Истец… с того света. Миллиардер отсудил квартиру у петербурженки
В январе 2013 года обычная петербурженка, работник индустрии кино Евгения Вадимовна Аронова, приобрела двухкомнатную квартиру на Приморском проспекте. Покупка серьезная, такую чаще всего делают раз в жизни. Сделку Аронова совершила с полным соблюдением норм закона и, по ее словам, предприняла при этом все необходимые меры предосторожности. Но… сегодня ее из этой квартиры выселяют. Пройдены все судебные инстанции вплоть до Верховного суда. В деле поставлена точка. Тем не менее кое‑какие вопросы все же остаются.
ФОТО Pixabay
Радость длилась семь лет
Продавцом квартиры была гражданка Абхазии Людмила Тория. Судя по предоставленным ею документам, жилплощадь она получила в наследство от умершего мужа, Андрея Оганджанянца. Брак их был зарегистрирован 30 декабря 2008 года ЗАГСом Очамчырского района указанной республики, а умер супруг Людмилы 5 апреля 2012‑го в селе Лабра того же района в возрасте 38 лет. Как пояснила вдова, от печеночной недостаточности в связи с хроническим алкоголизмом. О чем она в неформальном разговоре поведала со всеми подробностями.
За умершим числилась квартира в Петербурге, доставшаяся ему в свое время от родителей. 21 декабря того же года по праву наследования она перешла Тория. А 23 января 2013‑го собственность уже была зарегистрирована на Аронову. Казалось бы, теперь ей надо жить и радоваться. Место прекрасное — близко от работы, рядом ЦПКиО, неподалеку станция метро, прямо под боком — знаменитый памятник архитектуры, буддийский храм. Правда, квартира была, что называется, «убитая». Евгения Вадимовна вложила немалые деньги в ремонт, аккуратно платила «коммуналку».
Радость ее длилась семь лет. В 2020 году выяснилось, что Андрей Оганджанянц жив-здоров, с 2005‑го проживает в Лондоне. Более того — человек он очень известный, миллиардер, 42‑й из российского списка Forbes, создатель суперпопулярных компьютерных сервисов знакомств. О том, что утратил право собственности на питерскую недвижимость и на родине числится покойником, со слов его представителя (сам он на связь не выходит), узнал случайно, при обмене российского паспорта. Естественно, возмутился, обратился в абхазский суд. И там ошибку исправили — внесли изменения в книгу регистрации актов о смерти.
Разумеется, Оганджанянц заявил, что никакую Тория он никогда в глаза не видел и ни в какой брак в Абхазии не вступал. Само собой никаких прав наследования у этой женщины быть не могло. Увы, уличить ее в мошенничестве было уже невозможно — 20 апреля 2019 года Людмила Тория умерла в Краснодаре от пневмонии. Однако истребовать «из чужого незаконного владения» свою жилплощадь кадастровой стоимостью 5 837 773 рубля миллиардер, видимо, счел делом чести. И подал соответствующий иск в Приморский районный суд.
Непосвященному, может быть, непонятно: как это так, человек купил квартиру за свои кровные, свято исполнил все формальности, прожил там несколько лет и вдруг его ни за что ни про что выгоняют на улицу, причем без всякой компенсации ущерба? Возможно ли такое? Отвечаю: возможно.
В Гражданском кодексе РФ есть ст. 302 — «истребование имущества от добросовестного приобретателя». Суть ее, простыми словами, сводится к следующему: если человек потерял принадлежащее ему имущество помимо своей воли (скажем, по вине мошенников), а другой человек добросовестно (то есть о мошенничестве ничего не зная) его приобрел, то преимущественное право владения у первого. Да, не виноваты оба, но «более не виноват» все‑таки первоначальный владелец. Восходит эта логика, кстати, еще к римскому праву: «Где свою вещь нахожу, там ее и беру».
Приморскому районному суду оставалось только применить эту статью на практике. Что он и сделал, удовлетворив иск Оганджанянца о возвращении квартиры в его собственность.
Скорее мертв, чем жив?
Разумеется, Аронова это решение обжаловала в Городском суде. И… апелляционная инстанция его отменила. При этом сославшись на другую статью ГК — 46‑ю, «последствия явки гражданина, объявленного умершим». В части 2-й ее говорится: «Лица, к которым имущество гражданина, объявленного умершим, перешло по возмездным сделкам, обязаны возвратить ему это имущество, если доказано, что, приобретая имущество, они знали, что гражданин, объявленный умершим, находится в живых». А поскольку Аронова, конечно, этого не знала и знать не могла, то ничего она возвращать и не обязана. Оганджанянцу же суд посоветовал обратиться за компенсацией к наследникам умершей Тория, которая получила деньги за его квартиру.
Надо ли говорить, что Оганджанянц с таким выводом не согласился и обжаловал его уже в следующей инстанции — Кассационном суде. И тот подправил своих нижестоящих коллег — ст. 46 ГК здесь неприменима, так как смерть была зафиксирована не судебным решением, а медицинским свидетельством. Что не одно и то же. То есть, строго говоря, миллиардер не умирал даже формально. А коли так, первая инстанция все решила правильно, и Ароновой все‑таки придется собирать вещи…
С этим выводом согласился и судья Верховного суда А. Киселев, отказавший Евгении Вадимовне в передаче ее кассационной жалобы для рассмотрения в высшую судебную инстанцию. Все, дальше обращаться некуда.
Однако за рамками судебных решений остается много любопытного. Возникает, например, вполне законный вопрос: как вообще могла возникнуть эта история с браком (запись о котором, кстати, аннулирована, но почему‑то решением не Очамчырского, а Галского районного суда Абхазии) и смертью?
— Все эти абхазские документы — чистейшая липа, — категорически заявляет адвокат Оганджанянца Мария Новосад. — Неудивительно — ведь законы этой страны, например, допускают выдачу свидетельства о смерти без медицинского освидетельствования тела, просто по справке местной администрации. Фактически — со слов заявителя. Я специально выезжала в Абхазию, чтобы разобраться в этой ситуации, и убедилась: в данном случае все именно так и было.
Разумеется, возникает законный вопрос: а вообще имеют ли силу на территории России абхазские документы? Оказывается, полной ясности здесь нет. Передо мной — два ответа из Минюста, подписанные двумя разными замдиректора департамента международного права и сотрудничества. Оба они признают, что международный договор о правовой помощи, предусматривающий взаимное признание и исполнение решений по гражданским делам, между РФ и Республикой Абхазия отсутствует. Отношения регулирует договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи от 2008 года.
Но один из авторов писем признает, что этот документ «не содержит положений относительно процедуры признания иностранных судебных решений». Второй, ссылаясь на ст. 9 договора, заявляет, что «на территории каждой из договаривающихся сторон признаются документы, выданные государственными органами и органами местного самоуправления другой договаривающейся стороны».
Получается, что абхазские свидетельства о браке и смерти мы признаем, а судебное решение о том, что этой смерти не было, для нас не существует. То есть формально Оганджанянц скорее мертв, чем жив. А, соответственно, можно ставить под вопрос выводы трех из четырех российских судебных инстанций.
«Коммуналку» не платил…
Есть в этой истории и другие странные моменты.
— Проживая с 2005 года за границей, Оганджанянц в течение многих лет не интересовался судьбой и состоянием своей квартиры и не вносил за нее никакие коммунальные платежи, — рассуждает адвокат Ароновой Александр Гавришок. — При этом, обратившись в Росреестр, он всегда мог получить информацию о том, что происходит с его недвижимостью. А то, что он узнал о появлении нового собственника лишь в феврале 2020‑го при смене общегражданского паспорта, выглядит неубедительно — внутренний российский паспорт можно получить только в РФ по месту регистрации. Оганджанянц, судя по его заявлениям, с 2008‑го в Россию не въезжал. В связи с этим возникает вопрос о пропуске трехлетнего срока исковой давности. Он, как известно, исчисляется с того момента, когда истец узнал или мог узнать о нарушении своих прав. Я полагаю, что такая возможность у Огаджанянца появилась еще в 2013 году. К сожалению, судами этот аргумент проигнорирован…
Увы, все эти разговоры сегодня, что называется, «в пользу бедных». Ароновой уже звонят адвокаты Оганджанянца и требуют освободить квартиру.
— Да, скорее всего, придется это сделать, — с сожалением вздыхает она. — Но что обиднее всего — миллиардер, конечно, не приедет сюда жить. Эту жилплощадь, якобы «дорогую ему как память», он тут же продаст. Но для него же это копейки, а для меня — жизнь. Я не могу отделаться от мысли, что кто‑то просто использует его имя, чтобы банально нажиться…
Напоминаю ей о словах Оганджанянца, которые 9 апреля 2021 года опубликовало интернет-издание Forbes: «Я очень расстроен случившимся, и я понимаю, что для Евгении эта ситуация не менее неприятна и болезненна. Если Евгения так же, как и я, стала жертвой мошенников, то я готов помочь ей с приобретением новой недвижимости». Аронова смеется: за это время столько уже написано всякой чепухи… А это обещание его адвокаты сразу дезавуировали. Таким образом, есть ли совесть у миллиардера, одержавшего столь «яркую» победу над простым человеком, так и осталось неизвестным.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 177 (7260) от 22.09.2022 под заголовком «Истец… с того света».
Комментарии