Верховный суд сменил зодчего

Отстранение архитектора Максима Атаянца от проектирования комплекса зданий Верховного суда и Дворца танца Бориса Эйфмана между набережной Малой Невы и проспектом Добролюбова и передача этой работы предположительно мастерской Евгения Герасимова стали громким скандальным событием. Но не сенсацией.

ФОТО naito8/shutterstock.com

Вся современная история участка земли площадью около 10 гектаров в самом сердце Петербурга – это цепочка парадоксов, загадок и крутых поворотов. Сенсацией может быть только одно резонансное событие, а здесь их хватит на целую хронику нашего времени.

Впервые девелоперский бизнес обратил внимание на Тучков буян в начале 2000-х годов. В Петербурге набирала обороты кампания по выводу промышленных предприятий из городского центра. Нахождение на данной территории Государственного института прикладной химии (ГИПХ) выглядело анахронизмом как с экономической, так и с экологической точки зрения. Но первые попытки подступиться к гипховской земле компаниями, названия которых сейчас никому ничего не говорят, закончились судебными исками и уголовными делами.

В 2007 году за привлекательный участок взялись девелоперские структуры банка ВТБ. Они заказывают архитектурной мастерской «Земцов-Кондиайн» предварительный эскиз застройки. На основе этой работы составляется задание для международного конкурса на «Набережную Европы». Оно предусматривает строительство элитного жилья и Дворца танца Бориса Эйфмана.

В 2008 году в конкурсе побеждает дуэт архитекторов Евгений Герасимов – Сергей Чобан. В 2009 году проводится еще один международный конкурс – на проект самого Дворца танца. В нем побеждает голландское бюро UN Studio, позже адаптацией их проекта к российским нормам занимался Владимир Григорьев, ныне главный архитектор Петербурга. В 2010 году Градостроительный совет одобряет работу десяти зарубежных архитекторов над фасадами жилых зданий.

И вдруг в начале 2012 года председатель комитета экономического развития Евгений Елин высказался за создание парка вместо «Набережной Европы» и был поддержан председателем КГИОП Александром Макаровым. Идея озеленить Тучков буян относится к первым послевоенным годам и принадлежит Николаю Баранову, тогда – главному архитектору Ленинграда. Впрочем, общественное пространство с парком планировалось здесь и ранее, начиная с 1910-х годов, но по разным причинам подобные проекты не были реализованы.

К середине 2012 года был завершен снос гипховских зданий, открылась панорама, ожившая идея создания парка была поддержана градозащитной общественностью и стала широко обсуждаться.

Но осенью того же года «сверху» поступает совершенно иное решение. Поскольку готовится переезд в Петербург Верховного суда, то ему и выбрали место на свободном от застройки участке набережной Малой Невы.

Аналитики долго спорили о причинах появления такого решения. Одни настаивали на его спонтанности, другие уверяли, что это многоходовка ВТБ. Когда банк оценил риски: начавшийся мировой экономический кризис поставил ребром вопрос о возможности продать 10 тысяч кв. метров элитного жилья в разумный срок и получить доход, то он решил выйти из проекта с минимальными потерями. Так или иначе, в 2014 году ВТБ получил от государства компенсацию понесенных расходов на перебазирование ГИПХа на площадку в Ленобласти, а также подготовку для строительства «Набережной Европы». Возмещение составило почти 12 млрд рублей.

Осенью 2013 года управление делами президента провело конкурс на концепцию судебного квартала, включавшую строительство Дворца танца. В нем победил консервативный неоклассический проект Максима Атаянца. После объявления решения жюри управляющий делами Владимир Кожин сообщил: решено отказаться от строительства жилья для судей в составе квартала. Атаянц создал вместо жилых домов парк и в начале 2014 года успешно защитил измененный вариант проекта перед жюри и на Совете по культурному наследию.

Но в мае 2014 года Владимира Кожина сменил Александр Колпаков, поменялась команда, которая ведет судейский квартал. Уже тогда Атаянц говорил, что возможны разные варианты развития событий. Первый тревожный звонок прозвенел осенью 2015 года, когда стало известно, что не нашлось подходящего места для строительства жилья для судей и его придется вернуть обратно внутрь квартала. Это означает, что публичные пространства «Набережной Европы» неизбежно сократятся, возможно, на них совсем не останется места.

В декабре 2015 года управление делами провело закрытый конкурс по выбору генерального проектировщика судейского квартала. Его выиграла фирма «Сатурн», она занимается системами правительственной связи и имеет лицензию на работу с гостайной. Тогда же в сообщениях СМИ со ссылкой на управделами появилась и насторожила следующая формулировка: «концепцию Максима Атаянца... планируется принять за основу, но решение вопроса об участии бюро Атаянца в дальнейшей работе предоставлено генпроектировщику».

И вот «Сатурн» сделал свой выбор. Не в пользу автора победившего в международном конкурсе проекта. Источники утверждают, что может быть реализована любая концепция конкурса 2013 года. Дворец танца будет строиться по проекту UN Studio – Григорьева. Пока все участники этой истории, кроме Максима Атаянца, воздерживаются от комментариев.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Максим АТАЯНЦ, архитектор:

– Ни в каких юридических отношениях с управлением делами я не состою, поэтому не получал от них никаких уведомлений «об отставке». Все, что у меня есть из документов, – протокол результатов голосования и протокол заседания Совета по культурному наследию, который одобрил мою концепцию судейского квартала.

Практика наших архитектурных конкурсов такова, что они не обязывают реализовывать проект-победитель. Имиджевые потери для меня наименьшие. Точно так же как ничего не потеряли Герасимов и Чобан, когда была свернута идея «Набережной Европы». Больше того, с помощью концепции зданий Верховного суда и Дворца танца я получил возможность публично высказать свое представление о характере архитектуры, подходящей для центра Петербурга.

Что касается заказчика, то государственные структуры такие, какие они есть. В неловком положении оказались члены жюри, среди которых были председатель Верховного суда, губернатор Петербурга, почетные граждане, руководители крупнейших музеев, Борис Эйфман.

На мой взгляд, существуют четыре основные причины отклонения моей концепции.

Первая: смена состава управления делами, вплоть до региональных дирекций по строительству.

Вторая причина: жилье для судей. Город не предоставил участка земли или свободного здания, которое можно было бы реконструировать под 600 квартир. Жилье придется втаскивать обратно в квартал. Последний, утвержденный, вариант моей концепции для этого непригоден.

Третья: жесткие сроки и минимально возможное финансирование для объекта, который находится под контролем у президента, заставил управление делами искать более надежное с их точки зрения решение, крупную компанию полного профиля, включающую инженеров и конструкторов.

Четвертая причина: начиная с объявления итогов конкурса 2013 года, было несколько попыток разных архитектурных игроков занять мое место. В какой-то момент это совпало с интересами заказчика.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 019 (5636) от 04.02.2016.