Полемика вокруг Исаакия

Дискуссия о возможной передаче Исаакиевского собора епархии набирает обороты. Свои аргументы находят и сторонники, и противники. Причем и те и другие апеллируют к различным периодам существования одного и того же храма. Наш обозреватель выслушал противоборствующие стороны, а также получил возможность представить возможный компромисс.

Полемика вокруг Исаакия | Величественный Исаакий как будто бы свысока наблюдает за нынешними спорами о дальнейшей своей судьбе.<br>ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Величественный Исаакий как будто бы свысока наблюдает за нынешними спорами о дальнейшей своей судьбе.
ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Собор при государстве

Выступая с просьбой о передаче ей Исаакиевского собора, петербургская епархия обращает внимание, что сразу после своего освящения в 1858 году он стал главным храмом Русской православной церкви. Его приход включал в себя царскую резиденцию – Зимний дворец, а также центральные аристократические кварталы Петербурга. Впрочем, были и нюансы. Малоизвестными подробностями поделился кандидат исторических наук Арсений СОКОЛОВ, автор научной монографии «Государство и Православная церковь в России в феврале 1917 – январе 1918 годов».

– Арсений Владимирович, сегодня нередко можно услышать термин «церковная реституция». Насколько он правомерен применительно к Исаакиевскому собору?

– Фактически после издания в 1721 году Духовного регламента сложно говорить о церковной собственности как таковой. Напомню, что этот законодательный акт включил церковную организацию в систему государственного аппарата в виде «ведомства православного вероисповедания». Вместо патриарха церковь возглавил Святейший Синод, состоявший из представителей православной иерархии, однако вовсе не они распоряжались церковным имуществом и капиталами. Царь назначал в ведомство православного исповедания своего чиновника – обер-прокурора, одной из функций которого и было заведывание хозяйством «духовного ведомства».

Таким образом, уже при Петре I имущество церкви перешло в государственное ведение. Конечно, непосредственными распорядителями на местах являлись конкретные епархиальные власти или монастыри, но примечательно, что, например, вплоть до октября 1917 года все земельные сделки церковных учреждений (как продажа, так и приобретение) должны были утверждаться верховной государственной властью. Даже после свержения Романовых в феврале 1917 года, несмотря на то что монарха уже не было, все вопросы церкви, связанные с землей и имуществом, решались на самом высшем государственном уровне – через Временное правительство.

Нельзя забывать и о том важном обстоятельстве, что православие являлось официальной идеологией Российской империи, это было напрямую закреплено в своде законов. А царь провозглашался «верховным защитником и хранителем догматов» господствующей веры, то есть практически главой церкви. И проводившееся императорской властью храмовое строительство в столицах и царских резиденциях на самом деле служило не столько религиозным, сколько государственным целям. Об этом свидетельствует и тот факт, что многие возведенные в XVIII – начале XX века соборы и церкви даже не передавались в духовное ведомство, а оставались «на балансе» других – светских учреждений.

– А Исаакиевский собор числился за духовным ведомством?

– Никогда. Ни Исаакий, ни Спас-на-Крови не были переданы в духовное ведомство, хотя причт (свяшенно- и церковнослужители одного храма. – С. Г.) у них действительно был. Исаакиевский собор числился по Министерству внутренних дел, и деньги на содержание храма выделялись через его сметы, а вовсе не через сметы Святейшего Синода. После октября 1917 года хозяйственное заведование собором сразу перешло к Петроградскому совету рабочих и солдатских депутатов. Так что формально к моменту появления Декрета об отделении церкви от государства, провозглашавшего все церковное имущество «народным достоянием», Исаакий уже находился в этом статусе, и формально церкви он никогда не принадлежал.

Таким образом, с точки зрения истории статус собора сейчас представляется мне оптимальным: он продолжает находиться в государственном ведении и остается символом и города, и России в целом, привлекая к себе людей со всего мира. А что может быть лучше для государственного памятника такого масштаба, как не статус музея? И здесь как раз знаковым является то, что в соборе-музее уже многие годы проводятся службы. Это показатель здорового взаимодействия общества и православной церкви.

Вообще же я считаю, что нынешняя ситуация в области государственно-церковных отношений в нашей стране напрямую перекликается с тем, что происходило в 1917 году. Только вектор развития несколько иной. Тогда после февраля шла коренная переоценка места церкви в государстве и обществе. И сама церковь тогда переживала серьезнейший кризис.

– Чем он был вызван?

– Тем, что православная церковь, будучи официальным ведомством, ассоциировалась у многих с бюрократией, казенщиной, поддержкой монархии. Поэтому в дни свержения самодержавия в феврале 1917 года духовенство воспринималось как один из столпов рухнувшего режима. И когда по Петрограду поползли слухи о якобы стреляющих с колоколен городовых, восставшие солдаты и рабочие без всякого колебания стали палить по храмам (кое-где даже из пулеметов), обыскивать квартиры священников. Городовых искали не только на колокольнях, но и под престолами: думали, что там подземные ходы. Конечно же, ничего не нашли. И это вчерашние прихожане, и задолго до антирелигиозных мероприятий большевиков!

Близость государства и церкви не несет ничего хорошего прежде всего для самой церкви. Ведь и в прежние годы у духовенства имелось искушение служить не Богу, не церкви, а земным начальникам, воспринимать службу как своего рода карьеру. Конечно же, были батюшки светлые и истинно верующие, но тем не менее общая атмосфера церкви до революции была очень казенной. Приравненное к чиновникам духовенство по каждому поводу ожидало указания начальства. Даже в связи с падением монархии официальная позиция Синода оказалась такой же: вместо возглашения «многих лет» императору и царствующему дому в храмах стали поминать «благоверное Временное правительство».

– Очевидно, что подобная молниеносная «смена вех» тоже не добавляла симпатии тогдашней православной церкви.

– Да, однако вскоре ситуация в корне изменилась: церковь смогла морально и духовно очиститься. В августе 1917 года собрался Поместный собор – самый представительный в истории русской церкви за все время ее существования. Почти половину его составляли миряне – как известные политические и общественные деятели, так и обычные верующие, избиравшиеся от епархий. Именно в лице Поместного собора церковь получила собственный (а не назначенный сверху) полномочный орган, который заявил о своей самостоятельной политике, отличной от государственной. И что важно, после этого церковь уже не ассоциировалась в обществе с чиновничьим аппаратом, с царскими полицией, судами, цензурой.

Следствием стал религиозный подъем в стране, начавшийся в 1918 году. Он был связан именно с тем, что церковь перестала быть казенным ведомством и даже заявляла о готовности отказаться от церковных земель. Кроме того, с января 1918 года прекратилось финансирование церкви со стороны государства, и единственным источником церковного дохода стали пожертвования прихожан. В нестабильной ситуации люди устремились к церкви, как к опоре. В конце января 1918 года в Петрограде, Москве и других городах состоялись грандиозные многотысячные крестные ходы. Люди шли на них, несмотря на то что существовала опасность разгона и репрессий со стороны советской власти...

Сегодня, на мой взгляд, снова существует опасность огосударствления церкви, ее впадения в «казенщину», причем интерес к этому могут проявлять представители обеих сторон. Но, учитывая опыт истории и тот резонанс, какой вызвала недавняя инициатива епархии, считаю, что вряд ли это может принести кому-то пользу.


Храм должен быть храмом

Исаакиевский собор должен вернуться в лоно церкви – в этом уверен протоиерей отец Вячеслав ХАРИНОВ, настоятель храма Иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость, что на Шпалерной улице. Богослужения в нем после долгого перерыва были возобновлены в 1995 году. И ныне храм действительно радует своим благолепием.

– Отец Вячеслав, многих беспокоит прежде всего то, не придет ли в упадок Исаакиевский собор, если он перестанет быть музейным объектом. Ведь сегодня музей сам зарабатывает средства на реставрацию храма и его текущее содержание, а это очень большие деньги. Справится ли епархия с такой нагрузкой, по силам ли ей будет такая ноша?

– Я не знаю православных действующих храмов, переданных епархии, которые были бы в запущенном состоянии. Конечно, они могут находиться на длительной реставрации, но это в любом случае процесс улучшения их состояния. И я не знаю ни одного храма, в котором после его передачи епархии были бы загублены святыни и музейные ценности!

Но я знаю множество музейных объектов, в том числе и храмов, разрушенных, запущенных и забытых государственными органами, ответственными за контроль и сохранение исторических и музейных ценностей. Не буду касаться храмов, уничтоженных безвозвратно в советское время, – скажу о дне сегодняшнем. Ни один из трех, ценных в историческом и музейном значении храмов в Ленинградской области, восстановлением которых я занимаюсь, – в Лезье-Сологубовке, Василькове и Вероле – не видел ни интереса, ни помощи со стороны государственных музейных структур. А ведь два последних – работы выдающегося архитектора Висконти!..

Что же касается музейной деятельности, то я знаю ее изнутри. Я сам в прошлом музейщик, в свое время работал старшим научным сотрудником одного из петербургских музеев. И я знаю, как, к сожалению, порой небрежно, недолжно и недопустимо относятся некоторые музейщики к ценнейшим коллекциям. Увы, музейный учет совершенно не гарантирует благополучия в сохранности и исследовании музейных объектов. В свою очередь представители церкви могут и стараются очень эффективно использовать все позитивные музейные наработки и рекомендации по содержанию храма и его предметов.

Что же касается содержания храма, то, конечно, если Исаакиевский собор передадут епархии, никто не будет уже продавать в него входные билеты. При этом точно так же, как и в музее, здесь может быть организовано экскурсионное обслуживание – силами как церковных структур, так и сторонних организаций.

Деньги, которые так или иначе собирал на свое содержание Исаакиевский собор, он все равно будет собирать! Будет это в виде пожертвований или еще как-то иначе – не знаю, но я просто не верю, что храм придет в упадок из-за того, что исчезнет доход от продажи входных билетов. Психологически понятно: посетители будут стараться поддержать красоту и святыни Исаакия. Будут ли они оставлять деньги в кружках или перечислять их на банковский счет – вопрос частный. Но верю: всем посетителям Исаакия понятно, что он – наше общенациональное достояние, сокровище и святыня!

– Вы с большим трудом возрождали Скорбященский храм на Шпалерной улице, настоятелем которого по сей день являетесь. Как удавалось привлекать средства на храм? Помогало ли государство?

– Нам он достался в очень запущенном состоянии. Хотя до этого он был на государственном финансировании и в нем располагался, как многие, наверное, помнят, лекционный зал Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, можно сказать, храму «повезло»! Но при всем при этом крыша текла, пол был в плохом состоянии, колонны – в многолетней грязи и пыли, краска на стенах потрескалась, окна требовали срочного ремонта, пропало все историческое убранство храма, а часть росписи была варварски закрашена!

От храма внутри практически ничего не оставалось – голые стены! Все, что сделано за прошедшие двенадцать лет, что я здесь настоятелем, сделано без какой-либо помощи со стороны государства, исключительно на пожертвования прихожан и благотворителей. Наивно думать, что речь идет о каких-то миллионах! Нет, по чуть-чуть, каждый месяц, копейка к копейке, и ни одна не была лишней... Речь идет не только, конечно, о кружечном сборе, а о деньгах, которые переводят нам на счет наши благотворители – организации, предприятия, частные лица. И посмотрите, в каком блестящем состоянии сегодня наш храм!

Мы делаем многое для его текущего содержания. Провели полностью внешний и внутренний косметические ремонты, восстановили живописное и предметное убранство, отремонтировали подвал и кровлю храма. Нам пришлось даже вскрывать асфальт и ремонтировать водопроводные трубы в соседних дворах: по неразумию чиновников храму приписали необъяснимо большую зону ответственности! Хорошо, что «Водоканал» пришел на помощь! При этом церковь, приход не являются собственниками храма. Мы – только пользователи, а сооружение остается собственностью государства и является памятником архитектуры федерального значения!

Повторю еще раз, мы все деньги на храм собираем сами. И точно так же будет с любым другим храмом. А если будет не так – значит настоятель не справляется со своими обязанностями, и епархия его заменит. Потому что от него требуется, безусловно, опыт организатора, инженера, строителя. Нужен причт, понимающий, что нельзя в настоящее трудное время «жировать» и использовать все пожертвования только для себя. Ведь нам приходится держать отчет и перед прихожанами о том, на что мы тратим собранные деньги.

При всех финансовых трудностях в храме на Шпалерной мы умудряемся еще вести обширную социальную и культурную деятельность. Два музея, воскресная школа, библиотека, кружки, культурно-просветительский центр «Лествица», проведение лекций, концертов, Рождественских хоровых фестивалей, многочисленных акций памяти защитников Отечества, поисковая и архивная работа. Единственное, что нужно, – истовое служение, «верой и правдой». Если служишь Богу и людям, то они никогда не оставят. Поэтому у меня нет особенных опасений и тревог по поводу возможной передачи Исаакиевского собора церкви.

– То есть вы твердо уверены, что это дело – однозначно правильное и благое...

– Конечно. Статус «храма-памятника» – в любом случае временный. Потому что реально это все равно церковный объект. И рано или поздно он все равно должен был бы перейти к церкви. Да, на каком-то этапе, в богоборческие времена, именно музейный статус помог Исаакиевскому собору выжить. Поэтому честь и хвала музейщикам, которые спасли его, мы очень благодарны руководству и работникам музея за годы должной тщательной заботы о храме и его наполнении.

Но приходит время, когда нужно расставлять все по своим местам, как это было задумано изначально, ставить правильные акценты и называть вещи своими именами. Если это храм – так это храм. Все равно никто не сможет отнять или оспорить его музейную составляющую.


Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 161 (5534) от 01.09.2015.


Комментарии



Самое читаемое

#
#
Линия жизни. Как появилась традиция отмечать День железнодорожника
02 августа 2019

Линия жизни. Как появилась традиция отмечать День железнодорожника

В первое воскресенье августа железнодорожники традиционно отмечают профессиональный праздник.

Продается вид изнутри. Почему нельзя было строить «дом с бантиком» на Мойке
26 июля 2019

Продается вид изнутри. Почему нельзя было строить «дом с бантиком» на Мойке

Восторг по поводу новой «элитки» в центре города разделяют не все.

Трех мальчиков и одну девочку родила 37-летняя петербурженка
23 июля 2019

Трех мальчиков и одну девочку родила 37-летняя петербурженка

Четверня появилась на свет в перинатальном центре Петербургского педиатрического университета.

Дизайнерскую карту метро Петербурга опубликовали в Сети
23 июля 2019

Дизайнерскую карту метро Петербурга опубликовали в Сети

Линии подземки на новой схеме изображены по-другому.

Беглов назвал самый быстрый способ получить квартиру в Петербурге
22 июля 2019

Беглов назвал самый быстрый способ получить квартиру в Петербурге

На встрече с жителями Калининского района глава города рассказал о секрете обретения квадратных метров.

И летчику камуфляж пригодится. Экипажи ЗВО переодевают в форму нового образца
12 июля 2019

И летчику камуфляж пригодится. Экипажи ЗВО переодевают в форму нового образца

Летный комбинезон выполнен по новым технологиям с использованием специальных материалов и пропитки.

Дорога жизни на Индустриальном. Как в Петербурге восстанавливают технику времен войны
01 июля 2019

Дорога жизни на Индустриальном. Как в Петербурге восстанавливают технику времен войны

В Красногвардейском районе создается новый музей блокады и битвы за Ленинград.

Жулики с подменных номеров. Петербуржцев предупреждают о новом виде мошенничества
01 июля 2019

Жулики с подменных номеров. Петербуржцев предупреждают о новом виде мошенничества

Отличить мошенника от настоящего сотрудника банка стало сложнее.

Дорогая клеточка. В Петербурге появилась «вафельная» разметка
21 июня 2019

Дорогая клеточка. В Петербурге появилась «вафельная» разметка

Ее цель - заставить водителей заранее оценивать загруженность перекрестка.

Дома растут как грибы. Как на Пулковском шоссе строят Шампиньонный городок
19 июня 2019

Дома растут как грибы. Как на Пулковском шоссе строят Шампиньонный городок

Здесь поселятся 5,5 тыс. человек, во дворе будут свои школа и детский сад.

На мокром месте. Эксперт - о болотах Петербурга
19 июня 2019

На мокром месте. Эксперт - о болотах Петербурга

Раньше в районе 18-й - 20-й линий Васильевского острова пройти посуху было невозможно.

Треть пломбира в магазинах Петербурга оказалась подделкой
18 июня 2019

Треть пломбира в магазинах Петербурга оказалась подделкой

Производители заменили сливочный жир в мороженом на растительный.