Восхождение «Сатурна»
Событие из ряда вон: чтобы сейчас «парк» российской обсерватории пополнился новым телескопом... Ну МГУ в Кисловодске в прошлом году большой инструмент ввел, но такие случае наперечет, поскольку цена вопроса – 70 – 100 млн рублей. А тут в Пулковской – телескоп-новичок, с января вовлечен в наблюдения, на недавней конференции были доложены первые результаты. И обошелся он в цену подержанной демократичной иномарки.
На самом деле новичок – это старичок. Телескоп «Сатурн» со славной и не лишенной здоровой доли авантюризма судьбой.
«Сатурн» создавало целое производство. Возрождали – несколько человек
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Рожденный летать
Искать в Интернете что-нибудь про телескоп «Сатурн» – дохлый номер. Еще лет восемь назад его охранял гриф секретности, притом что «Сатурн» уже тридцать лет пребывал на безрадостной пенсии, если не сказать – в коме.
Однако по порядку. 1961 год; советские астрономы (и среди них «пулковец» Владимир Алексеевич Крат, он позже станет директором обсерватории) инициируют проект стратосферной солнечной станции. Нужны сверхчеткие фотографии поверхности Солнца, но с Земли их не получить: атмосфера мешает. Надо поднять махину на пару десятков километров. И поскорее: американцы в затылок дышат.
Изготовил станцию Казанский оптико-механический завод. «Сатурн» и тогда, полвека назад, внешне был поразительно похож на современные космические станции. Решетчатый, будто остов летучего змея. Это для легкости: сплошной корпус был бы неподъемным.
Рама телескопа была заставлена ламповыми компьютерами, вокруг метров на 30 торчало с десяток вынесенных на мачтах сопел со сжатым азотом. И все это на огромном стратостате должно было парить на высоте 20 км. Помимо главного телескопа в комплексе было еще несколько аппаратов, которые отслеживали качество воздуха: даже на такой высоте он нестабилен, нужно уловить мгновения, когда воздух успокоится, чтобы главный телескоп сфотографировал Солнце.
В 1966 – 1967 годах «Сатурн» дважды поднимался на нужную высоту и успешно приземлялся. Толку-то: качество снимков было неважным. После доработки в 1970-м – третий полет. Тогда были получены первые хорошие снимки. Четвертый полет в 1973 году (уже с зеркалом большего диаметра, метровым) стал последним. При спуске возникли неполадки, «Сатурн» погрузился в Волгу.
К счастью, удалось и станцию достать, и даже спасти пленки, так что советская астрономия обогатилась снимками Солнца на зависть хорошего качества, «умыв» Запад. Но если «механика» телескопа купание в Волге выдержала, то электроника не пережила. «Сатурн» был законсервирован на заводе-изготовителе.
Его пытались реанимировать: в 1986-м перевезли в Пулково и переделали в наземный солнечный телескоп. Два года испытаний показали: все напрасно. Использование телескопа такого типа и в таких условиях не имеет смысла.
«Сатурн» вновь отправили в отставку, на сей раз в один из павильонов Пулковской.
Из солнечного – в ночной
Дальше – история из разряда тех, что становятся и легендами, и байками. Как говорит один из причастных «к операции» инженер Александр Шумилов, все это иллюстрация, «из какого хлама порой произрастает наша наука и насколько же она живуча. Прямо как репейник. Ее уже два десятилетия давят, а она все равно там и сям проклевывается».
– Мы узнали, что в павильоне стоит законсервированный метровый телескоп, и подумали: а не попросить ли его у руководства и не попытаться ли модернизировать. Переделать под астрометрические нужды, – рассказывает Елена Рощина, завлабораторией астрометрии и звездной астрономии. – Очень содействовал доктор физико-математических наук Юрий Анатольевич Наговицын, на тот момент замдиректора по науке: настоящий ученый всегда переживает, если инструмент бесхозный и брошенный. И руководство разрешило.
В ноябре 2012 года «Сатурн» был передан лаборатории – с надеждой, что та «минимальными средствами приведет инструмент в рабочее состояние». Точнее, надежды почти не было.
– Изначально все скептически относились к «Сатурну», – вспоминает Шумилов. – Никто в мире еще не приспосабливал солнечный телескоп для ночных работ.
Переделка была изрядной. Поработали с зеркалом, создали программу управления. Зимой пальцы морозили: в помещении должна быть уличная температура, иначе при открытии крыши павильона помешают потоки теплого воздуха, – и тут ведь не просто работали на телескопе, его создавали заново.
Что-то удалось оплатить из гранта РФФИ, что-то – за счет бюджета: как говорит Елена Рощина, несмотря на сложное положение, руководство обсерватории смогло выделить небольшие средства на хознужды.
...Плюс пол-инженера
Над реанимацией «Сатурна», как говорят, работали в основном «два научных сотрудника и пол-инженера». Это буквально. Два научных сотрудника – это завлабораторией Елена Рощина и старший научный сотрудник Игорь Измайлов. «Пол-инженера» – это несколько инженеров – любителей астрономии. У каждого полноценная работа вне обсерватории, а в Пулковской они на какой-то доле инженерной ставки. Если доли сложить, получится аккурат «пол-инженера». Труд их, понятно, стоит много дороже, но про таких людей говорят: они еще бы и сами приплачивали.
Два года на работы ушло, и все без гарантии, что «получится».
С января 2015 года на телескопе начались регулярные наблюдения звезд низкой светимости, отдаленных спутников Юпитера, и все это для того, чтобы определить, пригоден ли «Сатурн».
– Полученные результаты говорят о том, что уже сейчас «Сатурн» годится для выполнения широкого списка научных задач, – прозвучало в докладе на недавно завершившейся Всероссийской астрометрической конференции.
Результаты (говорящие, скажем так, о зоркости и точности «Сатурна») согласуются с теми, что получают на телескопах обсерваторий мира, в том числе на одном из самых продуктивных пулковских инструментов, Нормальном астрографе.
«Широкий список задач» – это наблюдения быстродвижущихся объектов низкой светимости, космического мусора, объектов пояса Койпера, комет и, конечно, астероидов: поиск опасных небесных тел – одна из перспективных задач для «новобранца».
– Возможны расширение этого списка и повышение качества получаемых результатов, – добавили докладчики.
Правда, для этого нужна дальнейшая модернизация, и тут на энтузиазме не выедешь. Заново алюминировать зеркало, заменять ПЗС-матрицу (микросхему для фиксации изображения) на более современную... И, как говорится, многое другое. Но теперь просить финансирование сподручнее: «Сатурн» не сбитый летчик, а боевая единица.
Не возрождение, а реинкарнация.
– Был узкопольный «солнечник», а стал широкопольный обзорный звездный телескоп, – поясняет Александр Шумилов разницу между прежним телескопом и нынешним и тут же «переводит»: – Когда он был солнечным, из него выжимался максимум, как из гоночного болида. И, как гоночный болид, он был предназначен для одного рекордного кольца. А сейчас это грузовик. На который мы наваливаем задачи и смотрим, что он «довез», а что «не довез».
Когда-то «Сатурн» работал на один рывок; сейчас его дело – рутинные исследования, из ночи в ночь, из года в год.
В лаборатории результатами довольны. Впрочем, некоторым «мало»: надо еще помехи отфильтровывать, сделать систему вентиляции, поработать над системой наведения. «Ну вот сейчас его докрасим – и начнется новая наблюдательная сессия».
Благодарят лабораторию физики Солнца – за то, что отдала телескоп; Санкт-Петербургское астрономо-геодезическое общество – за помощь в восстановительных работах; и РФФИ – за грант.
«Сатурн» присоединился к теплой компании: в частности, к пулковскому 26-дюймовому рефрактору, который дал почти пятую часть всех мировых наблюдений спутников планет Солнечной системы. И к Нормальному астрографу 1893 года постройки, данными которого пользовалась межпланетная станция НАСА «Новые горизонты», которая в этом году, как известно, приблизилась к Плутону.
Сам «Сатурн», в некотором роде памятник советской науке, стал еще и памятником рачительности науки российской. Старший научный сотрудник лаборатории Игорь Измайлов слегка сбивает пафос: просто американцы могут себе позволить роскошь не дорабатывать старые телескопы, а нам, выходит, такая роскошь недоступна. Елена Рощина ссылается между тем на американского же ученого, «отца кибернетики» Норберта Винера. Он в свое время (40 – 60-е годы ХХ века) восхищался тогдашними английскими учеными: те, дескать, в отличие от американских коллег не дожидаются солидных ассигнований и делают экспериментальные установки из подручного материала.
Что бы он о наших ученых сказал...
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 193 (5566) от 15.10.2015.
Комментарии