Треугольник с аномалией. Прогулка по кварталу, который называют Везенбергским
Этот квартал сегодня нередко называют очень красиво, даже с претензией — Везенбергским. Все потому, что нынешняя улица Шкапина была когда‑то Везенбергской по прежнему наименованию города Раквере. А еще совсем недавно район рядом с Балтийским вокзалом имел дурную репутацию. Своего рода рубежом в истории квартала стало то, что именно здесь в начале 2000-х годов зарубежные кинематографисты снимали художественный фильм про штурм Берлина в 1945-м. По словам нашего эксперта научного сотрудника музея «Нарвская застава» Натальи ДЕКОНСКОЙ, закопченные и обветшавшие дома киношникам особо и декорировать не требовалось…
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
— Вскоре после этого началось расселение аварийных домов и их массовый снос…
— При этом часть исторических домов по четной стороне улицы Шкапина была сохранена: почти все они приведены инвесторами в порядок, фасады отреставрированы, и прекрасно видно, что здесь добротные здания эпохи модерна. Дом на углу Обводного канала и улицы Розенштейна отремонтирован по городской программе «Молодежи — доступное жилье» и сегодня радует глаз.
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Бывшая прядильная фабрика Юлия Карловича Клейбера на улице Розенштейна, в которой ныне расположен парк художественно-технологических проектов Университета промышленных технологий и дизайна, — вообще очень достойный образец промышленной архитектуры второй половины XIX века. И неплохой вариант современного использования…
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Вообще же в этом квартале были преимущественно типичные рядовые доходные дома, как бы сказали сегодня, экономкласса. Владельцы эти зданий были люди очень предприимчивые, они сдавали буквально каждый квадратный метр.
— Недаром в ту пору ходила поговорка: «Лучше иметь доходный дом в Петербурге, чем золотой прииск в Сибири».
— Точно! Хотя сами дома были без особых изысков, с дворами-колодцами, но и район не аристократический, а рабочий… Две главные улицы — Везенбергская (ныне Шкапина) и Лейхтенбергская (Розенштейна) — появились в последней четверти XIX века на пустом пространстве между Балтийским и Варшавским вокзалами и фабрикой «Треугольник».
На этих двух привокзальных улицах в начале ХХ века одних трактиров было не меньше десятка, самые известные — «Рим», «Везенберг», «Византия», а еще гостиницы, постоялые дворы, чайные, склады, конторы, лавки. Образ подобной чайной мы воссоздали в музее «Нарвская застава» (на снимке внизу). Полицейская хроника конца тех лет пестрела постоянными сообщениями о происшествиях на Везенбергской и Лейхтенбергской — драки, хулиганство, воровство…
Что представляет собой сегодня район на Васильевском острове, известный как Смоленское полеОбе улицы упирались в железную дорогу, которая шла к Сухопутной таможне, расположенной на Старо-Петергофском проспекте. До этого там был завод герцога (принца) Максимилиана Лейхтенбергского, где изготавливали гальванопластические скульптуры для Эрмитажа и Исаакиевского собора.
Принц умер в 35 лет от чахотки, но память о нем осталась. Именно по его фамилии, собственно говоря, и получила название Лейхтенбергская улица, а территорию к юго-западу от нее стали именовать Принцевой слободой.
— Красивое, однако, название!
— Да, причем старожилы до сих пор его помнят…
Сегодня улица Розенштейна плавно переходит в улицу Ивана Черных, бывшую Новосивковскую. А долгое время Лейхтенбергская улица заканчивалась тупиком, и жители просили соединить обе улицы, чтобы в случае беды хотя бы пожарные обозы могли проехать.
Переписка затянулась, власти не хотели делать Новосивковскую улицу сквозной, поскольку она таким образом давала возможность объехать заставу у Нарвских ворот, где проверяли документы. Но все‑таки пошли навстречу жителям и через железную дорогу устроили переезд. После чего Лейхтенбергская улица стала едва ли не главной транспортной артерией, связывающей центр Петербурга и вокзалы с густонаселенной Нарвской заставой.
Кстати, линия Оранэлы, Ораниенбаумской электрической железной дороги, открывшаяся перед самой революцией, должна была, согласно первоначальному проекту, начинаться не от Нарвских ворот, а от Театральной площади и пройти через Лейхтенбергскую улицу.
И еще одна примечательная подробность: в конце улиц, возле их пересечения с железной дорогой, — аномальная зона холода. Еще с очень давних пор среди местных жителей ходили слухи про «холодную поляну»: будто бы на этом месте снег дольше не таял, а листья начинали желтеть еще в июле.
В 1906 году этими слухами заинтересовались два студента Горного института, начали исследования этой территории и выяснили: температура на поверхности участка была ниже на 3 – 5 градусов, чем средняя по городу, а на глубине 60 см приближалась к нулю. Не случайно именно здесь еще до революции построили грандиозный склад-холодильник «Товарищества Унион» (в советское время — Ленхладокомбинат № 4).
— Изменилась ли репутация района в советское время?
— Нет, она отличалась завидным постоянством, конкурируя даже со всем известной Лиговкой и ее шпаной. Только со временем вместо трактиров появились рюмочные…
Хорошо помню, как выглядел этот район в 1980 – 1990‑х годах. С годами фасады, которые не обновляли десятилетиями, потемнели из‑за копоти предприятий, особенно «Красного треугольника». Но все равно это было очень живое место. На верхних этажах домов по улице Шкапина жили художники, скульпторы, представители ленинградского андеграунда, поэты, музыканты. Неподалеку, на Обводном канале, был ДК имени Цюрупы, в котором действовало литературное объединение под руководством известного поэта и драматурга Виктора Сосноры.
Культовым местом были бани на углу улицы Шкапина и Библиотечного переулка. Там внизу продавали старые книги, а в раздевалках висели картины — подарки художников.
— Одним словом, этот район — как лицо самых разных эпох и нынче тоже меняется сообразно эпохе.
— Ну как сказать… Сегодня улицы Шкапина и Розенштейна остаются транзитными, они постоянно забиты транспортом, в любое время дня и ночи. Решения этой проблемы пока нет, поскольку появления дублеров этих улиц не предвидится. Но вот парадокс: несмотря на это, вместо снесенных зданий здесь строят достаточно недешевое жилье. Трудно сказать, будут ли рады новые обитатели соседству с постоянными транспортными пробками.
И ведь это еще только начало. Территорию бывшей Принцевой слободы — до недавнего времени ее занимал завод железобетонных изделий — не так давно выкупил застройщик. Гадать не приходится: на месте промзоны появятся новые жилые кварталы…
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Конечно, можно помечтать о том, чтобы здания бывшего «Треугольника», которые частично выходят на улицу Розенштейна, стали общественным культурным пространством. Очень бы хотелось, чтобы сохранился угловой дом на улице Розенштейна, увенчанный угловой башней. Это работа известного архитектора Мариана Лялевича, причем едва ли не первая его постройка в Петербурге. Дом весьма представительный, он как въездные ворота, маяк для всех, кто по этой улице въезжал в город.
Увы, сегодня здание в крайне плачевном состоянии, уже полтора десятка лет стоит расселенным, перекрытия рухнули, крыша разобрана. Но хотя бы исторические наружные стены можно сохранить. Тем более что один из внутренних корпусов уже отремонтировали, он используется под жилье.
Читайте также:
Ротонда от фронтовика. Яркое произведение поздней советской архитектуры города на Неве
В Петербурге этой осенью заметно изменился сад Девятого Января
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 200 (7776) от 22.10.2024 под заголовком «Треугольник с аномалией».
Комментарии