Самовар со дна речного

Многочерпаковые земельные снаряды поднимают с речных глубин ил, камень, мусор. А вместе с ними и исторические свидетельства прошлого. Работать начали традиционно в середине мая, закончат к концу осени. В этом году по адресной программе в порядок приводятся Мойка и Обводный канал в Кронштадте.

ФОТО Сергея ГРИЦКОВА

– Задачи у нас стандартные, – рассказывает заместитель начальника управления землечерпательных работ ГУП «Ленводхоз» Николай Токарев. – Выгребать из рек и каналов мусор. Срезать по ходу движения под корень буйные водоросли. И – углублять фарватер до нужных 2,75 метра. Течение в городской черте слабое, с наносами и отложениями не справляется. За десять лет таким образом дно подрастает на 30 – 40 сантиметров. Сами понимаете: не почистишь вовремя – река превратится в болото...

На Мойке земснаряд выходит на смену в восемь утра. Времени в обрез – ровно до полудня. После придется уходить на «якорь»: в узкой речке с караваном экскурсионных судов не разминуться. Можно было бы помолотить и ранним утром, на рассвете, но сонные горожане этого не поймут.

– В прошлом году чистили Обводный – там суда не ходят, работай хоть целый день, – поясняет Токарев. – В позапрошлом занимались Фонтанкой, там ширь, есть где развернуться. На Мойке в последний раз копали в начале двухтысячных, но тогда за день с десяток катеров заходило, договаривались, давали дорогу, на процесс это не влияло. А теперь – сплошной поток, с обеда до глубокой ночи...

В день в урезанном графике земснаряд проходит по реке 5 – 10 метров. В целом же в этом году нужно пройти 1 километр – от Поцелуева моста вверх до переулка Гривцова. В центре русла скребут по дну по полной, до нужных 2,75. У берегов уходят в воду только на один метр: набережные еще во время Петра укреплялись каменными откосами. Трогать их нельзя – завалится набережная.

– Грузим в день по 4 – 5 шаланд земли и мусора, – объясняет технологию вахтенный командир снаряда Михаил Коваленко. – Это немного: в прошлом году по 20 – 30 отправляли. На машине нас двое с мотористом. Я руковожу процессом. Моторист стоит у черпаков и выуживает тяжелые камни, металлолом, чтобы не застряли в конвейере. На загрузку одной шаланды уходит час. Дальше буксир ведет ее до Адмиралтейских верфей, составляет в караван и тащит до устья Красненькой речки. Там речной ил и мусор сгружаются в отвалы.

Глядя, как ковши черпают дно, удивляешься – чего только не прячется в этой глубине! Велосипеды, якоря, гири, ограды всех мастей, крышки от люков, кастрюли, самовары, россыпи разноцветных бутылок и пластиковых банок.

– Мойка – самая грязная, – говорит Коваленко. – Видимо, некоторые за помойку ее принимают...

На башне земснаряда красуется яркая деревянная бабочка, или моль, как называют ее речники. Своеобразный талисман машины. Лет пять назад бабочку подняли из воды, очистили. С тех пор каждый сезон подкрашивают.

Другие находки – оружие трех веков: ржавые автоматы, пистолеты, штыки. Как-то четыре заряженных гранатомета из Обводного вытянули – привет из «лихих 90-х»! В прошлом году саблю в истлевших ножнах времен Кавказской войны подняли, эфесы от шпаг с вензелями Александра I и Николая I. В нынешнем – старинный кинжал. А еще постоянно достают со дна монеты: царские, советские, современные – целые россыпи.

В этом сезоне, правда, с любопытными находками скудно: участок, на котором стоит снаряд, чистили не так давно. А вот отрезка от Фонарного моста до Синего ковш не касался больше трети века, вот там может быть очень интересно.

Хотя все находки – дело случая. Блеснуло на земляной куче в ковше – взял, посмотрел... Девяносто процентов артефактов отправляются в отвалы, в небытие. Этот богатый культурный слой как-то проходит мимо музейных работников и археологов.

На Обводном в Кронштадте вычищают участок от Никольского собора до морского завода. Сюда пригнали земснаряд поменьше (всего в «Ленводхозе» два снаряда) – он маневреннее, как раз для узкой артерии.

Черпает без перерывов с восьми утра до восьми вечера. Канал грязный: последний раз его чистили то ли 30, то ли 50 лет назад. Грунт тяжелый – глина, камни. Перед каждым мостом стрелу с ковшами приходится раскручивать и складывать вчетверо – на это уходит полдня, иначе не проползти. Случаются простои – одну шаланду нагрузил, вторую, третью, а отправить груз по Финскому в устье все той же Красненькой не получается – на заливе волна, а то и шторм. Словом, везде нюансы, рутиной и не пахнет.

Впрочем, никто из речников на нелегкий труд не жалуется.

– Нормальная работа, на свежем воздухе, – считает командир-механик снаряда на Обводном Сергей Блинов. – Опять же физический труд – это полезно. Лучше, чем в офисе сидеть в три погибели. Я тридцать лет работаю. Еще в 1980-е дамбу насыпал к этому самому Кронштадту. Главное, чтобы смена нам была. Приходят, конечно, сезонники. Но вообще молодежь к нам не особо спешит...

По словам Блинова, если смотреть на процесс чистки каналов в динамике, то за эти годы многое определенно поменялось в лучшую сторону. Стало больше техники – тех же катеров, шаланд. Глубины промеряют с помощью ГЛОНАССа. В 1990-е земмашины приходилось заправлять из бочек насосами – самим, в несколько рук. Теперь есть катера-заправщики.

И экология улучшилась – это мнение всех речников. Тридцать – сорок лет назад у каждой заводской трубы в городе вода была своего цвета. Землю с речного дна вываливали в городской черте прямо в Финский залив. Сами водоемы чистили не системно – например, только после ремонтов мостов. Последствия тех нерегулярных мер и сегодня видны – многие найденные, к примеру, монеты изъедены до неузнаваемости. Донный ил в некоторых участках с острым запахом. Но цветной воды сегодня не встретишь. Рыба в водоемах водится.

А вот земснарядов и кадров требуется все же побольше. Двух машин на такой огромный город маловато...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 133 (5750) от 25.07.2016.