В какие инстанции обращаться, если потерялся ребенок?
Сказать, что это была паника, — значит ничего не сказать. Пальцы ног и рук внезапно похолодели, лицо как будто замерзло, и пульс вдруг начал ощущаться где‑то под волосами… Еще минут десять назад было видно, как ребенок мчится на самокате далеко впереди. И свернул он вроде в правильную сторону — по обычному вечернему маршруту прогулки с бабушкой. И вот — пропал.
ФОТО АВТОРА
Телефоны спасения
Пока я дошла до того самого поворота, за которым он скрылся, его фигуры и след простыл. И никто из прохожих не заметил, куда поехал мальчишка неполных четырех лет в красной футболке на большом не по росту самокате.
Дальнейшие полчаса прошли в беге. Стараясь не поддаваться ужасу, я обследовала все уголки родного микрорайона, где мы с ним когда‑либо играли: детские площадки, прогулочную зону на берегах Ивановского карьера, лужайки бульвара Красных Зорь… Нигде нет. И никто не видел.
Между тем начинало темнеть. С разных концов города ко мне уже мчались папа и мама, стараясь по телефону успокоить бабушку и предлагая новые варианты поисков. Мама велела звонить в «ЛизуАлерт» — поисково-спасательный отряд волонтеров, и звонить сразу же, не сходя с места, несмотря на то что с момента пропажи еще и часа не прошло.
Номер 8-800-700-54-52. Ответил металлический голос: мол, ваш звонок важен, все операторы заняты, но мы вам перезвоним… Текст привычный. Непривычна была скорость реакции. «Лиза» перезвонила через пару минут.
Оператор быстро записала: как зовут мальчишку, во что одет и прочее. И пояснила, что к поискам волонтеры могут приступить после звонка в полицию или по номеру 112 — экстренный телефон на все случаи жизни. «Звоните, я наберу вас через минуту-две».
В отличие от сотен контактных номеров, по которым отвечают компьютерные боты, по 112 сразу ответила живая женщина. И опять четко: во что одет, как выглядит, куда свернул, где потерялся?.. А еще слегка попеняла: мол, почему не сразу позвонили. Нужно было в течение десяти, а еще лучше пяти минут с момента пропажи… «Ждите. Информацию приняла и перенаправила в ваше отделение полиции». Как только она отключилась, перезвонила «Лиза»: «Ваша заявка принята? Мы выходим. Если позвонит полиция, сообщите нам…».
Благодарность внимательным
И тут позвонила полиция: «Ваш потеряшка у нас. Ждем вас в отделении с документами». На радостях чуть не забыла дать отбой «Лизе»: ребята порадовались. Подскочивший наконец папа схватил документы (сразу все, которые увидел), и мы принялись ловить машину.
И тут опять позвонила полиция: «Вы уже едете? Если нет, то я сейчас отправляю за вами нашу машину». Машина пришла через 10 минут. То есть мы ждали ее едва ли не дольше, чем распространялась информация о потерянном малыше. Полицейские с пристрастием осмотрели папу и бабушку. Кажется, даже обнюхали. Особенно тщательно — папу. Поинтересовались, не принимал ли чего, почему небрит и всклокочен. Удовлетворились ответом, что, мол, «пришел с суток».
По дороге мы наконец узнали, что случилось. Женщина на улице обратила внимание на мальчика, выскочившего на самокате из‑за угла. Она наблюдала за ним несколько минут: никто его не догонял. А тут он еще остановился у перехода, как будто собрался один перебраться на другую сторону улицы (возможно, именно здесь он собирался дожидаться безнадежно отставшую бабушку). Женщина попыталась поговорить с мальчишкой, спросить, где мама, но он не стал отвечать на вопросы. Тогда‑то она и указала на него проезжавшему мимо наряду ДПС.
Получилось, что пока бабушка на похолодевших ногах носилась по дворам, внук со вкусом прокатился на полицейской машине и уже был водворен на диван в большой комнате со стеклянной стенкой, получил бутылку воды без газа и шоколадку. И был, в общем, доволен жизнью.
Как бы то ни было, но женщину, проявившую участие, неравнодушие, хотелось бы от всей души поблагодарить. У нас немало людей, способных помочь незнакомому на улице, но не так много внимательных, которые могут увидеть, когда такая помощь нужна. Но ведь именно такие люди первыми подходят к тому, кто схватился за сердце, или к пожилому человеку, который явно дезориентирован. И только после этого вокруг собираются другие с вопросом: что нужно сделать? Так что спасибо сказать хотелось. Но полицейские сразу сказали, что ни имя, ни номер телефона женщины сообщать не будут — «не положено».
Увидев сквозь стекло бабушку и папу, вошедших в отделение, мальчишка заулыбался и замахал руками. Но «дяденьки» не спешили выпускать его к родным.
Фейсконтроль для родителей
Понадобилось примерно 40 минут, чтобы ответить на все вопросы полиции, объяснить, почему мальчик отказывается общаться с незнакомцами, собственноручно написать объяснение, «как мы дошли до жизни такой?», заполнить анкеты. Пришлось вновь и вновь объяснять и отвечать на одни и те же вопросы. Папа, начитавшийся детективов, прошептал, что таким образом полиция ловит на вранье. Придуманную, а не реальную историю нелегко несколько раз повторить в точности.
Тогда подумалось, что жесткие правила «выдачи» потеряшки родителям имеют смысл. Долгий процесс позволяет полиции не только доподлинно убедиться, что это действительно его родители, но и оценить их. А вдруг им вообще не стоит передавать ребенка? Вдруг они могут нанести ему вред: может, обозлены или пьяны… Своеобразный фейсконтроль.
Кажется, у полиции к детям более трепетное отношение, нежели к иным гражданам. Бывает, горожане жалуются, что, мол, «полчаса ждали наряд после вызова из‑за шумной компании за стенкой». Но ни от кого еще не довелось услышать, что полиция не спешит на помощь детям. Стоит лишь заикнуться, что опасность грозит ребенку (даже предположительно), как ДПС мчится на адрес. Здесь, как говорится, лучше «перебдеть»…
…Наконец, нашего выпустили к бабушке и папе. Он сунулся прямо в ухо и прошептал: «Писать хочу». Полицейский услышал и, кажется, немного обиделся: «Я же тебя несколько раз спрашивал: пойдешь в туалет или нет! Почему промолчал?». «Он у нас стеснительный», — объяснил папа.
Когда в отделение влетела мама, сын подскочил к ней и отдал непочатую шоколадку, подаренную полицией. «Добытчик!» — констатировала мама.
P. S. История далека от завершения. 40 минут проверки и объяснений в отделении — это лишь начало всего того, что, возможно, еще предстоит пережить семье потеряшки. Информация об инциденте, как пояснили в отделении, непременно поступит в органы опеки и попечительства, которые работают при всех муниципальных образованиях. Опека имеет полномочия провести проверку семьи, посетить квартиру. Если семья так или иначе уже попадала в поле зрения правоохранительных органов, придут «в гости» непременно. На первый раз могут и не появиться. Но соответствующая справочка будет положена в отдельную папочку.
С тех пор как нас предупредили о вероятном посещении представителей органов опеки, семья живет как на иголках: придут или не придут? Когда придут? Что будут изучать? Стоит начинать переклеивать обои или можно пока обойтись генеральной уборкой? Считается ли нормальной едой вчерашний суп?
Вообще‑то специалисты, с которыми удалось проконсультироваться, успокоили. Существуют четко прописанные правила, которые опека должна соблюдать при визитах в семьи. Сотрудники службы могут войти в квартиру только с разрешения ее обитателей. Если в данный момент визит неуместен, то будет выбрана другая дата и удобное время. Исключение составляют случаи, когда ребенок явно находится в опасности, когда что‑то или кто‑то угрожает его здоровью или жизни. К примеру, пьяные скандалящие родители. Тогда и полиция, и опека войдут в дом, как бы им ни запрещали это члены семьи.
При обычном — мирном — посещении проверяют условия жизни ребенка: где он спит, где делает уроки и играет, что ест… Инспектор опеки не будет заглядывать под диван в поисках пыли, даже не обратит внимание на кошачью шерсть. Для него неважно, стоят фрукты в вазе или нет. По образному выражению одного из специалистов, опека смотрит, какое место в доме занимает ребенок — в прямом и переносном смысле этого выражения.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 114 (7690) от 25.06.2024 под заголовком «Потеряшка».
Комментарии