Спасая от паров ртути. Как работает экологическая «аварийка» Петербурга
Вопрос казался провокационным, а потому интересным: что будет с городской экологической «аварийкой» после приватизации ГУП «Экострой», бригады которого выезжают на ликвидацию разливов ртути, неизвестных химвеществ и нефтесодержащих отходов? Ведь предприятие уже поставили «в очередь» на скорейшую приватизацию.
фото автора
Приватизируют или нет?
Денис Беляев, председатель комитета по природопользованию, в чьем ведении находится «Экострой», ответил неожиданно: «Я не думаю, что он будет приватизирован. Ведь в таком случае – в рамках коммерческой деятельности – он не сможет выполнять свою функцию. ГУП «Экострой» и «Пиларн» поддерживают экологическую безопасность города. Причем прогнозировать и планировать их работу невозможно. Мы не знаем, когда и где произойдет экологическая авария, каков будет ее масштаб и какой понадобится бюджет. Ликвидировать последствия – это государственная задача. Поэтому мы сделаем все возможное, чтобы исключить предприятие из перечня подлежащих приватизации».
И все же похоже, что учредитель и бенефициар предприятия – городской комитет имущественных отношений – пока не склонен отступать от своего плана. В федеральном законе «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» сказано, что ГУП, созданные до 8 января 2020 года и работающие в отраслях, где имеется конкурентная среда, подлежат ликвидации или реорганизации (приватизации). Завершиться процесс должен к 2025 году. И события последних лет наглядно продемонстрировали, что сфера, в которой работает ГУП, точно конкурентная.
Было время, когда комитет по природопользованию отвечал в городе за сбор и утилизацию вредных отходов 1-го и 2-го классов опасности. Тогда в Петербурге появились экотерминалы, экобоксы и экомобили. Градусники, оргтехнику и прочее, собранное при посредстве этой сети, привозили на Волхонское шоссе, 116, где расположена база «Экостроя». Здесь отходы сортировали и перерабатывали в сырье, которое годилось на продажу.
Но вот город передал эту функцию комитету по благоустройству, и предприятие сбросили со счетов. Похоже, оно не выдержало конкуренции. С тех пор его экомобили стоят «на вечном приколе».
У благоустроителей нашлись собственные подрядчики, которые принялись заново, с нуля, строить систему сбора отходов, отправляя их на переработку на предприятие в Ярославскую область. Опыт «Экостроя» и в целом комитета по природопользованию оказался невостребован.
Что-то неладное происходит в отрасли! Казалось бы, город заинтересован в развитии системы сбора опасных отходов. Так ведь нет! Как будто каждый комитет решает собственные задачи, конкурируя прежде всего друг с другом. И когда какие-либо полномочия переходят в зону влияния другой ветви исполнительной власти, о накопленном ранее опыте забывают, начиная все сызнова. Чего ждать развития, если мы все время возвращаемся в исходную точку?.. Эдакий день сурка.
Круглосуточно: 417-59-36
Ныне за ГУП осталась лишь роль аварийной службы. Телефон 417-59-36.
Основная причина обращений – градусники. Они бьются и пугают хозяев страшным ртутным загрязнением. И не зря.
Предельно допустимая концентрация паров ртути составляет 0,0003 миллиграмма на кубометр (СанПиН 2.1.2.1002-00). При концентрации от 0,001 до 0,005 миллиграмма на кубометр неизбежны хронические заболевания. 0,13 – 0,80 миллиграмма на кубометр – острое отравление.
2,5 грамма – интоксикация со смертельным исходом. В советском градуснике до 2 граммов ртути. Испаряется ртуть медленно (0,002 миллиграмма в час с каждого квадратного сантиметра). А поскольку она рассыпается на шарики, то площадь занимает очень небольшую. Однако если ее не собрать, ПДК будет превышена в 2 – 3 раза.
– Вызовы «на градусники» мы ставим в очередь, – рассказывает заместитель директора фирмы Юлия Самсоненко. – Сразу не управиться. Приезжаем в течение двух-трех дней. Но если разлив больше, чем 2 грамма, и если в доме есть дети, стараемся прибыть побыстрее. Замеряем концентрацию, вывозим все, чего касались ртутные шарики. Особенно опасно, если градусник разбился на ковре или на диване. Их, увы, лучше выбросить. Хотя не все соглашаются на это. Но тут уж мы не можем никого заставить. А если ртуть разлилась на плитках, достаточно будет промыть их чем-то хлорсодержащим. И обязательно длительно проветривать помещение.
Иногда случаются и из ряда вон выходящие вещи, требующие от «скорой» особой оперативности и осторожности. В прошлом году несколько раз пришлось изымать радиоактивные часы. В былые годы делали такие – с циферблатом, покрытым светоподдерживающим составом. Так что они светились в темноте. В этом составе, оказывается, была малая доля радия, которая и «фонила».
С несанкционированной свалки в Лигове вывозили бочку с этилмеркаптаном. Вещество 2-го класса опасности: на воздухе создает взрывоопасные смеси, отвратительно пахнет.
Вот вопрос: тот факт, что аварийная служба бесплатно выезжает на сигналы о нелегальных завалах ламп, разливе ртути и прочем (по 200 звонков в неделю), не провоцирует ли граждан и организации пользоваться услугами на халяву? Удобно ведь: приволок «поленницу» ламп «дневного света», скажем, на контейнерную площадку соседнего дома и позвонил анонимно в экологическую «скорую помощь». А та волей-неволей обязана ехать и собирать опасные предметы... Или тот же этилмеркаптан. Утилизировать его по правилам стоит больших усилий и денег. Кто-то решил, что лучше избавиться вот так...
– Думаю, действительно многие злоупотребляют возможностью обратиться в экологическую «аварийку», – признает Юлия Самсоненко. – Существует, так сказать, потребительское отношение. А что с этим поделаешь?
Утилизация оргтехники
Компьютерная техника экологически небезопасна. Нет, работать на ней можно спокойно. Но если старый компьютер просто выбросить, без профессиональной утилизации, то он нанесет большой урон окружающей среде. Слишком много вредной химии в его начинке. Центральный блок содержит комплектующие со свинцом. Металлические пластины – хром. Резисторы, полупроводники, инфракрасные детекторы, стабилизаторы, кабели и провода – кадмий. В платах есть ртуть и хром. В жидкокристаллических мониторах – ртутная амальгама. Это вещества 1-го и 2-го классов опасности.
фото автора
Предприятия, которые пользуются оргтехникой (стало быть, вообще все), обязаны иметь документы о ее утилизации, где необходимо указать, куда выброшен каждый списанный компьютер. Такой пакет документов можно получить одним-единственным путем: заключив договор с организацией, имеющей лицензию на работу с опасными отходами. «Экострой» – одна из них.
...Площадка утилизации завалена мониторами, блоками, обломками принтеров и факсов. Есть собственный цеховой «музей» – отдельный стеллаж с «экзотикой». Изюминка экспозиции – древняя электрогитара, сданная кем-то в утиль. Очевидно, у сотрудников рука не поднялась отправить ее на разборку.
На двух рабочих местах работники цеха вручную разбирают оргтехнику. Разве что отвертки у них не простые, а пневматические.
– Иначе никак, – поясняет мастер участка Алексей Козлов. – Нужно разделить пластиковые части, металлические, стеклянные, платы... Все по отдельным емкостям.
Далее каждый вид отходов проходит отдельную переработку. Пластик «стругают» на хлопья-флексы. Их охотно покупают предприятия, производящие мебель, ведра или, к примеру, баки для мусора. Десять тонн в год уходят, как говорится, влет.
Металлические детали, провода, известное дело — в металлолом. На площадке такие вещи тоже не залеживаются.
Платы измельчают до состояния крупного песка. В этой смеси – текстолит и различные металлы. Есть и драгоценные: платина, серебро.
«Экострой» имеет постоянный договор с заводом «Рецикл», который работает в Петербурге с 1996 года. Он-то и покупает всю полученную смесь. У завода есть свидетельство Северо-Западной инспекции пробирного надзора. Документ нешуточный, дающий право на работу с драгметаллами. Только с таким свидетельством и можно довести до конца процесс утилизации.
– Нас в принципе не касается, как перерабатывающее предприятие распорядится нашей продукцией, – отмечает Юлия Самсоненко. – Главное – у нас есть покупатели на все, что мы производим. Кое-что покупают прямо в том виде, в котором мы приняли. К примеру, старые картриджи. Продаем тонны две в год.
Раньше площадка утилизации оргтехники была загружена вдвое больше. Сейчас практически затишье, хотя работы все равно хватает.
Ртуть
Самый интересный цех. Составляет нескрываемую гордость. Здесь работают установки, «выкачивающие» ртуть из люминесцентных ламп. В Петербурге (да и вообще на Северо-Западе) ни у кого нет такого оборудования. Если бы цех был загружен под завязку, мог бы «переварить» больше двух миллионов ламп в год. Сейчас только миллион.
Охапки ламп загружают в длинное «туловище» установки. Внутри у нее сложная система из дробилок, шредеров, вакуумных емкостей. Она разделяет каждую лампу на три составляющие: стеклянный бой, алюминиевые части и флуоресцентный порошок – то самое вещество, из-за которого люминесцентные лампы признаны отходами 2-го класса опасности.
Флуоресцентный порошок напылен на внутреннюю поверхность лампы. Беловатый налет на ее стеклянной колбе – это он и есть. Именно он и содержит ртуть. В каждой лампе – примерно по 50 – 60 миллиграммов.
Стеклянный бой, а тем более алюминий, сразу на продажу. А порошок закладывают в особую герметичную «печку». Сюда же идут трубочки с ртутью, извлеченные из термометров, и прочие ртутьсодержащие отходы. Содержимое печки нагревают до 400 градусов Цельсия. Ртуть превращается в пар, а затем конденсируется. И стекает в особую емкость.
– Потом мы сливаем ее в контейнер, – рассказал работник цеха. – Сейчас при вас установку открывать не буду. Там слишком высокая концентрация паров.
Зато он с удовольствием дал подержать баночку с ртутью, в каких сдают медицинские анализы: пластиковую с красной винтовой крышкой на 125 миллилитров. Надо признать, производит впечатление, когда эдакая мелочь оттягивает руку, как гантель. Неполная баночка весит почти 2 кг. Вот когда понимаешь, что ртуть – один из самых тяжелых металлов.
Два килограмма собрали, переработав примерно 30 тысяч ламп. А цена им – три копейки. Вернее – 300 рублей за килограмм. Так что не алмазы тут добывают, а просто утилизируют опасные отходы.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 226 (6824) от 10.12.2020 под заголовком «Два грамма ртути и часы с радием».
Комментарии