Выдающийся человек. Петербуржцы оценили памятник Александру Блоку на улице Декабристов
Эмоциональное обсуждение памятника Александру Блоку, появившегося недавно на улице Декабристов, заставило «Санкт-Петербургские ведомости» вернуться к теме, каким должен быть памятник выдающемуся человеку, если он устанавливается в общедоступном городском пространстве.
ФОТО АВТОРА
Не может нравиться всем
Как должны выглядеть памятники? Почему значительная часть горожан в штыки воспринимают в монументальной скульптуре любое отклонение от фотографии? Надо ли объяснять публике замысел автора? И где это делать? А если она не знает биографии изображенного? Памятник должен быть понятен без объяснений?
Кто может принимать решение: эту скульптуру можно установить, а другую — нет. Наконец, кому и, что не менее важно для Петербурга, где устанавливать памятники.
Мы спросили об этом петербуржцев, людей любящих и знающих наш город: архитектора, историка, писателя, преподавателя художественной гимназии. Еще несколько наших собеседников попросили их не называть, но сделанные ими финальные замечания важны для нашего разговора.
По словам архитектора Максима Атаянца, ему представляется важной сама попытка скульптора Евгения Ротанова — автора памятника Александру Блоку — фигуративными средствами выразить драматический образ большого поэта. Слишком уж много появляется у нас изваяний без мысли, эдаких «чучел» в бронзе. «Чучел» не в смысле карикатур, а в изначальном понимании этого слова — примитивных копий без художественного отбора, когда черты лица и пуговицы на пиджаке или кольчуга — все вылеплено с одинаковым усердием. По мнению Атаянца, можно говорить о кризисе монументальной скульптуры.
С ним соглашается писатель Сергей Носов: «Памятник не манекен и не трехмерный аналог доски почета, а что‑то другое. О чем забывают часто. Наверное, не надо условливаться, как должны выглядеть памятники. Они даже не обязаны выглядеть как антропоморфные объекты».
По мнению Адриана Селина, декана факультета гуманитарных наук и искусств в НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге, любая новация в историческом центре — это вмешательство в историческую среду, которая тоже памятник — и по интуитивным ощущениям, и по законодательству. Последнее очень точно определяет, где он начинается, где кончается. Вмешательство в эту среду должно быть аккуратным. «Не хочу сказать, что его вообще не должно быть: шемякинский Петр Первый в Петропавловской крепости, несомненно, является таким вмешательством, и его установка в 1991 году вызвала серьезные общественные дискуссии. Однако памятник прижился и стал достопримечательностью города, — полагает Селин. И уточняет: — С моей точки зрения, скульптуры на улицах города не должно быть много. Особенно в историческом центре Петербурга».
Александр Симуни, художник, искусствовед, преподаватель 190‑й гимназии при Академии им. А. Штиглица, считает, что у него нет ответа на вопрос, какие памятники надо устанавливать в Петербурге, как они должны выглядеть. Это зависит от многих обстоятельств: места установки, какая вокруг застройка, кому это памятник, жанр памятника — он серьезен или с юмором, от скульптора и его творческого почерка. Характер и судьбу изображаемого персонажа можно интерпретировать по‑разному. Каждый скульптор видит их по‑своему. Всем-всем его точка зрения не может понравиться. «Я бы воздержался от категоричных мнений о том, какими должны быть памятники: так и только так. Если говорить о среде, то памятник может вписываться в нее, а может контрастировать с ней, остро выделяясь, но не диссонируя. Часто понятия контраста и диссонанса смешивают. Предложу формулу: если произведение искусства не нравится никому, то это плохое произведение. Если оно нравится всем, то оно, может быть, хорошее. Но, скорее всего, оно — скучное. Если мнения разделяются, то мы имеем дело с хорошей работой», — отметил Симуни.
Если вернуться к дискуссии о месте установки памятника Блоку, то, по мнению Максима Атаянца, гораздо более подходящим для него местом была бы противоположная оконечность того же бульвара, на маленькой площади, которая образуется на пересечении улицы Декабристов и набережной реки Пряжки. «Вся логика, заявленная в пояснениях скульптора: фигура поэта, преодолевающая силу ветра с моря, нахождение рядом Музея-квартиры Блока требовала установки памятника именно там. Он смотрелся бы естественно, стал бы началом оформления небольшой городской площади в историческом районе Петербурга — Коломне. Жаль, что это не получилось», — сетует архитектор.
Просвещать, но не объяснять
Здесь уместно поговорить, надо ли заранее предоставить автору возможность на разных площадках объяснить свой замысел. «В случае с памятником Блоку на улице Декабристов, наверное, имело бы смысл рассказать о значении образа ветра в творчестве позднего Блока, о последнем этапе жизни поэта, о том, что умер он здесь — по сути, погиб — глубоко разочарованным человеком, о том, что за месяц до смерти разнес в порыве отчаяния кочергой бюст Аполлона. В двухстах метрах отсюда, у себя дома… Такая вот жуткая реплика и — в сторону искусства пластики тоже. Для тех, кто мыслит Блока исключительно в стилистике «аполлонизма», — считает Сергей Носов. — А что, неужели наша публика хорошо понимает, к примеру, замысел Фальконе? Приходится слышать иногда, какую чушь несут самодеятельные гиды о «Медном всаднике», и ничего — им внимают. Если вообще ничего не объяснять, памятники тогда обрастут причудливой мифологией, не имеющей отношения к увековечению памяти».
Скептически настроен относительно объяснений Адриан Селин. По его мнению, должен существовать диалог между скульптором, городом и жителями. Но такой диалог предполагает внятные механизмы обратной связи. «Еще один вопрос — какими жителями? Жителями улицы, административного района, всего города? А почему изображение Блока должно волновать только жителей улицы Декабристов, а не жителей улицы Римского-Корсакова, например? Или моей 10‑й Советской? Боюсь, что формы и субъекты диалога здесь не вполне очевидны», — размышляет историк.
Александр Симуни еще категоричнее: «Если человек не подготовлен всей предыдущей жизнью к восприятию произведения искусства, то ему не помогут слова. Даже если он, прослушав объяснения автора, кивнет из вежливости. Либо человек принимает произведение, либо не принимает его. Либо чувствует искусство, либо не чувствует. Никакое объяснение не заставит человека полюбить то, что ему не нравится. Я сторонник просвещения, но не объяснения каждой работы непросвещенному человеку».
Максима Атаянца пугает, что в случае Блока жителям Петербурга нужно объяснять, кто он такой и почему памятник ему установили около Пряжки. Не говоря уже о том, что речь идет о памятнике, который установили на основании солидарного мнения общества. (О списке 24 выдающихся личностях — ниже.) «Сильно подозреваю, что объяснения про Блока более всего нужны как раз тем поколениям, которые привыкли мгновенно получать информацию из Сети. Возможно, рядом с памятником поэту следует установить QR-код, по которому можно узнать, например: Блок жил трудно, пытался осмыслить революционные события в России, сочинил поэму «Двенадцать», где выразил неоднозначное отношение к происходящему. И его драма ускорила уход в 40 лет. Материал для изготовления QR-кода не имеет принципиального значения. Возможно использование бронзы. Важно не нарушить образное решение памятника», — полагает архитектор.
«Так публика вообще может не знать, кто такой Блок. А вдруг она не читала басен Крылова? Кому‑то памятник в Летнем саду установлен. Вероятно, зоологу, изучающему биологическое разнообразие: много зверей!» — иронизирует Сергей Носов.
Внутренняя потребность
Возможно, центральный вопрос нашего разговора — почему многим горожанам не нравится непохожесть монументов на изображаемых персонажей. «Если рассуждать в терминах «похож — не похож», то подожду судить, но публика сравнивает скульптуру Блока с одним-двумя его изображениями, которые она помнит со школы из учебника по русской литературе. Между тем существуют сотни портретов поэта и разных воспоминаний о том, как он выглядел», — говорит Атаянц.
По мнению Симуни, нашей публике свойственна категоричность суждений и воспитание на искусстве соцреализма: памятник — тот же самый человек. Только в бронзе или в камне.
«У меня нет однозначного отношения к памятнику Блоку, но я хочу понять причину массового неприятия самого образа. Мне кажется, активная неприязнь вызвана именно «беспокойностью» памятника, он излучает тревогу. Обычно настроение памятников, позволим себе так выразиться, или нейтральное, или приподнято-радостное, оптимистическое. А этот одним обеспокоен — удержаться на ногах, устоять на ветру. И сам уже знает: не получится. Публика безотчетно воспринимает беспокойство и протестует, тоскуя, как всегда, по «позитиву», — размышляет Носов.
Теперь об упомянутом списке 24. В 2021 году городское правительство утвердило список выдающихся личностей, связанных с Петербургом, памятники которым будут устанавливаться за счет бюджета (Блок и Володин входят в такой список). Он с небольшими дополнениями повторяет список 2017 года, который тогда широко обсуждался. Наши собеседники не имеют по нему возражений, но на вопрос, нуждается ли он в дополнении, назвали несколько имен. Носов — математика Леонарда Эйлера, Селин — композитора Олега Каравайчука, Симуни — Марию Петрову, диктора Ленинградского радио. Атаянц предложил поискать фигуру политика XIX века, которая не вызывает споров.
Наконец, будем считать, что личности выбраны. Кто и как должен решать, какие именно монументы им установить? По мнению Сергея Носова, «памятник осуществляется, то есть становится памятником по‑настоящему, тогда, когда у людей появляется внутренняя потребность выразить благодарность великому человеку, найти образ своего к нему отношения, связи с ним, иными словами, в самом себе разобраться, в чем‑то утвердиться важном. А не тогда, когда приходит очередь по заранее утвержденному графику».
По словам Максима Атаянца, в целом работает существующая система: сначала определяется, нужен ли вообще в городе памятник тому или иному лицу, затем скульптуру обсуждает секция монументальной скульптуры градсовета и сам градсовет. «Что касается широкого общественного обсуждения проектов, то выстраивание обратной связи с горожанами — большая трудная работа. Польза от такого разговора возможна только при высокопрофессиональных модераторах, которые смогут противостоять как продавливанию определенного решения «сверху», так и напору крикливой «профессиональной общественности», — считает архитектор.
Аникушин и тендеры
Подведем итоги. Памятник, который устанавливается сегодня, должен отражать свое время. Конечно, можно опираться на Античность, но в итоге получим плохую бронзовую копию фотографии. Для многих людей знакомство с отечественным искусством закончилось на Шишкине и передвижниках. Но вспомним ленинский план монументальной пропаганды. Памятник Софье Перовской, установленный в 1918 году, в эпоху эстетических экспериментов и господства подхода «до основанья, а затем…», показался чересчур смелым (не был похож на ее изображения) и был вскоре снят «по просьбам трудящихся».
Чтобы памятник получился, должны совпасть три фактора — значимость личности, талант скульптора и место установки. Например, потерялись хорошие памятники Леониду Говорову на площади Стачек и Алексею Брусилову на Шпалерной улице. Один оказался в «тени» Нарвских ворот, другой — на фоне современного бетонного здания.
Серьезная проблема: в Петербурге в границах середины ХХ века практически не осталось мест для установки памятников. Они организуют и завершают формирование ансамблей. Вспомним памятник Кирову или два памятника Ленину — у Финляндского вокзала и на Московской площади. Место для памятника Блоку не выглядит бесспорным, несмотря на близость последней квартиры поэта. Памятник установлен в давно сложившемся городском пространстве, которое не предполагало установку монументов. Может быть, часть негативных оценок памятника появилась еще и поэтому.
Другая важная проблема — административные барьеры. Если сейчас памятник устанавливается на средства бюджета — то это тендер среди исполнителей и жесткие сроки. Невозможно представить себе ситуацию, когда скульптор может остановить работу по изготовлению памятника, даже если будет твердо уверен, что нужно менять. Но ведь именно так Михаил Аникушин работал над памятником Пушкину на площади Искусств, когда искал нужные линии и жест даже после того, как модель была утверждена. Результат того стоил!
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 7 (7336) от 17.01.2023 под заголовком «После Блока».
Комментарии