Жизнь у Рязанского шлюза: воспоминания участницы родословного общества «Память рода»
В одной из недавних публикаций («СПб ведомости» № 199 (7528) от 23.10.2023) мы рассказывали о Тихвинской водной системе, соединявшей Волгу с Балтийским морем. А именно: о шлюзах на речке Тихвинке, которые были названы по губерниям, откуда в XIX веке прибывали их строители, — Ярославской, Воронежской, Тамбовской… На эту публикацию откликнулась участница историко-родословного общества «Память рода» Надежда Гень. Ее бабушка, Анастасия Яковлевна Давыдова, родилась еще до революции в местечке у Рязанского шлюза. Тогда это место относилось к Новгородской губернии.
Так выглядел Рязанский шлюз в 1914 году. Фото из альбома «2‑й участок Тихвинского водного пути Вытегорского округа путей сообщения»./Репродукция. ФОТО автора
Родители Анастасии Яковлевны приехали на шлюз из Петербурга. Мама была кормилицей у богатых господ, отец трудился кузнецом и, по семейной легенде, участвовал в изготовлении ограды для сада у Зимнего дворца.
Перебравшись на Тихвинку, отец устроился работать в слесарную мастерскую Витебского шлюза. Семью приписали к деревне Верховье, располагавшейся в семи километрах от Рязанского шлюза, поэтому у всех родившихся детей в метрике местом рождения значилась именно эта деревня.
«Нас всех с детства приучали к труду, — вспоминала Анастасия Яковлевна. — Огород был большой. Сажали много овощей. Погреб засыпали картофелем, квасили бочку капусты, солили несколько ведер огурцов. Рядом с нашим домом был луг, где мы косили траву для коровы. Это было замечательное время. Вставали рано — по росе легче косить. Днем траву сушили, вечером убирали в кучи. Затем бежали на речку купаться. Днем пили чай (обязательно в саду), а по вечерам слушали соловьев. Правда, на год этой травы было недостаточно, поэтому приходилось покупать у богатых людей на лето участок для сенокоса. Зимой тоже без дела не оставались. Сидели с керосиновой лампой в семь свечей (электричества‑то не было), а если зажигали лампу в десять свечей, то это уже было шикарно. Мама пряла пряжу из льна, суровые нитки нужны были в хозяйстве. Отец чинил валенки и сапоги. Сестры плели вологодские кружева. Две сестры — Нюша и Лида — научились плести кружева в монастыре, куда их отдавали на год специально на обучение этому мастерству».
Сестры Лида и Прасковья потом работали на Рязанском шлюзе, а Анастасия в середине 1920‑х годов перебралась в Ленинград. Получила высшее образование, стала учительницей немецкого языка, преподавала в школах. После Великой Отечественной войны одно время работала с пленными немцами переводчицей.
«Бабушка много рассказывала про места своего детства, возила меня на Рязанский шлюз, — говорит Надежда Гень. — Добирались мы туда от железнодорожной станции Пикалево. На шлюзе все выглядело не так, как во времена ее детства. Она поясняла, что почти все дореволюционные постройки во время Великой Отечественной войны разобрали на оборонные нужды. В том числе и красивый двухэтажный дом, который ее отец построил для всей семьи. Бабушка показывала место, где он стоял. Теперь его можно увидеть только на фотографиях из семейного альбома».
Последний раз Надежда Гень побывала там несколько лет назад вместе с дочкой Верой, которая тоже очень интересуется семейной историей. Порадовало, что населенный пункт под названием Рязанский Шлюз и ныне существует на карте. Правда, от самого шлюза уже практически ничего не осталось, лишь обломки деревянных конструкций.
А вот панорама реки Тихвинки, как и прежде, невероятно красива. Неудивительно, что эти чудесные места начали заселять дачники.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 223 (7552) от 27.11.2023 под заголовком «Детство у шлюза».
Комментарии