Водная обочина города. Как должна развиваться приморская зона Петербурга?
Споры вокруг проекта, связанного с застройкой намывных территорий на Васильевском острове, не утихают. Скептически относятся к нему многие архитекторы, экологи, специалисты по грунтам, недовольны поселившиеся в новых каменных джунглях новоселы, испытывающие транспортные неурядицы. А девелоперы продолжают работы, освоив уже около половины этой рукотворной территории, общая площадь которой составит 476 га. Так, может, и не стоит расширять границы мегаполиса за счет акватории? Нет, подобные проекты перспективны во всем мире, дело лишь в подходах, считает кандидат архитектуры Михаил ВИЛЕНСКИЙ, доцент Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета (СПбГАСУ), постаравшийся убедить в этом корреспондента «СПб ведомостей» Виктора ЮШКОВСКОГО.
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Посуху в дельте Невы
– Петербург, город на воде, и раньше отвоевывал у нее жизненное пространство, верно?
– Поскольку он строился в затапливаемой части Невы, начиная с петровских времен петербуржцам приходилось осушать заболоченные места, а также проводить берегоукрепительные работы за счет подсыпки существующих островов и отмелей в дельте реки. Так был сформирован Тучков буян, расширилась территория Летнего сада. Нельзя забывать и о фортификационном строительстве на Неве, в акватории Финского залива.
– Вы имеете в виду кронштадтские форты?
– Да, их можно рассматривать как первые искусственные объекты в черте города. Значительные преобразования были связаны и с созданием портовых территорий. Но тенденция «продвижения» к морю в Петербурге, как и в других европейских портовых городах, заметно обозначилась лишь к началу XX века.
В чем это проявилось? Расширилась фактически вся территория морского порта, в том числе Гутуевский и Канонерский острова. Когда острее стала ощущаться потребность в складских площадках, вырос в размерах остров Грязный, находящийся в русле реки Екатерингофки.
Нельзя сказать, что пространственное развитие города было обусловлено только решением хозяйственно-экономических задач. Но строительство новых объектов в местах, ставших твердью, не затихало. Для создания Стадиона имени Кирова, например, пришлось вести подсыпку на Крестовском острове. Хотя не все задумки сбылись...
– Какие не удалось воплотить?
– Генплан развития Ленинграда 1935 года (его авторы – архитекторы Лев Ильин и Владимир Витман) предусматривал создание парков на всей северной оконечности Васильевского острова и не существующем ныне острове Вольный, находящемся в устье Малой Невы. А по генплану 1948 года, разработанному при главном архитекторе города Николае Баранове, вдоль Невы намечалось протянуть зеленый каркас, выходящий к побережью залива.
Правда, экономическая составляющая процессов, связанных с наращиванием таких территорий, в советский период, при плановой экономике, была достаточно условной.
– Но идея развития города в сторону морской акватории овладевала умами?
– Впервые серьезный разговор об этом развернулся в 1950-е годы. А через десять – двадцать лет в генеральных планах города стала прослеживаться задача, связанная с созданием морского фасада Петербурга и выходом к акватории общественных объектов, чтобы архитектурно-градостроительное завершение получили уже сложившиеся территории.
Широкого общественного обсуждения такие проекты не предполагали, однако архитектурно-градостроительные конкурсы, посвященные этой тематике, в Ленинграде проходили. Хотя были, скорее, исключением из правил.
Со временем акценты в градостроительной политике стали смещаться. Но планам по изменению облика морского фасада, появлению на Васильевском и Канонерском островах общественно значимых объектов, высотных доминант и жилой застройки полностью не суждено было сбыться. Они были реализованы лишь фрагментарно.
– Где например?
– Это территория у гостиницы «Прибалтийская», пассажирский Морской вокзал и некоторые другие объекты. Вместе с тем значительные преобразования по осушению территорий и созданию на них новых жилых кварталов осуществлялись на севере города и в южной части Приморского района (Лахтинский и Приморский проспекты, часть улицы Савушкина), а также на юго-западе, в районе улицы Маршала Казакова.
И чем ближе к морю подступал город, тем решительнее его отодвигал, расширяя береговую линию, строя коммуникации и обживая новые пригодные для освоения территории. Это естественная для любого приморского города тенденция, петербуржцы тут не одиноки.
Мост на Одайба
– Наш город присматривался к европейскому опыту?
– Отчасти: крупные намывные и насыпные территории в Европе – явление редкое. Только для Нидерландов спорить с морем было не прихотью, а жизненной необходимостью: значительная часть этой страны находится ниже его уровня. Общая площадь суши, возникшей там в ходе проекта Zuiderzee Works по мелиорации, превышает 970 кв. километров, это крупнейшая в мире искусственная урбанизированная территория.
Финляндию тоже трудно брать в качестве примера: жители Хельсинки превращают бывшие портовые зоны в комфортные жилые кварталы и деловые центры. Департамент городского планирования финской столицы утвердил планы по их развитию до 2030 года. Вообще многие европейские города предпочитают экстенсивную застройку, изменение сложившихся районов, осваивая их в рамках ревитализации (восстановления). Мораторий на освоение новых земель стимулирует преобразование постиндустриальных площадок и портов.
А что касается намывных территорий, то это либо голландский вариант (экономическая зона порта Дафэн в Китае, часть порта «Бремерхафен» в Германии), либо крупные амбициозные проекты, связанные со строительством элитного жилья («пальмовые острова» в Дубае) и формированием знаковых объектов общественного назначения (международный аэропорт «Кансай» в Японии).
Поднебесная осуществила мега-проект, в результате которого к 2015 году в Южно-Китайском море было построено семь островов общей площадью 800 га. На новых территориях выросли жилые и деловые кварталы в китайском городе Сямэнь. Активно развиваются портовые территории в австралийских городах Сидней и Мельбурн. В Нигерии на побережье Атлантики появится намывной полуостров, рассчитанный на 250 тысяч жителей.
– Все такие проекты успешны?
– Нет, конечно. Одни из них экономически несостоятельны, другие плохо продуманы с точки зрения экологической безопасности и реализуют их обычно дольше намеченного. В значительной мере из-за сверхвысоких затрат на создание искусственной территории свернулось развитие острова Одайба, появившегося в Токийском заливе и соединенного мостом с центром японской столицы.
Уже намытые территории пользуются у девелоперов высоким спросом. Но при создании искусственных венецианских островов в заливе Бискейн (США, штат Флорида) экономика просела. Во время земельного бума в 1920-е годы девелоперы намеревались создать там ценную недвижимость, однако стоимость переоцененной земли упала и проект лопнул. Хотя в последние годы инвесторы вновь стали проявлять к нему интерес.
– А в России?
– Работы по укреплению берегов, осушению отдельных участков ведутся повсеместно. Но грандиозный проект по созданию искусственной суши в акватории Черного моря, около Сочи (остров Федерация), первый такого рода в нашей стране, не был реализован. Так что, намечая формирование намывных земель на Канонерском острове (дальше планов дело там не пошло) и приступая к их созданию в западной части Васильевского, петербуржцы не столько опирались на чужой опыт, сколько пытались переосмыслить его с учетом специфики своего города.
Чем хорош намыв? Это возможность уйти от стереотипов, застраивая территорию у моря, где прекрасные виды, с чистого листа. Появляются хорошие перспективы для ее комплексного развития: жилье, рекреационные зоны, бизнес-центры и т. д. Это также возможность создать новые центры притяжения и разгрузить центральные районы города. Другое дело, что мы в итоге на Васильевском острове получили...
Лучше «Парнаса», но ненамного
– И что же, по-вашему?
– Жилой район с очень плотной застройкой и с нераскрытым потенциалом. По существу, коммерческий подход возобладал здесь над городскими интересами. Хотя для жилого строительства необязательно напирать на море, наращивая участки земли: строить можно где угодно.
Девелоперы там попросту зарабатывают деньги, а не действуют в рамках, которые должна была очертить городская власть с учетом мнения жителей, реализуя свою политику в отношении всей приморской зоны. Нельзя развивать такие территории без широкого общественного участия, открытого обсуждения и публичных международных архитектурных конкурсов, проводимых как по всему намыву, так и по отдельным его участкам.
Конечно, проект не завершен, но отсутствие рекреационных зон и дорог на этой периферии, где проживают уже более 10 тысяч человек, а также отстающую социальную инфраструктуру нельзя не заметить. Предлагаемая же общественная зона напоминает проекты 1980-х годов.
Велики ли экологические риски, связанные с намывом, не скажу, нужны исследования. Но очевидно, что такие проекты должны быть прозрачны, чтобы информация по ним была доступна для профессионального сообщества и жителей. Пока же мы имеем намывной остров на острове, который, может, и лучше «Парнаса», но ненамного.
– В чем причина таких перекосов?
– У чиновников, мне кажется, нет понимания того, как должна развиваться «обочина» Петербурга, примыкающая к акватории, то есть приморская зона, где необходимы свои регламенты и особые градостроительные походы. А это следствие безальтернативного генплана, который разрабатывается без конкурсных процедур, позволяющих из многих вариантов выбрать лучший. Поэтому василеостровский проект пока не дал городу того импульса к развитию, который можно было ожидать.
Намывные участки – всегда дорогая, амбициозная затея, необходимы ясное понимание какой-то сверхзадачи, общественное согласие, когда власти и общество «на берегу» договорились о том, что хотят там иметь. Для Петербурга, исторический центр которого охраняется ЮНЕСКО, это особенно важно: представьте, что мы построим высотки, которые закроют для взоров купол кронштадтского Морского собора.
С другой стороны, важно понимать, как приморская зона стыкуется с серым поясом (это две составляющие общей картины преобразования города) и отражается в программе развития агломерации, то есть соседних регионов, планы которых зачастую не совпадают. Все это надо учитывать, когда мы говорим о новых искусственных территориях. А они могут появиться не только в Сестрорецке, но и в юго-западной части города, а также в Кронштадте, районе Горской и Лисьего Носа.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 140 (6738) от 11.08.2020 под заголовком «Водная обочина Петербурга».
Комментарии