Куда «уходят» деревья из Ломоносовского сада
Кто же мог предугадать, что прогулка по Ломоносовскому садику у одноименной станции метро положит начало истории, которая затянется на четыре месяца..
У «Ломоносовской» появились новые яблоньки и липы. Есть возможность выбрать себе подшефного. ФОТО АВТОРА
Был июнь. Самое начало. Жара и сушь. Юные клены погибали в садике. Ну может, и не погибали, но им было явно плохо.
«Не поливают, вот они и сохнут», - женщина с собакой на поводке проследила мой взгляд и сочла необходимым прокомментировать картинку. Ее слова почему-то вызвали раздражение. Собака, как я заметила, успела оставить кучку на тропинке и кучку на травке, хозяйка не проявила ни малейшего желания убрать... даже с дорожки.
И при этом в ее голосе звучало явное осуждение в адрес кого-то, кто не поливает саженцы. И я вскипела: «А самим полить слабо?». «Вот и поливайте!» - отрезала она, так и не поняв причину моей вспышки.
Почему бы нет? Неужели мы горазды только замечания делать, упрекать да советы давать... Решено. Одно из засыхающих деревьев отныне будет моим. Вот это - в полуметре от натоптанной тропинки у забора, окружающего строительство храма. Показалось, что этому саженцу хуже всех. Он пытался расти в месте, где почва была чрезвычайно уплотнена. Обязуюсь каждое утро приносить из дома две двухлитровые канистры из-под молока. Других у меня нет.
Первые две канистры почва всосала как губка. И осталась сухой. Через несколько дней освободилась еще одна двухлитровая емкость. Дневная доза воды увеличилась до шести литров. Прошло две недели, и полив превратился в привычку.
Поначалу было несколько стеснительно. Ждала, пока не будет прохожих, чтобы быстренько опустошить канистры. Потом стало интересно, как люди отреагируют.
В основном шли мимо, не замечая. Но часть прохожих смотрели с презрением, как на умалишенную. Раз подошла женщина и поинтересовалась, действительно ли я думаю, что оно оживет. «Надеюсь», - ответила я. Вообще-то в глубине души ожидала продолжения разговора, во время которого я предложила бы ей присоединиться... Но она пожала плечами и быстро отошла.
«Никакого «присоединиться» не будет, - заметила знакомая, когда я рассказала ей о том эпизоде. - Я как-то целый день провозилась в своем дворе с кустами и деревьями. Подошла всего одна дама. Ну, думаю, наконец-то. А она мне говорит: мол, возле этой березки повнимательнее копайте, там моя кошечка похоронена».
Прошел месяц. Я сравнивала свое дерево с соседними - такими же засохшими саженцами - и видела (или хотела видеть) перемены к лучшему: ствол стал ярко-рыжим, несколько почек вроде бы набухли, откуда ни возьмись выросла колючка (а быть может, я ее просто не замечала раньше). Кстати, оказалось, что мое дерево - никакой не клен, а боярышник.
Прошло еще несколько дней - ничего не изменилось: оранжевый ствол, почки и единственная колючка, на которую я смотрела, как на величайшую ценность.
Помню, каким ударом была красная полоса, появившаяся в один плохой день на моем дереве. Это был приговор.
Друзья из комитета по благоустройству обещали уговорить спецов из СПП «Невское» (садово-парковое предприятие) повременить с вырубкой, понаблюдать, подкормить...
И правда: буквально на следующий день на боярышнике нарисовали зеленую полоску. И повязали «ленточкой» из мешковины...
А в середине августа его снесли, как и все прочие сухие саженцы...
На следующий день с утра автоматически вытащила из рюкзака три канистры, успела даже включить воду, но вспомнила: боярышника больше нет.
Пришло письмо из комитета по благоустройству. Знакомая рассказала, как было дело: «Почему СПП убрало дерево? Были жалобы и на портал «Наш Санкт-Петербург», и в комитет. Жители жаловались, что сухие деревья не убирают и новые не высаживают. Деревья обследовали. Они были сухие безвозвратно. Если там и были какие-то почки - они замерли. Ветки совершенно безжизненные. Но осенью на этом месте высадят молодые клены. Обязательно пригласим жителей, которые вместе с садовниками пытались спасти деревья, поучаствовать в посадках. Чтобы у вас были «свои» деревья там».
Вот и осень. Планы изменились: сажать решили не клены, а липы и яблони. И еще: из всех заинтересованных жителей нашли... только меня.
— Здесь, в Ломоносовском саду, деревья действительно плохо приживаются, - рассказывала директор «Невского» Ольга Петрова, когда мы прогуливались с ней в ожидании специалистов (сажать дерево без них - нечего и думать!). - В одном месте сада корни мокнут, в другом - сохнут. Посадили рядом два одинаковых дубка. Один жив, второй ушел.
Она так и говорит - «ушел». Не любит слова «погиб».
Разумеется, сразу пришла в голову мысль: мол, саженцы закупают не те и не там...
— Питомников своих в России нет. Покупаем у посредников. А те везут саженцы из Германии, Польши... Порой мы даже не знаем, откуда именно приехало дерево, - ответила Ольга. - Но если оно уйдет в течение года, поставщик обязан привезти новое без дополнительной оплаты. Нам часто приходится прибегать к этому.
А вот и Надежда Петровна Фабрицкая - главная по посадкам и начальник участка СПП. И первое, что я от нее слышу, это... слова о моем ушедшем боярышнике:
- Мы его тогда подкормили. И я бы еще понаблюдала, но вот ушла в отпуск. А наши сотрудники решили, что - все. Я стараюсь до последнего выхаживать, ждать. Туя здесь в садике подсыхает. Все надеюсь - выживет.
И, как специально, проходящая мимо пожилая женщина обратилась к Фабрицкой, одетой в форму СПП:
— Бог в помощь. Но посмотрите туда. Там у вас туя сохнет. Надо же что-то с этим делать...
И ушла. А мы взялись за лопаты.
У меня снова есть мое дерево: липка - саженец, которому исполнилось 8 лет и который, как сказали специалисты, полон сил. И ему, как было обещано, не понадобятся мои канистры. Ему просто нужно быть чьим-то.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 181 (6290) от 01.10.2018 под заголовком «Мое дерево».
Комментарии