Призраки замка М.

С вечера субботы и до утра воскресенья петербуржцы и гости города посещали музеи, библиотеки, концертные залы и некоторые театры. В Петербурге накануне Международного дня музеев в восьмой раз состоялась масштабная акция «Ночь музеев».

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

Понятно, что в неурочное время посетить культурные места как-то интереснее, и молодежи дай только повод потусоваться ночью – заглянут и в музей, и в библиотеку. Очень многие пришли в БДТ им. Г. А. Товстоногова. С семи вечера до полуночи каждый час здесь проводились экскурсии для групп из пятнадцати человек.

Работники театра встречали посетителей у парадной лестницы. Старейший сотрудник театра Вениамин Каплан и провел всю ораву полуночников по музею: задержались в залах, посвященных эпохе Товстоногова, где Вениамин Наумович предался воспоминаниям.

Молодые и пожилые зрители внимательно слушали, не смея нарушить ход мысли повествователя вопросом или репликой.

В кабинете главного героя всей этой истории – Георгия Товстоногова повествование продолжила заслуженный деятель искусств Ирина Шимбаревич. В этом кабинете Товстоногов проработал с 13 февраля 1956-го по 23 мая 1989 года. Дачный стол с отверстием для зонтика, за которым сиживали известные политики и деятели культуры, например, Федерико Феллини с Джульеттой Мазиной. На стене афиши, в уголке пишущая машинка, два портсигара, пачка сигарет, чернильный прибор и трубка со смолой, телефон, отрывной календарь, лекарства. Кресло, в которое никто не садится. Тогда здесь царил семейный дух, праздновали дни рождения и прочие торжества, с угощениями, но без спиртного... Ирина Шимбаревич сняла со стены портрет хозяина кабинета. Этот портрет подарила Алиса Фрейндлих, а сделала его тетка актрисы в технике «тополиный пух» – на клейкую основу наносятся пушинки. Видно, как Ирине Николаевне здесь все дорого: любимая пепельница режиссера с цветочным рисунком, купленная в галантерейном магазине за семь копеек, эскизы Кустодиева и Бенуа, портрет работы Валерия Метика, на котором режиссер изображен в процессе творчества – с сигаретой, левая рука в кармане пиджака.

В бывшей гримерке Сергея Юрского зрители читали автографы на потолке, Ирина Шимбаревич обратила наше внимание на темно-вишневую роспись Александра Солженицына, чуть поодаль расписался Марк Шагал, там же незаметно Булат Окуджава – скромный человек. «Я Дмитрию Медведеву запретила расписываться – политиков здесь нет, только театрально-художественная интеллигенция», – похвалилась Ирина Шимбаревич. Но премьер-министр все же оставил свой автограф в соседней гримерке. Там уже есть несколько росписей новых героев – начало новой истории. Далее мы прошли через галерею третьего яруса в зрительный зал, где шла световая репетиция спектакля Томи Янежича «Человек» по мотивам книги Виктора Франка «Несмотря ни на что, сказать жизни «Да»: Опыт психолога в концлагере». В конце следующей недели состоится предпремьерный показ.

В Музее печати самое интересное расположилось на втором этаже – в квартире номер 4 собрано типографское оборудование конца XIX – начала ХХ в. Только в «Ночь музеев» посетителям позволено увидеть его в действии и сделать линогравюру на печатном прессе. Тема памяти была отражена в плакатах карикатуристов военного времени. Изображения дополнены язвительными антифашистскими сатирическими стихами наподобие такого: «Куда-то в щель забился дуче./ А Гитлер смотрит туча тучей,/ Тревогу мрачную тая:/сегодня ты, а завтра – я».

А еще мы узнали, что квартира в этом доме стоит более двадцати миллионов рублей – недавно одну продали. Необязательная подробность, как это всегда бывает, осталась в памяти.

Большую очередь пришлось выстоять в Музей петербургского авангарда. Там можно было разглядывать «Зубья» на выставке Петра Белого и странных персонажей перформанса «Охота на Снарка» по мотивам книги Льюиса Кэрролла. Действо придумал Глеб Ершов, музыку написал Владимир Раннев. Ничего не понятно: ходили чудики, кто-то сидел на вышке, завернутый в фольгу, зрители пытались вникнуть в происходящее, но, похоже, напрасно. Надо было просто смотреть и по возможности наслаждаться петербургской пока еще темной ночью и переменчивой весной.

Пришедшие в «Росфото» оказывались в комнате фотолюбителя 1970-х годов. Казалось бы, и ведь не так много времени прошло с тех пор! А такие вещи, как красный фонарь или бачок для проявки, уже вызывают удивленные вопросы: «Что это?». А потертые «Зенит-3» и «ЛОМО» молодежь увлеченно фотографировала на свои смартфоны.

В «Росфото» память учили сохранять. Пришедших послушать проблема сильно волновала: старые семейные фото потерять обидно.

– Цветные фотографии лучше хранить при температуре минус 4 градуса. А старые пленки и вовсе в специальных холодильных камерах без конденсата. Для всех остальных фото на бумажной основе приемлема температура хранения до 18 градусов... – рассказывала художник-реставратор музея Анна Асеева.

А еще на наглядных примерах можно было узнать, как складывалась история фотографии – посмотреть на снимки вековой давности. Вот фотография-визитка: портрет молодого человека, тут же имя, фамилия, красная сургучная печать – так выглядел студенческий билет конца XIX века.

– Красноватый клей сзади говорит о том, что это фото было приклеено к личному делу. Такие документы имелись в уголовке: фотографы были тайными агентами, – увлеченно рассказывала научный сотрудник отдела популяризации и изучения музейного фонда «Росфото» Людмила Старилова.

После несуетности в «Росфото» очередь длиною в ночь перед Михайловским замком несколько шокировала. Дворец Павла I впервые принял участие в «Ночи музеев». И все желающие туда, естественно, не попали.

Внутри музей напоминал душную колбу с броуновским движением – для посетителей организовали квест «Оживающий замок». Кусая кончики ручек, хмуря лбы, они, сидя прямо на паркете с телефонами и планшетами, искали ответы. В парадной столовой, например, ломали голову над тем, кто же присутствовал на последнем для Павла I ужине, когда он, взглянув на себя в зеркале, произнес зловещую фразу: «Посмотрите, какое смешное зеркало, я вижу себя в нем с шеей на сторону».

– Вопросы очень сложные, потому что никаких исходных данных нет: нужно или догадаться, или знать ответ на вопрос, – жалуется одна из посетительниц – Кристина Кузнецова. – Мы в прошлом году были в Строгановском дворце, там тоже был квест, но намного проще – нужно было просто найти предметы из коллекции.

Людей было столько, что бдительные смотрительницы сильно сердились.

– Вы сейчас пальцами дырки в картине протрете! – возмущалась сотрудница музея, когда особо старательные отыскивали фигуру Пушкина на полотне Г. Г. Чернецова «Парад на Царицыном лугу». – Такого столпотворения у нас не было со времен выставки Сильвестра Сталлоне! Тогда очередь была до Фонтанки. А что сейчас творится, даже не описать.

Удивляла прошлой ночью и Петрикирхе. Кто бы мог подумать, что в несколько строгой внешне лютеранской церкви посетителей ожидало авангардное искусство! Тем, кто в Петрикирхе впервые, объясняли: с 1963 года здесь был бассейн, через тридцать лет – снова церковь. Но чашу бассейна демонтировать невозможно: здание просто рухнет. Зато в полуразрушенном пространстве бассейна, где под ногами валяются куски облицовочной плитки, можно устраивать потрясающие инсталляции. Громко тикали ходики – как символ покоя и предсказуемости мира. А под разноцветными лучами прожекторов разрастался волшебный лес. Из надписей на деревьях можно было узнать о вкладе русских немцев в искусство и науку.

«Ночью может быть либо страшно, либо волшебно, в зависимости от компании» – сообщали развешенные внутри катакомб кирхи слова Туве Янссон. И многие посетители на выходе воодушевленно откликались: «Было волшебно!».

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 086 (5459) от 18.05.2015.