К Миронычу за карточками
80 лет назад 1 декабря 1934 года в Смольном был убит Киров. Память о вожде ленинградских большевиков хранит музей-квартира Мироныча (как его называли в народе) на нынешнем Каменноостровском проспекте — бывшем Кировском.
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Первые три этажа по той же лестнице, что и музей, — калейдоскоп современной жизни. На первом — райжилобмен, на втором — комитет по земельным ресурсам и землеустройству и... отдел ФСБ по Петроградскому району. На третьем — районный КУГИ. Поднявшись еще выше, на четвертый этаж, как будто попадаешь в 1930-е годы. На стенах — плакаты тех лет, а на лестничной площадке — макет дирижабля...
— Живем дружной компанией, пользуемся общим домофоном, — говорит директор музея Кирова Татьяна Сухарникова. — В гости друг к другу крайне редко ходим, потому что очень заняты. Взаимоотношения у нас деловые.
До 1991 года музей Кирова находился в ведении обкома партии. Когда его не стало, вопроса о закрытии музея не ставилось. В его судьбе тогда приняли самое непосредственное участие мэр Анатолий Собчак и Наталья Дементьева — тогдашний директор Музея истории города, а потом министр культуры России.
— При всем тогдашнем «антибольшевизме» Собчака у него было твердое понимание того, что наш музей надо сохранить, — рассказывает Татьяна Сухарникова. — Но неизбежно вставал вопрос: как вернуть в него посетителей? И мы поняли, что надо рассказывать не о пламенном большевике, а о времени. Стали музеем эпохи.
К сожалению, многие до сих пор думают, что музей-квартира Кирова — это что-то пыльное, скучное и неинтересное. А это совершенно не так, в чем наглядно убедился и автор этих строк. Начать хотя бы с самой мемориальной квартиры, которая хранит ауру эпохи 1930-х годов. Причем во многом благодаря тому, что в музее все подлинное, родное.
Сразу же после смерти Кирова Ленгорсовет принял решение закрепить квартиру за вдовой Кирова и ее двумя сестрами. Даже когда в 1938 году открылся музей Кирова в особняке Кшесинской, в квартире почти все осталось на своих местах. Так было вплоть до середины 1950-х годов, когда сестрам предоставили жилплощадь в доме # 2 по Кировскому проспекту, а здесь открыли музей.
— Тут почти ничего не воссоздавалось — все осталось так, как было при Кирове. Здесь все живое. На вельветовой обшивке диванов даже сохранились следы от когтей кошки, жившей в квартире при Кирове, — говорит Татьяна Сухарникова.
Жил ли Киров скромно? По меркам 1930-х годов, нет. По сегодняшним меркам — да. Представления меняются. Конечно, он не жил, как многие в советской стране, — все-таки принадлежал к высшей партийной элите. В квартире Кирова, например, был импортный холодильник — в Ленинграде тогда их вообще были единицы. Но «барином» Киров не был. В быту партийный вождь был скромный и неприхотливый. Он ведь вырос в приюте, где кормили только два раза в день — скудными обедом и ужином. Завтрака вообще не было. С детства любил гречневую кашу и печеный картофель. Приютские привычки давали о себе знать...
Конечно, в постсоветское время музей сильно изменился. Мемориальная зона не изменилась, она только расширилась: были воссозданы прихожая, кухня, ванная комната. В остальной же части открылась экспозиция «За детство счастливое наше...», посвященная ленинградским детям 1920 — 1930-х годов. Проект «Весь Каменноостровский проспект в шкатулке» получил в свое время номинацию «Музейного олимпа» и приз зрительских симпатий.
— Наш музей — это плоть и энергетика Ленинграда 1920-х и 1930-х годов, — говорит Сухарникова. — Это музей о жизни города и горожан. Для меня Ленинград тех лет со всей его трагедией — необычное время, которое безумно интересно. При этом мы рассказываем обо всех мрачных сторонах той жизни. А как без этого? Наш принцип — честный показ, без утайки и без прикрас.
В части квартиры Кирова развернута интерактивная игра «Бери, что дают» — о том, как действовала в Ленинграде карточная система при Кирове, в 1929 — 1934 годах. Казалось бы, мертвая, занудная тема, основанная на архивных данных, превращена в такую увлекательную игру, что, раскрыв рты, замирают и школьники, и студенты, и взрослые...
— Все население было поделено на несколько категорий, — поясняет директор музея. — Представьте себе, что вы — вторая категория, к примеру, рабочий на фабрике. Соответственно, кидаете кубик и собираете свой месячный паек. Все продукты по карточкам. Макароны и крупа — по 500 граммов. Сельди «отпускают» килограмм.
Карточная система предполагала покупку нормированных продуктов по фиксированным ценам, причем только в одном закрытом распределителе. Это позволяло рабочему уложиться в свой скромный бюджет. И все равно продуктов не хватало. Недаром при крупных предприятиях были подсобные хозяйства, где разводили кроликов — их называли «сталинский бычок». Козу с иронией прозвали «коровой рабочего». Если уж совсем не хватало еды, приходилось пользоваться суррогатами.
«Лишенцам» (то есть лишенным избирательных прав) — такая категория граждан страны была введена еще по Конституции РСФСР 1918 года — карточки вообще не полагались. Им приходилось покупать продукты в коммерческих магазинах или на рынке. А это гораздо дороже...
— Приходите в наш музей — узнаете время, почувствуете его — поймете и Кирова, — говорит Татьяна Сухарникова. — Сталин готовил его для переезда в Москву, они прекрасно ладили. У Кирова, может быть, был чуть шире взгляд, и он не так рубил с плеча, но делал то же самое, что и Сталин. Другое дело, что он не дожил до большого террора, поэтому клеймо тирана на нем не отпечаталось. Считается, что массовые репрессии в СССР как раз и начались с момента убийства Кирова.
Что же касается руководства городом, то перед Кировым нельзя не снять шляпу. Генеральный план развития Москвы подвигал его к тому, чтобы и Ленинград превратить в «образцовый социалистический город». Развитие рабочих окраин, общественного транспорта, строительство жилых массивов, школ, домов культуры, проект переноса центра города на юг — тем самым сохранялся «старый Петербург»... Этим Киров навсегда останется в истории города. И во многом благодаря Сергею Мироновичу, с его именем на устах, выросло то поколение ленинградцев, которое в годы войны отстояло родной город.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 225 (5351) от 01.12.2014.
Комментарии