Гость редакции - Борис ХЛЕБНИКОВ

ФОТО предоставлено пресс-службой кинокомпании «СТВ»

Кредит доверия герою

Фильм «Аритмия» нашего собеседника вышел в широкий прокат только вчера. Но слава, что называется, идет впереди него: «Гран-при» «Кинотавра» (плюс приз зрительских симпатий, плюс приз за мужскую роль); приз за лучшую мужскую роль на международном фестивале в Карловых Варах; рассматривался как один из кандидатов на «Оскар» от России (впрочем, Хлебников тут же заявил, что выдвигать любой другой фильм, кроме «Нелюбви» Звягинцева, было бы нелепо).

Что-то мы узнали у режиссера на пресс-конференции в ТАСС, а беседу продолжили перед особым просмотром на «Ленфильме»: историю про талантливого в работе и нескладного во всем остальном врача «скорой помощи» наблюдала самая пристрастная публика, медики.

- Борис Игоревич, как создавался фильм? И почему именно про медиков?

- Не было мысли делать кино «про медиков». Мне позвонил мой товарищ, продюсер с ТНТ, предложил написать сценарий и снять «фильм выходного дня» для канала. Я ему через день перезвонил: «Может, про молодых людей, которые решают развестись, но у них съемная квартира проплачена на два месяца вперед...»

Ну такая комедия положений. И мы с Наташей Мещаниновой (соавтор сценария. - Ред.) неделю честно писали романтическую комедию. Наконец, Наташа спросила: «А кто будут герои по профессии?» - «Ну не знаю... Может, медики?»

Стали собирать материал, встречаться с врачами, смотреть видео их вечеринок, разговоров в курилке, как они общаются на работе. У нас даже помощники были, документалисты, которые тоже собирали материал.

И когда мы месяц провели во всей этой истории, то романтическая комедия куда-то исчезла. И нас потащило в другую сторону. Мы «ткнули» в медицину - и попали в сокращение количества бригад «скорой помощи», в невероятно глупую подробную отчетность - в общем, в медицинскую реформу во всем ее идиотизме.

Интересно то, что мы это случайно сделали. Мне кажется, что если бы «ткнули» в любую другую профессию, получилась бы не менее интересная драматургия.

- Все-таки с медиками - счастливое попадание...

- Понимаете, очень мало осталось реальных профессий. Реальных - в смысле таких, о которых мы все имеем представление. Вот так спросишь: «Ты кем работаешь?» - «Менеджером»... Это как? Даже «журналист» уже не очень-то реальная профессия, «режиссер» - совершенно нереальная профессия. Мы еще имеем представление о том, как работает врач, парикмахер, учитель, водитель... Выбор-то у нас был не такой большой.

- Почему именно эти актеры - Александр Яценко и Ирина Горбачева?

- Нам хотелось, чтобы герою было где-то 28 лет, но чтобы в профессии он был таким 45-летним - сложившимся, мудрым, зрелым, а в личной жизни - каким-то 13-летним, инфантильным, ничего не замечающим. Довольно часто такое бывает с талантливыми людьми, когда профессия и дело перевешивают, а во всем остальном человек остается слабым.

Я и искал 28-летнего актера. Честно говоря, когда мы писали сценарий, я про Сашу Яценко (с которым, кажется, уже пять картин снял) думал. Но ему 39. Полгода пробовал актеров: Питер, Москва, Омск, Новосибирск - человек 300 были. И вдруг понял, почему не получается. Это какая-то системная ошибка. Ну вот как у Вампилова: Зилов описан как молодой человек 28 лет, но в результате его и в театре, и в кино играют 40-летние.

Я понял, что не актера найти не могу, а возраст неправильно задан. Тогда я просто позвонил Саше, и мы начали работать.

А с Ирой такая история. Я просто не верю в актерское перевоплощение: в театре оно, может, и работает, а в кино - совсем нет. В кино намного интереснее, когда человек начинает транслировать свою личность и, по сути, рассказывать про себя. В этом смысле для меня кастинг - это на 80% работа с актером. И я всегда стараюсь найти человека, который очень похож на персонажа - начиная с того, какое у него чувство юмора, тихий он или громкий, злой или добродушный, раздражительный или спокойный. И если ты нашел актера, похожего на этого персонажа, ты снимаешь практически документальное кино - он начинает сам про себя рассказывать.

Мне кажется, у нас кино бы не получилось, если бы был один главный герой, а Ира была бы просто жена главного героя. Мне нужна была главная героиня. Такой товарищ. Они в состоянии развода - но товарищи. И вот это смогла сделать только Ира.

- Возвращаясь к теме медицины. Вы, может, и «как обыватель» изменили свое отношение к каким-то странностям системы здравоохранения?

- Ну вот мы, когда вызываем «скорую», находимся по одну сторону двери. Волнуемся, нам тяжело. Наконец приезжают люди, не снимают обувь, садятся, быстро что-то спрашивают, что-то вкалывают, долго пишут какие-то бумажки. Если больной лежачий, говорят: «Идите просите соседей, чтобы они его снесли вниз на носилках. Мы нести не будем».

Все это кажется ужасным. А когда начинаешь узнавать, как устроена их жизнь... Почему они пишут эти бумажки: потому что бумажек столько, что часто приходится оставаться на полтора-два часа после смены, чтобы их заполнить. Почему они все время спешат: потому что у них норматив, количество вызовов в день, и если его не выполнить, то их лишают части зарплаты, объявляют выговор и прочее. Почему они не несут вниз больного?.. Я один раз попробовал это сделать и понял, что в следующий раз сорву спину. Это объективно очень тяжело, за границей этим занимаются специальные люди, медики не имеют к этому отношения.

И так далее. Но это не злодейство. Злодейство - это условия, в которых работают эти люди. С одной стороны, им не дают хорошо делать свое дело, с другой - платят невероятно маленькие деньги. И все это ведет к выгоранию. При этом врач «скорой помощи» - вообще особая история. Это вполне осознанный выбор, на каком-то курсе института ты делаешь как бы шаг в сторону ото всех и знаешь, что окажешься в абсолютном карьерном тупике. Потому что роста там не может быть никакого, и если ты захочешь стать врачом в больнице, придется переучиваться.

- У этой семейной пары - одна профессия, оба жизни спасают. Кажется, это должно выметать из отношений всю шелуху. И тем не менее - непонимание. Может, просто потому, что герой пьет? Извините, а почему вы снабдили его таким увлечением?

- Ну врачи действительно много пьют. Особенно врачи «скорой помощи». Как они сами рассказывают: они приходят со смены не усталые, а невероятно перевозбужденные от количества адреналина, количества принятия решений, вызовов, ругани. Их довольно часто бьют пьяные пациенты, они видят жуткую смерть... Мы и близко не экранизировали самые страшные истории из рассказанных. Это постоянный стресс. А алкоголь - снятие стресса...

Ну и мне кажется, что он пьет еще и потому, что просто веселый.

- И при этом ему как бы 13 лет...

- Да, и ему в чем-то 13 лет.

- Как актеров «тренировали»? Обычно рассказывают, что месяца на два погружают «в производство», чтобы актер освоился, был органичен.

- Два месяца - это я слабо верю... У нас, во-первых, на стадии сценария было пять консультантов. Во-вторых, на съемках все время присутствовал врач-консультант Дмитрий Моисеев. Он ставил им руки, методично и по многу раз показывал, как надо делать. Потому что действительно много особенностей.

Например, Саше, я помню, сложнее всего было, когда его герой пытается реанимировать девочку с ожогом. Он в этой сцене говорит очень быстро и взволнованно и одновременно делает фильтрацию легких, сжимает «грушу». Если темп речи высокий, автоматически и кисть сжимается быстрее, а это неправильно. Надо сжимать «грушу» медленно, вот тут надо было натренироваться. И таких примеров было очень много. Ну и, конечно, Дмитрий Моисеев рассказывал, кто что делает в какой ситуации. По сути - разводил мизансцены.

Вот на «Ленфильме» устроили показ фильма для медиков - и это для меня очень важно. Дико любопытно, что они скажут: это достоверно, это нет, что ерунда, что нормально. Например, сериалы про кино почему-то всегда - чушь. Не понимаю: все-таки про кино снимают киношники, там даже консультанта не нужно, а все равно ерунда получается.

- Кто-то из тех, кто видел фильм на предпросмотрах, высказал замечание: некоторые линии не доведены до конца - вот как раз в упомянутом вами эпизоде с девочкой. Это ведь специально...

- Когда занимаешься съемкой фильма, то зону гуманизма надо отодвинуть подальше, потому что это псевдогуманизм. Сцена, где из операционной выходит врач, облегченно вытирает пот со лба, говорит «жива!» и все обнимаются - чушь собачья. Потому что, во-первых, об исходе таких серьезных операций ничего нельзя сказать многие месяцы, во-вторых, это была бы совсем мелодрама, в-третьих... Вспомните: в конце фильма зима - и герой продолжает работать. Ну очевидно, что при плохом раскладе он бы лет на пять сел в тюрьму.

Мы с продюсером Сергеем Сельяновым очень долго думали, как развязать эту линию с девочкой. Сергей Михайлович сказал (на мой взгляд, убедительно), что мы уже дали герою, врачу, такой кредит доверия, что для нас абсолютно очевидно: он действует самым правильным образом.

- Ваша фамилия чаще звучит в контексте кино, но вы делаете и сериалы. Когда у нас будут делать хорошие сериалы? Зарубежные-то - не оторваться, интереснее всякого кино.

- Ну американское эфирное телевидение - такое же бессмысленное и бестолковое, как у нас. Английское чуть покультурнее. Но то, что все сейчас любят и смотрят из заграничного сериального, - это делает кабельное телевидение. HBO, Netflix, английские каналы. Платное кабельное телевидение, без цензуры. Вас предупреждают, что в фильмах могут быть ненормативная лексика, очень жесткие сцены, наркотики - и вы, если с этим согласны, покупаете и смотрите.

У нас в этом году только пытаются сделать кабельный канал. А без этого... Ну вот вы смотрели сериал «Родина»? (Проект Павла Лунгина, адаптация израильского сериала «Военнопленные», который лег в основу и американского сериала Homeland. - Ред.) Возьмите американскую версию: в ней действие происходит прямо сейчас, и по сюжету второй человек в американском правительстве причастен к бомбежке школы в Афганистане, и вообще в верхних сферах царит преступность. И повторю: действие происходит в наше время. А у нас в сериале Лунгина все события спускаются в 1990-е, и вот там - пожалуйста, можно. Но весь смысл этого произведения теряется.

- А может, у нас с сериалами плоховато просто потому, что мы сценарии писать не умеем? Вы вот преподаете: как вам студенты?

- Мы, безусловно, очень плохо умеем писать сценарии. Но это решаемые вопросы, эту машину можно пытаться запускать. Просто с профессиональным образованием у нас в принципе очень плохо. ВГИК некачественно учит. Про питерское образование я вообще мало что понимаю, но почти не вижу работы ваших выпускников - наверное, это говорит о том, что и тут дела обстоят не лучше.

Понимаете, чтобы что-то научиться делать хорошо... ну вот, допустим, делать такой стол... нужно сделать много плохих столов. Первый будет плохой, второй, третий, и только пятнадцатый - бах! - окажется хорошим. А у них за пять лет обучения - пять работ! И все вот такие малюсенькие. Все остальное время студентам дают теорию, «случаи на площадке».

Это очень плохое образование. Западное образование - всего 2,5 года, и они шарашат по 15 короткометражек за это время. Меняют профессии: то оператором, то режиссером, то монтажером - пробуют все, начинают понимать в объективах, точках, с которых нужно снимать. Это как курсы вождения: пять лет вам рассказывать, как надо ездить, или три дня плотно вместе с инструктором покататься.

Я преподаю в Московской школе кино. Пока мы с Алексеем Попогребским (кинорежиссер, сценарист. - Ред.) только-только начинаем, и мне кажется, что-то у нас правильно выходит: мы делаем больше практикума, не теории. Есть результаты, но пока не набралась статистика, чтобы я мог доказательно продемонстрировать, что мы все делаем правильно.

- Вы как-то сказали, что ошибочно просчитывать будущую аудиторию фильмов. А сейчас кино делают с просчетом актеров, героев; опрашивают фокус-группы, чтобы понять, какой разворот сюжета понравится больше.

- Я не верю в такой маркетинг. Это начало конца. Вот сейчас невероятный кризис Голливуда, - я имею в виду не сериалы, а большие фильмы: кризис и качества, и финансовой отдачи. Именно потому, что там просчитывается каждая сцена, каждое действие героев. А когда ты все просчитал, это становится мертвым. Понимаете, на самом деле люди подключаются к эмоциональности режиссера, его ощущениям, энергии - и только это работает.

- Алексей Герман-младший сказал, что не смотрит российское кино, чтобы не отвечать на вопрос, как оно ему понравилось. А вы?

- Я по образованию киновед и, честно говоря, не выделяю российское кино в отдельную папку. Мне просто какое-то кино нравится, какое-то нет. Как ушел в режиссуру? Просто очень хотелось, пробовал, снимал на свои деньги, не получалось. Так что свои 15 плохих столов я сделал.

- Вы говорили, что заграница вряд ли этот фильм поймет. А как же приз в Карловых Варах?

- Ну я имел в виду, что есть детали, которые понятны, пожалуй, только нам, внутри страны. Например, западная пресса все время задает два смешных вопроса. Первый: почему в самом начале фильма жена не говорит мужу, что у него проблемы с алкоголем и ему нужно обратиться к наркологу? Второй: есть же система, есть закон, почему герой идет против закона? Им сложно понять, что законы могут не заслуживать уважения.

Подготовила Анастасия ДОЛГОШЕВА