Гость редакции — Анатолий Владимирович Каган

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

Не хочу быть министром!

Детская городская больница на Авангардной (ДГБ № 1) вряд ли нуждается в представлении. За четыре десятилетия ее существования в стенах клиники была оказана помощь двум миллионам маленьких пациентов: для одних она была минимальной, а для других — ценою в жизнь. Однако время не стоит на месте, меняются люди, технологии, средства и способы лечения. О том, чем живут сегодня больница и петербургская медицина в целом, почему в педиатрии пока невозможно импортозамещение и кем должен быть главный врач, мы говорим с нашим собеседником.

- Анатолий Владимирович, вы уже достаточно давно работаете в клинике и поэтому можете сравнить «вчера» и «сегодня». Что изменилось за прошедшие десятилетия?

- На моих глазах изменилось все: от государственного строя до медицинского менеджмента. В один прекрасный момент нас поставили перед фактом — надо самим зарабатывать деньги. Для многих, в том числе и для меня, такая идеология была чуждой. Мы были воспитаны на том, что деньги на здравоохранение должно давать государство, доктор или медицинская сестра - доступно и качественно лечить, а больные - поправляться. А тут медицину в одночасье сделали сферой услуг.

Дальше появилось такое понятие, как конкуренция. Что сделать для того, чтобы больные шли лечиться именно в нашу клинику? У нее должен быть авторитет. И его главная составляющая - кадры. Умные, достойные, высокопрофессиональные. Ибо руководитель без «звездного состава» ничего собой не представляет, сколько бы он ни кичился и ни раздувал щеки.

А потом выяснилось, что даже самые профессиональные и достойные должны быть поддержаны соответствующими технологиями.

Я до сих пор с ужасом вспоминаю перестроечные годы. Время, когда не было ничего — денег, расходных материалов, еды для пациентов... Выжить больнице помогли международные программы. Мы начали сотрудничать с американскими, немецкими, израильскими клиниками. Перенимать их опыт, заимствовать технологии. Ибо когда государство или специалисты говорят, что, мол, нам учиться нечему, - это тупик, остановка в развитии.

- Но советские врачи отнюдь не были столь уж плохи. Да, у них не было адекватных технологий, но были знания, чутье.

- А еще у наших докторов совершенно уникальный эмоциональный заряд!   Сегодня я уже хорошо знаю зарубежную систему здравоохранения и специалистов, работающих там. Да, там много профессионалов высокого класса. Но они какие-то... стандартные. Работают по шаблону, лекалу... Из нашей же медицины, надеюсь, никогда не уйдут   доброта и сострадание. Я считаю эти качества лучшими характеристиками и нашего коллектива.

Кстати, 40 лет назад у нас работали 500 человек, а сегодня 2300.

- Вернемся к сегодняшнему дню. Можете охарактеризовать его коротко - «в цифрах и фактах»?

- Сегодня клиника на Авангардной - настоящий европейский госпиталь. Это высокотехнологичный лечебно-диагностический комплекс, имеющий в своем составе более 50 подразделений и служб, включающий госпитальную базу на 615 коек, 20 клинических отделений различного профиля, 4 отделения реанимации, мощную амбулаторно-поликлиническую и диагностическую службы. Есть у нас и своя подстанция «скорой помощи» для новорожденных, и вертолетная площадка... Ежегодно в нашем стационаре получают медицинскую помощь 18 тысяч детей. Амбулаторно - 60 тысяч.

К нам приезжают из-за рубежа доктора, с которыми мы когда-то начинали работать, и которых, в силу тех или иных обстоятельств, не смогли сохранить. Так вот, они просто поражены увиденным. По признанию израильских коллег, даже у них нет такого оборудования, как у нас. И это притом, что там на здравоохранение тратятся огромные средства.

Мы тоже не «сироты», и нам городское правительство выделяет хорошие деньги (хотя, как известно, их никогда не бывает много). Однако сегодня, как мне кажется, наверху понимают: от того, насколько успешно мы будем развиваться, напрямую зависит - не сочтите за высокопарность - судьба государства. Ведь наши врачи, спасая жизни детям, сберегают будущих граждан.

- Если уж мы заговорили о будущих гражданах, то визитная карточка клиники - неонатологическое отделение. Сегодня здесь врачи выхаживают даже 500-граммовых новорожденных. Прозвучит кощунственно, но некоторые эксперты считают, что не стоит тратить силы и средства на пациентов, которые заведомо обречены стать инвалидами.

- Достаточно циничный взгляд. А как быть с женщинами, которые многие годы мечтают стать матерями? И кто из нас рискнет взять на себя роль Господа Бога, решая, кому жить, кому нет? Я считаю, что шанс должен быть у всех. И профессиональная позиция, и поведение медицинского работника направлены на то, чтобы этот шанс дать. А не отобрать. Зарождение жизни - это такое таинство, которое нам не подвластно. А коли так, мы не имеем права этот процесс останавливать.

- Если уж мы заговорили о будущих гражданах, то визитная карточка клиники - неонатологическое отделение. Сегодня здесь врачи выхаживают даже 500-граммовых новорожденных. Прозвучит кощунственно, но некоторые эксперты считают, что не стоит тратить силы и средства на пациентов, которые заведомо обречены стать инвалидами.

- Достаточно циничный взгляд. А как быть с женщинами, которые многие годы мечтают стать матерями? И кто из нас рискнет взять на себя роль Господа Бога, решая, кому жить, кому нет? Я считаю, что шанс должен быть у всех. И профессиональная позиция, и поведение медицинского работника направлены на то, чтобы этот шанс дать. А не отобрать. Зарождение жизни - это такое таинство, которое нам не подвластно. А коли так, мы не имеем права этот процесс останавливать.

Сейчас выживают 80% от общего числа таких новорожденных, и процент инвалидности постепенно снижается. Поэтому речь надо вести не о том, надо или не надо их спасать. А о том, каких умений нам еще не хватает, чтобы выходить такого ребенка и сделать его абсолютно полноценным.

- И каких?

- Я думаю, что государство должно обратить внимание на другую сторону процесса - на возможность реабилитации для таких детей. Необходимо возродить систему курортов и санаториев, которую мы благополучно уничтожили. Ведь иногда малышу нужно всего два-три года реабилитации для того, чтобы он стал абсолютно нормальным.

Кстати, многие, наверное, видели стенды с фотографиями детей, которые висят у нас при входе в больницу.   Это все наши бывшие пациенты, которых, как некоторые считают, надо было давно похоронить. Все они, на радость мам и пап, выросли нормальными и совершенно здоровыми. Врач не может отойти в сторону, когда ребенок рождается живой и вдруг начинает погибать на глазах - бороться за его жизнь,   даже если он весом 500 граммов, мы должны до последнего.

- Так же, как вы боретесь, «вытаскивая» пациентов с острым лимфобластным лейкозом. Правда, несмотря на все успехи врачей вашей клиники, в обществе до сих пор живуч миф, что лечиться за границей лучше.

- Что касается лейкозов, то этот диагноз давно перестал быть приговором. Сейчас излечиваются 87% таких пациентов. А по поводу получения медпомощи за границей... Могу сказать лишь одну вещь, которая не всем понравится: у нас очень много совершенно разнузданных СМИ. Некоторые, на мой взгляд, даже аморальны. Потому что создают отрицательный имидж всей системе здравоохранения, которая существует в государстве. Стоит включить «ящик», как по тому или иному каналу услышишь рассказы про «убийц в белых халатах». И эту «чернуху» так вбивают в подкорку, что человек начинает проецировать все, что увидел на экране, на свою жизненную ситуацию. Журналисты сами отучают народ верить в собственное здравоохранение. А дальше, как про армию - не веришь в свою, будешь кормить чужую.

Сегодня в нашей стране и, в частности, в нашем городе возможности для лечения лейкозов колоссальные. И ехать никуда не надо.

- То есть нет проблем ни с оборудованием, ни с лекарствами?

- Если и бывают некоторые трудности, то с лекарственным обеспечением. Ведь в мире постоянно появляются новые препараты, которые у нас не лицензированы, не сертифицированы. Мы о них знаем, но приобрести пока не можем. И тогда родителям приходится самим участвовать в этом процессе с помощью благотворительных фондов.

— А как вы относитесь к импортозамещению, курс на которое взят в стране?

- С точки зрения государства, которое хочет быть независимым от кризисов, санкций, курса валюты, это абсолютно правильный шаг. И не случайно сегодня создаются фармацевтические кластеры и многое делается для их развития. Только следует понять, что на воплощение любой стратегии уходят десятилетия.

Вот, скажем, в педиатрии импортозамещение пока нереально. В рамках модернизации мы закупили современное импортное оборудование на сотни миллионов, научили наших врачей на нем работать. Но любая техника требует ухода, ремонта, расходных материалов. Отечественные предприятия уже готовы взять это на себя? Нет. И что нам делать с отечественными кювезами для новорожденных, которые не проходят в двери и перегреваются каждый час?

Я уверен, что в части создания реабилитационного оборудования мы вполне можем посостязаться с Западом. А в части высокотехнологичного оборудования, увы, нет.

- Главный врач - скорее доктор или администратор?

- В первую очередь это несчастный человек, на котором лежит колоссальная ответственность за множество вопросов. Начиная с правильного и рационального использования бюджетных средств. Это «телефон», который на связи 24 часа в сутки. Это невозможность даже в отпуске не думать о больнице, не связываться с ней постоянно...

И тем не менее главный врач - это прежде всего доктор. Кто бы мне не говорил обратное. Потому что когда мои подчиненные прибегают ко мне с криком «беда!», я должен четко, как медик, оценить, «где рванет» в первую очередь. Если это реанимация, то отказа быть не должно. А если на отделении проблемы, которые не требуют скоропалительного принятия мер, то можно что-то отложить.

Главврач - человек, который должен постоянно учиться. Потому что он работает с высочайшими профессионалами. Да, он может не разбираться до тонкостей в том или ином вопросе, но общаться со своими подчиненными обязан на их уровне. Помимо этого главврач еще обязан досконально изучать нормативные документы, которых не счесть. В общем, главный горит на работе как свеча.

- И что бы вы поменяли, если бы стали министром здравоохранения?

- Боже упаси! Можно, я останусь на своем месте и не буду даже фантазировать на эту тему?

- Тогда посмотрим на ситуацию с другой стороны. Не хочется ли иногда махнуть на все рукой и «уехать в Урюпинск»?

- Я пришел в эту больницу в 1976 году «необстрелянным пацаном». И клиника - мой ребенок. А как бросить ребенка? С ним можно ругаться, на него можно обижаться, что-то доказывать. Но бросить? Это же родное, кровное...…

- Одновременно вы возглавляете кафедру детской хирургии в ГМУ им. Павлова. Скоро начнется прием в медицинские вузы. Традиционно конкурс в них колоссальный. А вот в государственной медицине остаются единицы. Хорошо ли на бюджетные деньги готовить кадры для частных клиник?

- Я могу ответить на этот вопрос с двух позиций. И как администратор, и как преподаватель. У нас очень большие проблемы с системой подготовки в вузах. Мы не выпускаем практически ориентированных специалистов - врачей или сестер. Вся система обучения построена на том, что большую часть времени студенты должны заниматься самообразованием. А мы не закладываем в наших детях этого умения! Они приходят, если еще приходят, на лекции и ждут, когда мы вложим в их головы те минимальные знания, которые нужны.

Медицина - это призвание. И человек обязан понимать: ему как губке надо не только постоянно впитывать то, что дают, но и самому чему-то учиться.   Ведь в конечном итоге все скажется на пациенте. А студент, приходящий в институт, как правило, не видит пациента «в конце тоннеля».

Хотя с годами ситуация все-таки меняется. И я, как главный врач, вижу, что в нашей стране специальность врача становится престижной и высокооплачиваемой. И студенты, которые поступают в ординатуру, уже на 5-м курсе приходят к нам с желанием получить практические навыки. Потому что понимают: профессия будет их кормить. И в этом нет ничего зазорного.

Я уверен — платить людям надо хорошо. Но не каждому. А только тому, кто этого достоин. Например, в нашей больнице зарплата напрямую зависит от профессионального уровня. Студенты это видят и начинают учиться с большим рвением. Вот почему в клинике нет текучести кадров. Более того, у нас на каждую вакансию - очередь. Когда после расширения отделения патологии новорожденных открылись новые места, количество соискателей было на порядок больше.

А вообще в системе здравоохранения может работать не каждый. Если врач или медсестра делают это без души, если их не волнуют проблемы больного, они должны уйти из профессии. По крайней мере в нашей больнице такие сотрудники не приживаются.

- Какие мечты еще ждут своего часа?

- Есть малые проекты, есть крупные. До конца года должно открыться отделение «скорой помощи» с системой неонатологических бригад. Пока единственное в Российской Федерации. Это позволит больнице войти в систему сертификации зарубежных клиник, которые такие отделения уже имеют.

Сейчас идет подготовительная работа по открытию кардиологического центра. Есть многомиллиардный проект по строительству нового корпуса больницы на 300 с лишнем коек. Там же планируется разместить родильный дом, отдать целый этаж под операционные блоки.

Да, еще предстоит выполнить ремонт фасада нашей больницы. Уверен, что через пару лет он станет цветным и будет напоминать кубики «Лего».

Подготовила Ирина БОТУЗОВА