и все пойдут на улицу. Наш город тем более не может позволить себе содержать и спонсировать все существующие театральные коллективы, концертные площадки...

На самоокупаемости не прожить, несмотря на то что зрители к нам в филармонию ходят охотно. Имейте в виду, у нас есть четкая ценовая политика. Конечно, я не могу продавать билеты на собственный концерт по пятьдесят рублей. «Какой же он исполнитель мирового класса, если такие дешевые билеты?» — скорее всего, подумает неискушенный в джазе зритель. На мое выступление, на мой ансамбль билеты стоят 200 — 300 рублей, но на другие, менее известные, коллективы — 100 — 150 рублей. Цена в определенной степени определяет статус заведения, хотя существует система скидок для студентов, инвалидов, ветеранов. Кроме того, все, что мы зарабатываем, до копейки отдаем в городскую казну — опять же, таковы законы. Из-за этой финансовой системы мне, чтобы купить концертный пиджак или смычок, нужно месяц ходить и выбивать деньги.

— Недавно вы выступали в Москве. Что это был за концерт?

— Певица Нина Шацкая (дочь моего хорошего товарища) поет романсы и джаз и пригласила меня поучаствовать в ее бенефисе в Доме музыки, заведении Спивакова. Я выступал с частью симфонического оркестра, так сказать, «разбавлял» концерт, пока Нина переодевала платья. Должен сказать, Дом музыки — это совершенно потрясающее круглое строение в десять этажей. Там четыре отличных концертных зала и открытые веранды с очень красивым обзором на Москву-реку и на весь город. Я даже удивился — как красиво! Впрочем, жить в Москве я никогда не хотел — ни сейчас, ни тридцать лет назад. Там важно «сколько», а не «как» — слишком коммерческий дух у города.

— Некоторые люди считают, что как раз в Петербурге ничего никому не интересно, а в Москве сразу замечают талантливых людей.

— Это говорят неудачники, которые неспособны реализоваться здесь. Я не считаю, что в Москве творческий человек может преуспеть больше, чем в Петербурге. Правда, если нет способностей, а только амбиции и притязания, тогда пускай едет в Москву и покупает себе там место под солнцем.

— Помимо забот в филармонии вам, наверное, приходится много ездить.

— Раз в месяц, а то и чаще, перемещаясь в разные часовые пояса. Приходится недосыпать, не отдыхать, но с этим ничего не поделаешь.

— Напряженный режим и недосып сказываются на игре?

— Даже если я хочу спать, то на два часа концерта все равно прихожу в норму. Есть такое понятие, как «профессионализм», вот и все. Недавно мы ездили в Екатеринбург, я не спал всю ночь, а на два часа дня был назначен концерт. Вышел и сыграл, можно сказать, по инерции, рефлекторно. Если ты профессионал, то играешь на одном уровне — что спал, что не спал. Другое дело, что после выступления с ног валишься.

— В Америке, на родине джаза, нравится выступать?

— Знаете, интерес к джазу в Америке катастрофически падает — из-за коммерциализации всего искусства и джаза в частности. Слишком уж хорошо налажена индустрия, которая пропагандирует удобную для продажи, якобы джазовую музыку. Исчезает настоящее, и это удручает. На джазе сложно заработать, зато приспособить его под время, под моду и продавать гораздо легче. В Америке есть понятие smooth jazz, то есть декоративная, фоновая музыка, которая не имеет почти ничего общего с джазом. Настоящий джаз, для узкого круга, сконцентрирован в Нью-Йорке и в меньшей степени в Вашингтоне и Чикаго. Все джазовые музыканты, которые хотят чего-то добиться, едут в Нью-Йорк. Еще есть Новый Орлеан, но это, скорее, живой музей.

— То есть?

— В Новом Орлеане живут блестящие музыканты. Они целыми днями сидят на улице, едят свою перченую пищу, попивают вино и играют. Туристы ходят толпой круглый год, кидают в шляпу деньги. За день набирается до 200 — 300 долларов — неплохие деньги! Им там хорошо, они никуда не хотят ехать ни за какие деньги. Какой Нью-Йорк, какие гастроли! Мне трудно это понять, потому что я не родился в Новом Орлеане. В месте, где родился джаз, до сих пор очень сильны традиции и атмосфера. Там ничего не меняется.

— А в Филармонии джазовой музыки часто происходят изменения?

— Я стараюсь сохранять ценности, которые нашел для себя в джазе. Это чувствуется и в репертуаре, и в подборе музыкантов. На нашей сцене джаз больше представлен классическими направлениями. Места для авангардистов и экспериментаторов практически нет. Это мое убеждение: придет другой художественный руководитель — и будет другая музыка.

— Среди выступающих в филармонии музыкантов есть ваши ученики?

— Для преподавания у меня нет времени, терпения и призвания. Единственное, что я иногда делаю, это ставлю на сцену молодых музыкантов, и они играют вместе со мной. Например, шестнадцатилетнего Игоря Бутмана, сейчас очень популярного музыканта, я поставил на сцену Театра эстрады, и он со мной работал два года. Талантливый музыкант нуждается не в учителе, а в наставнике. Три года назад меня пригласили читать лекции на музыкальном факультете университета Герцена. Там, где готовят учителей музыки. Раньше многие из студентов ни в чем не разбирались, кроме классической музыки. В общем, я согласился, придумал предмет «Основы джазовой эстетики» и за три года дорос до должности профессора.

— В другие джазовые места захаживаете — музыку послушать, посмотреть на новые коллективы?

— А зачем? Я и так знаю всех музыкантов, которые там играют. Многие из них участвуют в моем конкурсе «Осенний марафон». Если достойны, то занимают место на нашей сцене, если не доросли до сцены филармонии — играют в камерных клубах, так реализуются и зарабатывают на жизнь. Есть масса талантливых музыкантов, которые ничего ровным счетом не делают, не собирают коллектив, не репетируют. Они не смогут сыграть концерт, а Филармония джазовой музыки требует тщательно подготовленной концертной программы.

— Разве может быть хорошим музыкант, который не в состоянии отыграть двухчасовой концерт?

— Разные бывают ситуации в жизни... Кто-то просто ленится, сидит дома и не может найти единомышленников. Многим молодым музыкантам я совершенно бесплатно даю репетиционное помещение, говорю: «Собери коллектив и сделай программу». Собрать единомышленников непросто, ведь джаз — это музыка личностей, которым вместе комфортно и удобно работать.

Редакция «Санкт-Петербургских ведомостей» поздравляет Давида Семеновича с юбилеем, желает долгих лет жизни и новых творческих свершений!

Подготовила Мария Каменецкая.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 109 (3119) от 11.06.2004 года.